* * *
Меня недаром пощадили пули
И сердце до сих пор не подвело —
Чтобы однажды в суете и гуле
Отпить глазами глаз твоих вино.
И разом охмелеть, и растеряться —
Как будто вдруг поднялся по тропе
На перевал, к границе святотатства,
На грань нежданной нежности к тебе...
ПОСВЯЩЕНИЕ
В океане и на берегу
Только это не блажь и не ложь.
Я прожить без тебя не смогу,
Ну а ты без меня проживешь.
И когда расстаемся опять
Мы с тобой в холода или зной,
Значит, вновь тебе птицей летать,
Мне — в плену быть у тяги земной.
Мне иная стезя не дана —
Только та, что с тобою вдвоем...
Для меня ты, как небо, одна,
Я — лишь облако в небе твоем.
Нужно мало для счастья тебе —
Целый мир от цветка до звезды...
Но как много мне нужно в судьбе —
Только ты, только ты, только ты.
* * *
Не искушать бы мне судьбу,
не гладить против шерсти,
С обрыва в пропасть не смотреть,
чтоб не сорваться вниз...
Ведь ты же — женщина моя,
и ты со мною вместе —
Зачем, обняв тебя, шепчу:
«Любимая, вернись?..»
Я тыщу лет тебя не знал,
но в прошлом эти годы...
Зачем же чудится порой,
что время вспять пойдет,
И вновь нагрянет встречи день,
став датою ухода,
И черный дождь из рек ночных
на небеса падет?
Шепчу нелепые слова,
счастливый день тревожа,
Но ты пойми, не удивись,
прости, не рассердись:
Ведь если вправду ты уйдешь,
тогда уже не сможет
Тебя вернуть моя мольба:
«Любимая, вернись...»
* * *
Строчки кривы, и почерк поспешен —
Это жизни исписанный лист...
И опять я перед женщиной грешен —
Даже если пред Господом чист.
Вновь мне сердцем гнедым спотыкаться
Средь корней и болотных огней...
Но целебно, как горечь лекарства,
Чувство вечной вины перед ней.
Век безумный пути мне корежит,
Лжет и бредит, шипит и свистит...
Мне простить эта женщина может
То, что даже Господь не простит.
ОЩУЩЕНИЕ
...И так мне по тебе затосковалось,
Как будто вдруг в июле льдом сковалась
И замерла тягучая река
На долгие года или века.
Незрячим сделала меня тоска
И сквозь толпу, не говоря ни слова,
Влекла, как поводырь ведет слепого...
Но разом — зрение вернула снова,
Иной, невероятной остроты.
И прямо мне в глаза взглянула ты
Любимыми, печальными глазами.
Они мне молчаливо всё сказали:
Что мне твоя тоска передалась,
Твоя рука вести меня взялась,
Твое истосковавшееся тело
Меня за сотни далей захотело
И с тесных простынь пламенем взлетело,
Теряя над самим собою власть...
Мне так вдруг по тебе затосковалось,
Что в скалах Пресни море заплескалось
И ласточка сквозь годы пронеслась!
* * *
Мне сигналы твоя посылает любовь
Сквозь леса верстовых белоствольных столбов.
Сквозь простор, уплотнившийся до густоты,
Как в подводную лодку сквозь толщу воды,
Долгой молньей безмолвной
во мраке скользя...
И поверить боюсь, и не верить нельзя,
Что, пространство, как прядь от лица,
отстраня,
Ты так нежно, так жадно ласкаешь меня!
Как легко под горячим, под зрячим лучом
Не печалиться и не жалеть ни о чём –
Лишь о том, что раздельного прошлого кладь,
Как одежду снимали, друг с друга не снять...
* * *
Жизнь нескладная,
быть может, все же сложится,
Если сложится портрет на полотне...
Дорисуй, моя нежданная художница,
Что досель не дорисовано во мне!
Ты такая молодая и красивая,
Так неистово резки твои мазки!
Ты с такой меня рисуешь юной силою,
Будто чистишь от слежавшейся тоски.
Мне за прошлое и горестно, и соромно,
Но с надеждой пред тобою я стою...
Чудо-женщина, что мною нарисована,
Светом собственным рисует жизнь мою.
* * *
Такая прошла непогода —
Ни прозой сказать, ни стихом…
Гуляла стихия вольготно
В своем опьяненье лихом!
Разверзлись небесные хляби —
И дождь хулиганил, и ветр.
Вовсю, во вселенском масштабе —
От мокрых созвездий до недр!
Косматые молньи лупили
Во всё что попало во мгле...
А мы в это время любили
И были одни на земле.
* * *
Сновидение слетело
На тебя. А я не сплю...
Твое худенькое тело
Я без памяти люблю.
И когда его целую,
Словно воду родника, —
То с тобою говорю я.
Нет понятней языка!
В красной радости греховной
И в зеленой дымке сна —
Плоть любимой так духовна,
В ней душа растворена!
Она светится сквозь кожу
Лба и щек, груди и плеч...
Тихо дремлешь ты на ложе,
Словно в книге дремлет речь.
* * *
На дерюге у двери займу свой пост —
Не любовник и не муж — твой верный пес.
Счастья этого — стопы твои лизать —
Ни любовнику, ни мужу не узнать.
Ночью поздней, красный высунув язык,
Перейду на человеческий язык
И скажу, пока ты спишь, о том, что вдруг
Стало тошно мне от ласк окрестных сук,
Что украдкой заползаю под кровать,
Чтобы стоптанный твой тапок обнимать.
В сивой шерсти, точно ветер меж травы,
Шелестят прикосновения твои,
И, от них сходя с ума, как от кощунств,
По наклонной пёсьей плоскости качусь.
Ты прости меня за эти словеса,
Недостойные порядочного пса.
Но на лучшую из сахарных костей
Не сменю собачьей жизни я своей.
* * *
Наведя на дома и деревья
Протяженный и медленный взгляд,
Постигаю науку терпенья,
Как созревшие годы велят.
Так под осень прозревшие воды
В молчаливом пространстве пруда
Набираются тайной свободы,
Простоты наливного плода.
И душе отворится отрада:
Ждать, как ждут просветленья времен,
Эту женщину тихую рядом,
Будто с ней на сто лет разлучен.
* * *
...Нет, я тебя не понимал,
Когда средь полночи однажды
Тебя за плечи обнимал,
Изжаждавшись по чувству жажды.
Но в одиночестве, в бреду
Любовно, яростно и просто
На свой язык переведу
Твою тоску и сумасбродство.
Быть может, это ни к чему...
Но, тьму и свет переплетая,
Тебя я все-таки пойму,
это — выше обладанья.
Пускай горит во лбу клеймом
На развлеченье ближним нашим,
Что я нашел в себе самом
Твое бесчестье и бесстрашье.
Прости, что беден перевод, —
Так мало слов на белом свете! —
Но он похож на горький плод,
Который сорван с райской ветви.
Коль есть Господь, скажу ему:
«Ее не надо гнать из рая —
Я на себя вину приму,
На свой язык перелагая!..»
* * *
Не призываю певческую славу,
Судьбу свою о счастье не молю,
Поскольку я, как видно, не по праву
Стихи пишу и женщину люблю.
Хоть чувство чисто и строка красива,
Да только оттого еще стыдней,
Что пошло я живу и суетливо,
Что множу ряд пустопорожних дней.
Оставь меня в житье моем неладном,
Господь, и забери дары свои:
Мне не сравняться со своим талантом,
Не дорасти до собственной любви.
ИМЯ
...В парке дуб колдует, никнет ива,
Кроны, словно облаки, клубя.
Я твое присвоил парку имя,
Он отныне — имени тебя!
Мимо нас в метро по нашей ветке
Станции топочут, как слоны.
Все они однажды и навеки
Мною в честь тебя наречены.
Словно мышь, из темной норки-ночи
Высунула мордочку звезда...
Если подманить ее захочешь —
Именем своим покличь тогда.
Ну а мне для счастья надо мало:
Чтоб в людских волнах под ветром дня
Снова ты плыла, как пролетала,
Парусником имени меня!
РЕКА
Я не озеро. Я река.
Как мучительно быть рекой!
И прекрасные берега,
Те же самые, но другой —
Что ни миг — волной омывать,
К самому себе ревновать,
Самого себя забывать.
Никогда не вернуться вспять —
Рок заклятие рек реке:
Пропадать, всю жизнь пропадать
В расставании, вдалеке!
Не сдержать своего пути,
Хоть готов ты любой ценой —
Чтоб купальщице юной одной
Снова в прежние воды войти.
Как бы нежно ее обняла
Та, единственная волна,
Что была в нее влюблена,
Та, что нынче за сотни верст
О пороги тоску свою рвет!..
ОЖИДАНИЕ ЛЮБВИ
Бесконечно ожидание любви.
Под рокочущим неоновым дождем,
Под отчаянными ливнями листвы —
Ожидаем, если даже и не ждем.
Даже если нам любовь дана сполна –
Прирученная домашняя звезда,
Даже пусть она кому-то не нужна—
Все равно без ожидания нельзя.
Не отречься от него и не избыть,
И зачем оно мерцает — не узнать —
Над умением добиться и добыть,
Над стремлением догнать и перегнать.
Пусть не сбудется — совсем не в этом суть.
Пусть ни имени, ни облика вдали...
Умирает и любовь когда-нибудь,
Но бессмертно ожидание любви.