ГЛАВА 7  
          
                …За окнами забрезжил новый рассвет. Уже сейчас было заметно, что он не предвещал ничего хорошего. Небо задернуто низкими тучами, временами налетал ветер, раскачивая вершины голых деревьев. Московская унылая осень, наполненная тоскливо-тягостным ожиданием…
                …Он работал в огромном зале. Помещение было пустым и холодным, словно дно колодца. Нужно закончить статью о… Впрочем, это было неважно. Он отмечал только, что слова ложились плотно, убористо. Он только стремился поскорее закончить свою работу, что как будто удавалось.
                 …Открылась дверь и в дальнем конце зала появились трое. Еще издали с возгласом боли и разочарования он узнал их. Карапыш шел впереди. Сигарета болталась в углу его рта, он улыбался на одну сторону, демонстрируя гнилые зубы. Рядом шагал Витька Рябой с велосипедной цепью в руках. А чуть поодаль  неуклюже загребал Тухлый. Создавалось ощущение, что все трое уже были навеселе. Оторвавшись от работы, он с грустью наблюдал как эта ненавистная троица шла именно к нему. А это значило – снова бесконечные унижения и побои. Их было трое, а он один. Истязатели даже не сомневались, что сила была на их стороне. Грубая сила, пропахшая издевательствами и горечью изначального унижения.
                    -Ну, что Тюфяк, работаешь? – с издевкой спросил Карапыш.
                    -Но ты, интеллигентик! – заорал Тухлый, и ударом ноги сбросил со стола монитор, который при падении разбился, взметнув тучи искр. Альберт встал на ноги, оглядывая непрошеных гостей. Рябой взмахнул рукой, и он едва увернулся. Сильный удар велосипедной цепи пришелся по клавиатуре, которая сразу треснула.
                     -Ты бабки давай, салага, - перекосился от усердия Тухлый, и резко ударил Альберта ногой в живот.
                      -Удар – гол! – закричали хулиганы, и Альберт согнулся пополам, хватая ртом воздух.
                  Эти выродки мешали ему жить, мешали распрямиться в полный рост, мешали реализовать себя. Они – словно грязь, которая липнет на колеса велосипеда, когда едешь по сырой глине. Они издевались над ним, били, потому что их приводил в бешенство сам факт его существования. Они хотели его окончательно извести, и им почти это удавалось. Из-за них он всегда чувствовал себя изгоем, недочеловеком, словно забитое животное. Но спрашивается, что они делают здесь сейчас?! Нет уж, такого он больше не потерпит! Хватит бесконечных унижений. Когда сорняки мешают расти другим растениям, их ликвидируют. Когда грязи слишком много, ее убирают! А они – и есть плевелы и грязь!
                   -Парень, а парень, ты чего такой недовольный? – Витька Рябой мерзко ощерившись, ударил его коленом в нос, и затем – кулаком в челюсть, - ты нам должен спасибо говорить!
              Альберт едва устоял на ногах, внутри него все заклокотало. В этот момент Карапыш сильно ударил его ребром ладони по шее.
                    -У меня коронный удар, р-раз и все! – сообщил он, не вынимая сигареты изо рта.
              Схватив Альберта за волосы, Тухлый, приподнял его голову и прошипел прямо в лицо, оскверняя воздух вонючим дыханием:
                    -А я бью, так сразу увозят на скорой! – и резко ударил его лбом в лоб. От этого удара у Альберта посыпались искры, и перед глазами побежали круги.
                    -Видишь, какой я злой! – Карапыш угрожающе приблизил лицо  и скорчил гримасу. Затем резко хлопнул его ладонями по ушам. Для Альберта все потонуло в звоне, и в ушах появился непрекращающийся гул. И тут же он ощутил уколы в спину. Это Рябой подошел сзади и начал тыкать его шилом, весело приговаривая:
                     -Раз, два – поворот, недолет! Раз, два – поворот, перелет!
                     -Скажи нам спасибо, слизняк! – послышался голос Карапыша.
                Гул в ушах все усиливался, перед глазами у него все поплыло, и дернувшись, Альберт проснулся, не сразу поняв, где находится. Гул по-прежнему стоял у него в ушах, и в следующую секунду все встало на свои места. Окунувшись в обычную реальность, он ощутил себя в самолете, в салоне первого класса, рейса «Москва-Берлин», куда они с Максимом Мельниковым сели полчаса назад. Бывший афганец  сидел рядом, уставившись в иллюминатор. Однако услышав, как заворочался Альберт, он повернул к нему гладко выбритое лицо:
                       -Что-нибудь не так?
                       -Просто кошмар приснился.
                       -А-а-а, - протянул Максим, и снова отвернувшись к иллюминатору, за которым глубоко внизу виднелись кучевые облака, добавил: - Уж мне-то это знакомо, поверь.  После Афгана кошмары  стали для меня обычным делом.
                 Еще никогда Альберт не видел, чтобы человек мог так до неузнаваемости преобразиться. Еще совсем недавно в своем доме выглядевший словно Бирюк из рассказа Куприна Максим сейчас настолько видоизменился, что к этому нужно было определенно привыкнуть. Когда они встретились в условленный час в Шереметьевском аэропорту, вначале он  вообще не узнал бывшего афганца. Гладко выбритый, аккуратно и модно подстриженный, в спортивной  «Аляске» и обтягивающих джинсах, он, похоже, еще и помолодел лет на десять. Лишь только голос остался прежним. Да еще, пожалуй, и взгляд серых глаз – недоверчиво-подозрительный и временами бегающий. Через плечо у него висела спортивная сумка, и Альберт подумал, что несмотря на заскоки, Максим вполне вменяем и достаточно точно владеет настоящим моментом. И никакого оружия он, конечно, с собой не взял. Быть может, в каком-то определенном смысле он и сумасшедший, но вместе с тем достаточно умен и рационален. Хотя почти все люди, побывавшие в горячих точках, имели некоторые отклонения, это Альберт знал точно. Очень сложно пройти через ад войны, сохранив при этом психику, что называется, в первозданном состоянии.
                 Какое-то время они молчали. От постоянного гула закладывало уши. Наконец Альберт спросил:
                 -А все-таки почему ты решил лететь вместе со мной?
                 Бывший афганец пожал плечами.
                 -Просто давно не был в Германии, вот и все.
                 -У тебя там друзья?
                 -Скажем так: я давно не был за границей.
                Немного подумав, Альберт произнес:
                  -Мне кажется, ты недостаточно откровенен. – собственный голос вдруг показался чужим.
                Максим оторвался от окна и внимательно посмотрел на него.
                  -Скажи-ка, а почему я должен быть с тобой откровенен? Ты что, священник? – голос его прозвучал достаточно резко.
                  -Да не кипятись… Просто… просто как-то все немного неожиданно вышло. Извини, если чем-то задел или обидел, но… просто любопытно. – Альберт почувствовал себя сконфуженно, - если не хочешь, можешь не говорить.
                  -Господа, прохладительные напитки, - с ними поравнялась стюардесса, которая катила перед собой столик, на котором громоздилось множество стаканов и бутылок.
                  -Спасибо, - Альберт взял стакан с газированным напитком, афганец же в ее сторону даже и не взглянул.
                  -Понимаешь, - наконец произнес он, - в этой поездке я заинтересован не меньше твоего. Но в этом есть личные причины.
                  -А ты раньше был во Франкфурте-на-Майне?
                  -В этом городе - нет. Но в самой Германии бывал часто. Как же можно не любить Германию, ведь эта страна давно стала частью моей жизни.
                     -Даже так? – Альберт с интересом взглянул на него.
                     -Я в Германии, можно сказать, вырос! Немецкий язык – мой второй родной язык! Мой отец был дипломатом больше пятнадцати лет. Правда, родился я в Москве, но учился в школе и рос в Берлине. На территории бывшей ГДР.
                      -Вот какие тайны открываются, Макс, - улыбнулся Альберт, прихлебывая отвратительный газированный напиток.
                      В этот момент стюардесса взяла микрофон и звонкий, как колокольчик, голос заполнил салон самолета:
                       -Уважаемые дамы и господа! Наш самолет идет на посадку. Убедительная просьба занять свои места и пристегнуть ремни безопасности.
                    Она повторила это трижды  - по-немецки, по-английски, и наконец – по-русски.
                   Достав из кармана фляжку с крепким горячительным напитком, Максим жестом предложил Альберту, но тот отрицательно покачал головой, впрочем поинтересовавшись:
                        -Самогон?
                        -Он самый, - присосавшись к фляжке, Максим сделал солидный глоток. Вид у него сразу сделался сияющим и довольным.
                        -Эти бюргеры такие же алкаши, как и мы. Только мозгов у них поменьше, – зачем-то сообщил он. Альберт покачал головой, но ничего не сказал.
               …Берлин встретил приятелей мокрым снегом с резкими порывами ветра. Казалось, они никуда и не улетали. Максим недовольно поморщился:
                        -И здесь такая же мерзость. А ведь Берлин находится южнее Москвы! Терпеть не могу холод и слякоть!
                      Выйдя из здания аэропорта, они огляделись в поисках такси. Мимо спешили многочисленные прохожие, подняв воротники плащей и демисезонных пальто. Мир казался будничным и серым.
                      Рейсовый автобус на Франкфурт-на-Майне отправлялся в шесть утра, и потому они решили перекантоваться в гостинице, сняв номер на двоих. Немецкого языка Альберт не знал, и потому ему приходилось объясняться по-английски. Зато Максим чувствовал себя здесь, словно рыба в воде.
               Когда они расположились в просторном двухместном номере, который мало чем отличался от стандартных номеров в пятизвездочных отелях(две кровати, телевизор, ковер на полу, несколько застекленных шкафов и тумбочек, но вместе с тем довольно большая зеркальная ванная комната), Максим немедленно засобирался в бар.
                       -Не хочешь позвонить своим друзьям? – спросил Альберт, блаженно растянувшись на кровати.
                       -Сейчас это без надобности. Мы же завтра уезжаем, - лениво отозвался бывший афганец, - не хочешь мне составить компанию? Выпить по кружечке настоящего бюргерского пива?
                      Альберт отрицательно покачал головой:
                       -Что-то не хочется. Я вообще плохо переношу перелеты. Пожалуй, я вздремну. – И это было правдой, он чувствовал, что голова, пульсирующая тупой болью, словно налилась свинцом.
                        -Ну, как хочешь.
                        -Послушай, Макс, - спросил Альберт, с трудом ворочая отяжелевшим языком( причина этого была хорошо знакома – акклиматизация, ведь здесь в Германии, находящейся на другой широте, воздух был более сырой и влажный, от чего его сразу всегда клонило в сон), - а где твой мобильник?
                       -У меня нет мобильника. Мне он ни к чему. И честно сказать, побаиваюсь. – Он слегка усмехнулся, обнажив кривые зубы, - Считай меня старомодным, дружище, но это так. Ты точно не идешь?
     Приготовления были закончены и, приняв душ, побрившись и одевшись -темные брюки и голубой пиджак - афганец уже стоял на пороге.
                     – А то смотри, познакомился бы с очаровательными немками.
                     -Ты же знаешь, здесь мало красивых девушек.
                     -Да, это верно, здесь тебе не Россия, – он снова улыбнулся, и распахнул дверь, - смотри, если передумаешь, я буду внизу.
                  И он ушел, оставив Альберта одного в полутемной тишине гостиничного номера. Время потеряло свой счет, и он не заметил, как заснул…
                  Спустившись в небольшой уютный и немноголюдный бар с синеватым освещением и тихой ненавязчивой  музыкой, Максим заказал себе пару кружек пива, бутылку шотландского скотч-виски, и устроился за одним из столиков в углу. Опрокинув в себя полстакана этого изумительного напитка, афганец запил его изрядной порцией превосходного немецкого пива, и, закурив сигарету, почувствовал внутри себя приятное тепло. Ему было спокойно и хорошо, однако… Что-то мешало ему в полной мере насладиться покоем и безмятежностью. Что-то было не так. Принимая участие в боевых действиях на выжженных солнцем скалистых ландшафтах загадочной восточной страны, Максим отлично знал это чувство. Это было смутное ощущение тревоги. Однажды перед тем, как они со своим отрядом, расположившись на привал, попали в засаду к моджахедам, у него было подобное состояние. Тогда он немедленно сообщил об этом командиру, очень осторожному человеку, и благодаря этому отряд был приведен в состояние боевой тревоги. Это тогда спасло жизнь почти всем. За исключением двух, совсем молодых парнишек, погибших в ту ночь по неосторожности.
                 И хотя сейчас он был не на той войне, но похожее состояние продолжало давить на него, тяжестью отдаваясь в груди и недрах желудка. Оглянувшись по сторонам, он заметил у стойки бара человека в сером костюме. Незнакомец время от времени поглядывал в его сторону, и вот глаза их встретились. Лет пятьдесяти, не меньше… Довольно длинный нос, немного удлиненный подбородок. Худощав. И было заметно, что он проявлял к Максиму интерес, хотя и старался это делать незаметно. Когда их глаза встретились, незнакомец быстро отвел взор, и, как бы между делом принялся рассматривать двух девушек, сидящих рядом у стойки и потягивающих через соломинки коктейль «Маргарита».
                Незнакомец Максиму совсем не понравился. Он попытался избавиться от смутного, давящего чувства, но оно не прошло даже когда незнакомец расплатился с барменом и, бросив на Максима скользящий взгляд, покинул бар.
                Стараясь заглушить тревогу, Максим основательно напился, и, захватив с собой бутылку, в которой еще что-то оставалось, наконец вышел из бара. Незнакомца нигде не было видно, ни в холле, ни в коридоре. К тому же затуманенное алкоголем сознание давало понять, что, возможно, ничего особенного и не произошло, быть может, незнакомец просто гомик, вот и все. Как же он раньше не подумал! Просто самый обычный педрила или еще, как там их называют?.. Усмехнувшись, Максим неуверенно побрел в номер, спотыкаясь и налетая на углы…
                 
               …Наутро, поднявшись чуть свет, Максим первым делом допил виски. Голова безумно болела, и, посмотрев на себя в зеркало, он заметил, что глаза стали красными, как у кролика, а лицо - бледным и отекшим. Стараясь привести себя в порядок, он умылся обжигающе холодной водой.
               Альберт же, хотя и не привык так рано вставать, напротив, чувствовал себя прекрасно, он хорошо выспался, отдохнул и теперь был готов к длительному пути. И что самое удивительное, что этой ночью ему ничего не снилось. Хотя, быть может, он просто ничего не помнил.
                Без пяти шесть они погрузились в автобус, и Альберт покосился на своего молчаливого угрюмого спутника, время от времени прикладывающегося в фляжке с самогоном. За все утро он не сказал ни слова, и когда автобус тронулся, произнес, словно обращаясь сам к себе:
                   -А все-таки самогон лучше, чем это пойло.
                   -Чего? – переспросил Альберт, поглядев в его сторону.
                   -Ничего. Просто вчера немного перебрал, - буркнул Максим. Он решил не рассказывать про вчерашнего незнакомца. Когда-нибудь позже. Но не сейчас. Глядя на проносившиеся за окном просыпающиеся  улицы Берлина, он незаметно для себя погрузился в сон…
           …Равнину сотрясало от взрывов. Временами вспышки сигнальных ракет освещали содрогающееся пространство. Стояла глубокая ночь, но долина сотрясалась в адском грохоте: здесь шел бой, и вероятно для него он станет последним. Накануне вечером Лешка Сиднеев, командир батальона, предупреждал, что моджахеды могут напасть без предупреждения. Отступать некуда, позади лишь отвесные скалы, и единственное, что теперь оставалось, это держаться до последнего.
            Скалистая местность не позволяла вырыть окопы, и потому приходилось прятаться за выступами каменистых холмов и в мелких углублениях, ведя оттуда ответный огонь. Но ИХ было слишком много. Издали  доносившаяся до него речь казалась лающей и какой-то шепелявой. Около года он находился здесь, но понимать ИХ язык так до сих пор и не научился.
               Сейчас он знал только одно – держаться что есть сил, и пусть лучше его убьют в этом бою, чем попасть к НИМ в плен. Как и все народы востока, ЭТИ отличались нечеловеческой жестокостью и с ними никто не может сравниться в изобретательности пыток. Он видел не один раз, что стало с теми, кого ИМ удалось захватить. То ли пытаясь запугать, то ли по еще  какой причине, они подбрасывали изуродованные до неузнаваемости тела тех, кто еще недавно были людьми. Но глядя на эти изувеченные останки, напоминающие обгорелые и истерзанные куски мяса, лишенные не только кожи, но и даже всяческого намека на то,  что они представляли собой ранее.
                   Равнину снова озарила вспышка сигнальной ракеты,  вдали грохнул взрыв и во все стороны полетели камни. Вскрикнув, упал Слава Казанцев, младший сержант. Еще на одного меньше. Стиснув в руках автомат Калашникова, теперь горячий от постоянной стрельбы, он переместился к противоположному краю ямы. От взрывов и постоянного грохота он почти уже ничего не слышал. Миша Пантелеев что-то истошно кричал ему с другого края каменистой ямы, но разобрать это было невозможно. Внезапно совсем рядом, полыхнуло огнем: приближался бронетранспортер. Миша взмахнул рукой, бросая гранату, но в тот же миг упал, как подкошенный, сбитый с ног автоматной очередью, и, судорожно схватившись за живот, рухнул на дно ямы. Брошенная граната все же достигла цели: бронетранспортер объяло пламенем, но по инерции он еще несколько метров проехал вперед.  С бронемашины во все стороны попрыгали истошно кричащие горящие люди.
                    Вот и все. Он остался один. Ребята погибли, что за участь его ждала? Он осторожно поднял голову и выглянул через край ямы. Несколько человек перемещались перебежками, прячась за мелкие кустики и валуны. Горящий бронетранспортер по бычиному уперся в огромный валун. Прицелившись в одного из моджахедов, он нажал на курок. Но ничего не произошло. Автомат заклинило. Стараясь не потерять присутствие духа, он скорее машинально вытащил из-за пояса револьвер и несколько раз выстрелил в смутные фигуры. Но… в этот момент что-то произошло. Он видел, как пули попадают прямо в цель, прямо в грудную клетку, но они лишь дергались, продолжая идти вперед. Попятившись, он отступил в глубину ямы, разбрасывая мелкий щебень и держа наизготовку оружие.
             Он не верил глазам, когда ОНИ, живые, подошли к нему с короткими автоматами наизготовку. Но почему-то не стреляли. Он же, напротив, выхолостил револьвер до последней пули. Но ОНИ не падали, сраженные выстрелами, ни один из них не упал! Он видел их лица на фоне огня…
              ЭТО БЫЛИ НЕ ЛЮДИ! По их разложившимся лицам, по гнилой плоти ползали черви, а кожа висела клочьями, словно рваная телогрейка, надетая на пугало. Лица некоторых скрывали противогазы. Чувствуя смрад и запах гари, Максим закричал. Они подходили все ближе и ближе, спускаясь на самое дно ямы, держа наизготовку автоматы в истлевших руках. Он попятился, но обо что-то споткнулся. Это было тело недавно убитого Миши Пантелеева. Он бросил на него быстрый взгляд и обомлел – лицо боевого друга превратилось в полуистлевшее нечто,  кожа на руках потрескалась, обнажая высохшие кости, словно он пролежал в земле не минуту, а вечность.
           Между тем, ОНИ приблизились на расстояние вытянутой руки и вдруг наступила тишина. Полная тишина, и в ней… он ощутил… или это ему показалось?..
        
          С криком Максим подскочил в кресле и открыл глаза. Секунду спустя облегченно вздохнул... Автобус мчался через лесок, в окне мелькали аккуратные сельские под черепичными крышами.
                 -Кошмар приснился? – спросил Альберт.
         Максим кивнул.
              – Что-то мы словно друг другу сдаем вахту, то ты, то я, - Он невесело усмехнулся.
                 -Я же говорил, - поморщился Максим, - кошмарные сны меня преследуют. Я к ним уже привык.
           И достав из-за пазухи фляжку, он сделал приличный глоток, и в изнеможении откинулся на сидение.
              Почти всю дорогу они молчали, а вскоре и Альберт начал клевать носом под монотонное гудение мотора…
      
              Во Франкфурт-на-Майне они прибыли только на следующее утро. Небольшой промышленный городок, с аккуратненькими домиками и безлюдными улочками, встретил их покоем и благодушием. Проехав мимо Готического собора 13 века, автобус направился к своему конечному пункту – прямо на набережную реки Майн, бегущей по земле Гессен. Выбравшись из душного автобуса, приятели в полной мере ощутили, как хорошо размяться после долгого сидения. Вдали виднелся  порт с тяжеловесными кранами и огромными промышленными судами. Погода немного наладилась, потеплело и из туч выглянуло тусклое осеннее солнце.
           -Ну и как тебе Франкфурт-на-Майне, родина Гете? – поинтересовался Максим, закуривая сигарету.
           Альберт пожал плечами, оглядывая окрестности. Сам он был в этом городе впервые, но ощутил – по сравнению с холодным и пронизанным ветрами Берлином, здесь было значительно теплее. Казалось, что они отправились в совсем еще раннюю осень. Деревья стояли с не облетевшими красно-желтыми листьями, напоминая, что впереди предстоит долгое и тоскливое время увядания.
            -Ты уверен, что этот Дольф Флицке ждет нас? – поинтересовался Альберт, доставая из кармана очки.
            -Перед отъездом я звонил ему, - пробормотал Максим. Лицо у него было отечным и усталым.
            -Ты вообще хорошо его знаешь?
           Максим дернул плечами.
            -Не очень. Правда, виделись мы давно, - он покачал головой и сдул с сигареты пепел, - но по голосу меня сразу узнал, старый плут!
           …Они без труда нашли таксиста, согласившегося подвести их по названному Максимом адресу. И минуту спустя Альберт наблюдал проносившийся за окном машины пейзаж  компактного, немноголюдного и типично немецкого городка. Быть может, виною тому был незаметный в чем-то конкретном, но вместе с тем присутствующий буквально во всем некий немецкий национальный колорит.
             Наконец, такси остановилось у одного из аккуратненьких домиков бледно-бордового цвета  и  подстриженным газоном. По краям земельного участка тянулись кусты, напоминающие ежевику, которые поливала из шланга дородная  женщина средних лет в грязных голубых джинсах и серой  куртке. В глубине участка виднелся полуоткрытый гараж, в котором угадывался бледно-голубой «Мустанг» какого-то доисторического года выпуска. Они выбрались из машины и  двинулись в сторону дома. Воздух был свежим и прохладным. Заметив гостей, женщина отложила в сторону шланг, и, вытерев руки тряпкой, заспешила навстречу.
           -Говорить буду я, - настойчиво шепнул Максим, - твой немецкий просто ужасен.
           Альберт не возражал. В вестибюле гостиницы, где они остановились вчера утром, он уже пробовал изъясниться на немецком, заблаговременно вооружившись разговорником. Но произношение было таким, что он отбросил любые попытки говорить по-немецки.
              Женщина подошла к калитке и улыбнулась. Зубы у нее были на редкость ровные. «Скорее всего, искусственные», - мелькнуло в голове Альберта.
              -Гутен Таг, -  Максим автоматически перешел на немецкий, - мы приехали из России к Дольфу Флицке. Меня зовут Максим Мельников, я его старый друг. А он, –  кивнул на Альберта, - мой друг - журналист из Москвы.
              -Очень приятно. Я - Эльза, супруга Дольфа, - женщина слегка наклонила голову и жестом пригласила пройти в дом -  располагайтесь. Дольф сейчас в оранжерее занимается своими цветами. Он у нас большой любитель цветов. Сейчас я его позову.
             Приятели поднялись по прочным деревянным ступеням и оказались на внушительной, однако уютной, застекленной террасе. Обстановка была хоть и небогатой, но добротной. Плетеные летние стулья, круглый деревянный стол, электрическая плита, недорогой кухонный гарнитур. В голубой вазе стояли свежие тюльпаны.
             Через минуту появился и сам хозяин – невысокий, улыбчивый толстяк, с самой простецкой  внешностью человека, давно не выходящего за пределы своего семейного гнездышка – лицо круглое, нос картошкой, открытый взгляд карих глаз. На нем был поношенный  джинсовый комбинезон, старые ботинки заляпаны глиной.
              -О-о! Здравствуйте, рад вас видеть - Дольф поочередно пожал гостям руки, - располагайтесь, будьте, как дома.
             И словно это было чем-то само собой разумеющимся, он перешел на великолепный английский, и теперь Альберт тоже мог участвовать в разговоре.
               -Сейчас Эльза накроет на стол, да и вы, пожалуй, устали и проголодались с дороги.
               -Спасибо, - с готовностью кивнул бывший афганец, - перекусить действительно не мешает.
               -У вас в России великолепная водка, - широко улыбнулся хозяин, обнажая ряд неровных зубов, - я обожаю русскую водку. У меня всегда есть водка. Без нее – еда не еда! – он рассмеялся, видимо, посчитав свое высказывание потрясающе содержательным.
            Через сорок минут все сидели за обильно уставленным столом. Чего здесь только не было – и соленые грибы, и квашеная капуста(«Друг из России научил, - по секрету шепнул Дольф, - по собственному рецепту»), и соленые огурцы, и селедка, нарезанная с луком, и ветчина домашнего копчения и целое блюдо со свежими овощами и даже семга. Гости за обе щеки уплетали жареный бифштекс с  картошкой. В центре стола стояли запотевшие бутылки русской водки. Сияя, хозяин  произнес тост:
             -За наших гостей из России – великой страны! За нашу с вами дружбу!
             Они чокнулись, выпили и бывший афганец со смаком закусил селедочкой. Хозяин радовался, как ребенок, и то и дело предлагал попробовать очередное блюдо. Вероятно, в таком городке гости – чрезвычайная редкость, а уж из России – так это вообще целое событие!..
              После обеда хозяин усадил гостей в плетеные кресла и налил по кружке темного, дышащего острой свежестью пива:
              -Мы с Эльзой сами делаем пиво. Семейный рецепт. Лучшего пива вы нигде не найдете. – Блестя, как начищенный пятак, он ласково обнял супругу.
              Попробовав пиво, Альберт кивнул, оно и вправду было вкусным.
              Улыбнувшись тепло и простодушно, хозяин раскурил трубку. В воздух поднялся ароматный дымок.
               -Ну и что же вас привело в Германию, в наш городок? – спросил он после некоторого молчания.
                -Видите ли, мистер Флицке… - начал было Альберт, но хозяин весело перебил его:
                 -Дольф, называйте меня только Дольф. Вы – мои русские друзья!
                 -Послушай, старина, - произнес Максим, - наш общий друг интересуется группой «Извержение Вулкана», а ты работал в ней техником.
               При этих словах улыбка сошла с лица хозяина, глаза стали серьезными, его верхняя губа нервно дернулась.
                  -Зачем вам это нужно? – спросил он совершенно другим голосом, в котором явно проступила тревога.
                   -Дольф, я репортер журнала «Music Magazine», и написать об истории этого коллектива мое новое задание, - объяснил Альберт, несколько озадаченный столь резкой переменой настроения, - шеф приказал, а с шефом не спорят. - Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. И следуя профессиональной привычке, он незаметно включил диктофон, находившийся в левом нагрудном кармане.
                   -Зачем, зачем понадобилось ворошить прошлое?! – воскликнул Дольф,  побледнев. «Наверняка у него с этим связаны неприятные воспоминания, о которых он старался забыть, а тут мы, - как с неба!» - подумал Альберт. Ему стало неловко.
                   -Дольф, прошу вас, помоги мне, - взмолился он, - мы с приятелем ехали сюда ради этого!
                    -Ради этого?! – обиженный Флицке, даже забыл про свою трубку.
                    -Если ты не поможешь, мы просто уйдем и сами попытаемся докопаться до этого, - заметил Максим, закуривая свой неизменный «Жетан», - но если ты пойдешь нам навстречу, мы будем несказанно благодарны.
                 Какое-то время Дольф сосредоточенно размышлял, часто попыхивая трубкой.  
                     -Вы понимаете, - произнес он после некоторого раздумья, - что это может иметь нежелательные последствия?
                     -Что ты имеешь ввиду? – спросил Максим, глубоко затягиваясь сигаретой.
                    Глаза толстяка округлились, он поднес ладони к лицу.
                     -Прошу вас, лучше послушайте моего совета. Уезжайте обратно в Россию, и забудьте  эту группу, как кошмарный сон!
                     -Тебя что-то напугало? – напрямую спросил бывший афганец, глядя прямо ему в глаза. Не в силах выдержать взгляд, Дольф потупился.
                     -Я бы предпочел забыть об этом. О, Боже, сколько лет я пытался об этом забыть! – Он снова закрыл лицо руками, и после некоторого молчания, внезапно поинтересовался: - Вы верите в потусторонние явления?
                  Альберт почувствовал себя озадаченным:
                      -Какое это имеет отношение к нашему делу?
                      -Самое прямое! – почти выкрикнул немец на своем родном языке, разом забыв и про свою трубку,  и про то, что сейчас они разговаривают  по-английски.
                       -Ты в этом уверен? – Максим не сводил с него пристального взгляда, не обращая внимание на дотлевающую в углу рта сигарету.
                       -Да, конечно… - Дольф заметно сник, и как-то скукожился.
                       -Тогда почему бы тебе не рассказать все с самого начала… очень прошу. - Максим вспомнил про свою сигарету и бросил ее в пепельницу.
                      Хозяин вздохнул со стоном и отложил погасшую трубку в сторону. Эльза давно покинула мужскую компанию и вышла во двор, где, судя по звуку льющейся воды, продолжила утреннюю поливку растений.
                       -Ну хорошо, - он снова вздохнул, - да простит меня Бог! Но учтите, вы сами на это напросились… за последствия я не отвечаю.
                   Итак, эта история началась, в октябре 1978 года. В то время я был молодым, уверенным в себе парнем. Мне было двадцать лет, и уже в те годы я закончил курсы по настройке музыкальных инструментов. Я с самого детства интересовался музыкой и обладал относительно хорошим слухом… Во всяком случае, за пару минут мог настроить любой музыкальный инструмент. Извините, - Дольф аккуратно выбил трубку, неспеша почистил ее и положил сушиться. Затем подошел к небольшому резному шкафчику, и, достав другую трубку, тщательно набив табаком, раскурил.
            -Ну так вот… - неторопливо продолжал хозяин. Под воздействием воспоминаний он заметно ссутулился, намечающиеся морщины на его упитанном лице сделались глубже, губы подергивались, выдавая волнение. – Музыканта из меня не получилось, поскольку, обладая слухом, я так и не научился играть. Стараясь избежать призыва в армию, отправился попытать счастья в Лондон, где совершенно случайно познакомился с  молодым музыкантом. Его звали Крис Уилсон, и он играл, как Бог! Такой игры, я, пожалуй, больше не слышал ни у кого. Крису после смерти родителей досталось приличное состояние.  Он был одним из совладельцев звукозаписывающей компании на Хэмнет-роуд «White Music Records». Это очень тихая улочка на Северо-западе Лондона. Там он собирал музыкальную группу, пригласил меня работать, поскольку ему нужен был не просто техник, а профессионал. Я полностью отвечал его требованиям.
                 В общем, начались долгие дни работы в этой музыкальной студии на Хэмнет-роуд. Моя задача заключалась в настройке аппаратуры, и контроле за качеством звука. Вскоре был записан первый альбом. Как я уже говорил, Крис был высококлассным музыкантом, и всегда все писал и аранжировал сам. Он не доверял никому, кроме своего чутья. В общем, я исправно получал свое жалование, и весьма неплохое по тем временам. Но вместе с тем, он предъявлял определенные требования…
                -Какие? – спросил Альберт.
                -Об этом, если позволите, я расскажу чуть позже. Итак, группа прогремела первым альбомом, но вот парадокс – никого из ее участников, кроме самого Криса, я так и не видел. Был только Крис - идейный вдохновитель «Извержение Вулкана»(это название придумал он сам), менеждер, звукорежиссер, директор и аранжировщик. И все это в одном лице…
                 -Что за чушь, - снова не выдержал Альберт, - как ты мог не видеть участников, когда ты находился среди них! Ты работал в группе, настраивал аппаратуру, крутился перед концертами, стоял за кулисами, и ты НЕ ВИДЕЛ МУЗЫКАНТОВ?! Да я в жизни не поверю!
                 -Видите ли, в чем дело, - невозмутимо попыхивая трубкой, продолжал Дольф, - для этого Крис выдвинул свои требования. Они сводились к тому, что группа должна быть для всего мира полной загадкой. И одно из них было таким – никто не должен знать музыкантов. Даже я.
                  -Что такое! – воскликнул Альберт, - Это же просто невозможно. Ты волей-неволей должен был  видеть участников коллектива!
                  -Хотите верьте, хотите – нет, но Я ИХ НЕ ВИДЕЛ… Вернее, - он задумался, - …у меня было какое-то смутное чувство. Я их видел… и в то же самое время я их совершенно не помню… Их лица… как бы это лучше объяснить… сливаются в моей памяти в одно, но какое-то неясное… - он судорожно сглотнул, его глаза нервно заблестели, - они были для меня… словно тени.
                  -Что за бред! – Альберт, которому услышанное начинало определенно не нравиться, стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
                  -Подожди, подожди, - успокаивающе промолвил Максим, - не суетись. Сейчас он все объяснит, - он бросил быстрый взгляд на немца, который сейчас выглядел бледным и осунувшимся.
                 И Дольф продолжил:
                  -Я и сейчас понимаю, что дело тут нечисто с самого начала. Общаясь с Крисом, я стал понимать, что все было не так уж прекрасно, как казалось сначала. Невзирая на талант, высочайшее мастерство, а я в этом прекрасно разбираюсь, поверьте, -  я стал замечать чрезвычайную жестокость и напористость, которая стала в Крисе проступать при ближайшем общении.  Несколько раз я был случайным свидетелем, как он измывался над девушками. Он был гениален. Но любовь, сострадание, угрызения совести,  какие бы то ни было добрые человеческие эмоции полностью в нем отсутствовали. В его глазах горел только холодный расчет. И еще нечеловеческая жестокость. Он мог пойти на все ради достижения своей цели, и при этом даже бы и глазом не моргнул.
               Флицке замолчал и несколько раз затянулся почти докуренной трубкой.
                 -То, что ты рассказал наводит на некоторые размышления, - заметил Максим, отхлебнув пива из кружки, которую нетерпеливо теребил в руках, - все вышеперечисленные черты скорее всего характеризуют диктаторов, каковым по своей натуре он скорее всего и являлся.
                  -Ну хорошо, - он снова обратился к Дольфу, - какую же цель в конце концов преследовал наш гений?
                  -Однажды он сказал, - вздохнул немец, - о мечте всей своей жизни. Так вот, для него было главным - добиться истинного музыкального совершенства, и притом любой ценой! Он часто запирался в своей студии, куда вообще никого не пускал и экспериментировал до умопомрачения, нередко доводя себя до полного исступления. Он мечтал написать музыкальное произведение – чистое и свободное от эмоций несовершенного человеческого существа. Он называл это космической симфонией совершенства. И группу «Извержение Вулкана» тоже считал своего рода экспериментом. Более того, он даже начал писать об этом книгу…
                   -Да он попросту безумен! – воскликнул Альберт, и в следующий момент обжег себе пальцы догоревшей до самого фильтра сигаретой. Чертыхнувшись, он раздавил окурок в пепельнице. – Судя по твоему рассказу - он просто псих.
                    Однако немец снисходительно улыбнулся и уточнил:
                    -Он гениальный псих.
                    -Ну конечно, решил потешить свои собственные амбиции. Красивые слова, за которыми ничего нет. Может быть, он и виртуоз в технике игры, может, ему и удавалось водить весь мир за нос, что и неудивительно, когда у тебя огромные деньги, но, по-моему, это просто самолюбование! – с негодованием выпалил Альберт.
                    -Но и это еще далеко не все, - осторожно вставил немец, вытряхивая содержимое догоревшей трубки в пепельницу, - Кстати, кто-нибудь еще хочет пива?
                    -Пожалуй, я бы не отказался, - Максим подвинул свою опустевшую кружку к краю стола. Немец вышел на террасу и вскоре вернулся поставив с кружку, наполненной до краев.
                     -Благодарю, - Максим с удовольствием отхлебнул.
                     -Ну хорошо, - вздохнул Альберт, - может, он сумасшедший, может, нет, но я по-прежнему ничего не понимаю в этой истории.
                     -А я, между прочим, говорил тебе, что история темная, - хитро сощурился на него Максим, сжимая жилистой рукой кружку.
                     -Дольф, у меня несколько вопросов, - проигнорировав замечание Максима, промолвил Альберт, - как ты мог не заметить участников группы?
                 Немец тяжело вздохнул.
                     -Честно сказать, я и сам этого не понимаю. Словно это прошло мимо сознания… Хотя у меня ощущение, что это намеренно стерли.
                      -Что значит «намеренно стерли»?
                      -Сказать честно… - Дольф снова аккуратно прочищал свою трубку, словно это помогало сгладить неприятные воспоминания, - Крис занимался чем-то очень нехорошим. Кроме музыки, разумеется, - он невесело усмехнулся.
                       -Ты имеешь ввиду колдовство, магию? – в голосе Альберта появился сарказм, - извини старик, но я в это не верю. Как и в объяснения на грани научной фантастики.
                       -Хочешь верь, хочешь нет, - немец снова тяжело вздохнул, - но чем-то Крис определенно занимался. И это отнюдь не досужие вымыслы.
                       -Да ты просто напуган, старик, вот и все.
                       -Мне бы хотелось, чтобы дело обстояло именно так, - Дольф поднял на него тяжелый печальный взгляд, - но… В общем, однажды я спросил у него, почему концерты группы, популярной по обе стороны океана, проходят только два раза в год, ведь, мол, на этом можно было бы неплохо заработать, если б, к примеру, они происходили почаще. Но Крис попросту рассмеялся мне в лицо, заявив, что деньги и заработок его не интересуют. Он сказал, что ему важно овладеть подсознанием. Что это значит, он так и не объяснил. Но интересен был сам факт – деньги, вырученные от концертов, он полностью пускал на эти свои эксперименты, которые происходили в полной секретности на Хэмнет-Роуд в Лондоне. Я был свидетелем, как туда приходили какие-то загадочные личности, несколько раз под покровом ночи выгружали очень странные реквизиты, скорее из области химии – какие-то порошки, склянки. Из всего этого я сделал вывод, что на самом деле Крис занимается чем-то наподобие алхимии.
                 -Алхимии? В начале двадцать первого века? – презрительно сощурился Альберт, - да быть того не может!
                 -Это темная история, и хорошо, что я не знаю ее до конца, потому что в противном случае я бы сейчас не сидел с вами здесь… - Немец вздохнул и отложил в сторону вычищенную трубку. – Был еще один факт, когда нас достала полиция. Возможно, это простое совпадение, но перед выступлениями, которые всегда проходили или в середине апреля, или в середине октября, в это время в городе почему-то учащались случаи похищения младенцев. Возможно, это и совпадение, но в 1992 году я лично видел, как  за несколько часов до концерта на стадионе «Уэмбли» Крису в кабинет на Хэмнет-Роуд быстро пронесли несколько запеленатых и кричащих младенцев. Взглянув на них, Крис, произнес – «Спасибо, господа, чудесные экземпляры.» Я стоял за углом и все это видел. Вот тут-то мне впервые стало по настоящему жутко. Я понял - в какое дерьмо влез. Слава Богу, вскоре произошло это событие и…
                   -Какое событие? – ловил каждое слово Альберт.
                   -А вы разве не знаете? – удивился немец, - в конце октября каким-то образом полностью разрушилось здание на Хэмнет-роуд. Впечатление было, что будто какие-то силы стерли этот дом с лица земли. От него осталась только груда развалин. Словно после землетрясения. Но соседние дома совершенно не пострадали, а люди проживающие, в них, даже ничего не слышали. На самом деле все произошло очень быстро, и на следующий день от дома остались почерневшие развалины. После этой ночи Крис Уилсон исчез. Поговаривали, что он находился в своей студии, когда это началось и его попросту завалило. И когда спасатели разгребали развалины, то единственное, что им удалось откопать, так это обгоревшее и буквально расплющенное тело охранника. Крис же бесследно исчез.
                      -Быть может, его там вообще не было? - Предположил Максим.
                     -Он был там! Его машина находилась на стоянке перед зданием. К тому же его зафиксировали камеры внешнего наблюдения, когда он входил.
                      -Значит, запись с камер внешнего наблюдения уцелела?
                      -Но только внешнего, - кивнул немец, - то, что происходило внутри, до сих пор остается тайной.
                      Альберт задумчиво разглядывал пачку «Кэмела», словно размышлял, закурить ли еще одну сигарету.
                      -Полиция Скотланд-Ярда поставила в этом деле жирную точку. Меня несколько раз вызывали на допрос, и я говорил, что ничего не знаю, я же ведь всего-навсего техник, - он виновато улыбнулся, - всего-навсего скромный техник. Что можно с меня взять… Затем, насколько я помню, дело закрыли. Исчезновение Криса приписали этому обрушению. Наверное, потому, что так считать им и легче и выгоднее… Вот, пожалуй и все, что я наверняка знаю. Все остальное – всего лишь домыслы… - Он тяжело вздохнул, словно освободился от неприятных воспоминаний, однако тут же озабоченно поинтересовался: - Господа, надеюсь, весь наш разговор останется между нами?
                    -Разумеется, - задумчиво кивнул Альберт, убирая пачку в карман.
                    -Прошу вас, только никому ни слова, - не унимался Дольф, на его широком лбу выступили капельки пота, - не упоминайте даже моего имени! Сами понимаете, я так долго пытался все это забыть, - он виновато улыбнулся.
                    -Огромное спасибо, Дольф, - вступил в разговор молчавший до этого Максим, одним глотком прикончив свое пиво, - можешь быть уверен, мы же друзья.
                    -Кстати, я знаю одного человека в Лондоне - добавил немец, - он одно время работал охранником в студии Уилсона. Если вы сумеете его разыскать, быть может, он подскажет вам что-то новое. А уж я, извините, - немец виновато улыбнулся, - я рассказал все, что знал.
                     -Спасибо, Дольф, -  Альберт кивнул и поднялся с кресла,  незаметно выключив диктофон.
                      -Запомните, его зовут Ларри Джоэль. И он живет где-то неподалеку от центра города. Я сейчас попробую разыскать его координаты.
                  Вскоре, распрощавшись с гостеприимным немцем и его женой, приятели тронулись в обратный путь, стараясь не опоздать на вечерний рейс на Берлин. Дородный немец на попутной машине любезно согласился их подбросить до автобусной станции. За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова, лишь Максим время от времени прикладывался к своей неиссякающей фляжке...  
     
ГЛАВА 8
             
                   ..Весь последующий день Рик Мартин был вне себя. Он почти не спал, у него под глазами появились все признаки переутомления. Не полагаясь на своего напарника, которого, кроме еды, казалось, мало что интересовало, Рик неустанно следил за домом Дейва Холланда. Конечно же, парень попал в скверную историю. Эти трое битюгов, которые вышли от него с девушкой, у которой рот был заклеен лейкопластырем…  Рик ее сразу узнал по недавнему разговору: ее зовут Мелани Сконфорд, и она свидетельница по делу о гибели девушек в клубе «Молот».. Возможно, это похищение свидетеля! Только – зачем?..  Эти люди скрылись в сером «Мустанге» 1995 года выпуска, предварительно разломав мотоцикл «Харлей Девидсон», единственное средство передвижения небогатого музыканта. Похоже, они не шутили. Судя по  номерам,  серый «Мустанг» числился за неким Карлом Бюхлером, нечистым на руку предпринимателем, который ранее был судим за незаконную торговлю оружием. Однако Рика заинтересовал и черный «Линкольн», два раза приезжавший к дому Дейва Холланда. В первый раз Дейв выйдя из дома, о чем-то долго разговаривал с водителем. Во второй – около трех часов дня уехал на этой же машине в неизвестном направлении, и до сих пор так и не вернулся. Безусловно, нужно было срочно что-то предпринимать. Но сначала следовало все это обсудить  с  начальником полицейского участка номер тринадцать – Стеном Фрейли.  В Новом Орлеане, откуда Рик был родом, были несколько иные порядки и правила, и он до сих пор не мог привыкнуть к этому буйному осиному гнезду, именуемом Нью-Йорк.
            После отъезда Дейва Рик поднялся наверх и поговорил с домовладелицей Джулианной Сандерс, надеясь, что это хоть что-то прояснит. Однако дородная, занудная особа не поведала ничего нового.
               -Эти музыканты, мистер Мартин, прямо-таки шпана. Что с них взять? Я и сама уже давно жалею, что впустила его жить в свой дом. Другие жильцы - как жильцы, а этот… С утра до вечера пиликает на своей скрипке. Ни днем, ни ночью покоя нет! На него жалуется весь дом!...
                -Так уж и невыносимый? – с сарказмом спросил инспектор.
                Миссис Сандерс раздраженно махнула рукой.
                -Не то слово. Постоянно у него пьянки, какие-то девки. Постоянно ругань, дебошь. Народ ходит к нему толпами, всюду грязь, бутылки. Я подозреваю, - она понизила голос, - что и наркотики. Да-да, такие вот эти музыканты. Вы бы послушали, как он разговаривает – нагло, надменно, словно все остальные и не люди. За квартиру не платит месяцами. Детектив, вы только подумайте, уже за три месяца задолжал!..
              Пропустив эти возгласы мимо ушей, Рик спросил:
                -Вы не знаете, куда он сегодня отправился на черном «Линкольне»?
                -Делать мне нечего, как только за ним следить! – неожиданно раздраженно воскликнула домохозяйка, - Скажу только, что сегодня он со мной разговаривал просто по-хамски. Я и ему сказала, и вам сейчас говорю, я  хочу, чтобы он немедленно съехал. Сплошной позор! Вы бы посмотрели на семейную пару Спайнов, что на третьем этаже. Вот это жильцы, душа радуется! А этот ваш прошелыга, я даже не хочу говорить о нем!
                Под вечер усталый и разбитый Рик вернулся в полицейский участок, наскоро перекусив по дороге в одной из закусочных.
               На столе в кабинете его ждал отчет медэкспертизы. Все пять девушек скончались от внезапной остановки сердца, вызванной удушьем. Смерть наступила в одно и то же время, а именно - в девять часов двадцать восемь минут вечера. «Как раз под конец выступления» - прикинул он в уме. «Минут за пять до конца концерта. Это уже кое-что!» Далее в отчете говорилось, что алкоголя в крови у них не было, за исключением одной, а у двоих в крови обнаружена марихуана. И слишком незначительная доза для внезапной остановки сердца. Но при чем здесь удушье? Рик задумался. Теперь он ровным счетом ничего не понимал.
                Хлопнула дверь и от размышлений его оторвал Том Кравинц. Напарник снова двигал челюстями. Плюхнувшись за свой стол, он поставил рядом стаканчик с кока-колой.
                -Хочешь немного перекусить? – спросил, - Могу угостить пирожками из Макдональдса. Они довольно неплохи!
              Рик отрицательно покачал головой.
                -Я не голоден. Вот, взгляни, - он протянул ему отчет медэкспертов. – А мне нужно поговорить с шефом.
                 -Это еще зачем? – напарник удивленно вскинул брови, даже перестав жевать.
                 -Ты посмотри отчет. Причина, и главное время смерти.
                 -Конечно… Только что ты хочешь  сказать?
                 -Я хочу сказать, что тут все дело в Дейве. Только в нем кроется причина случившегося.
                 -Ты в этом уверен?
                 -Я чувствую… Называй это как хочешь. Шестым чувством, к примеру.
                Том махнул рукой:
                 -Да расслабься, парень. Не стоит на этом так замыкаться.
                 -А как быть с фактом смерти всех пятерых? И причина-то какая смехотворная.
                 -Возможно, простое совпадение, - Том икнул, и, доставая сигареты, продолжал: - Ты особо не дави на мелочи. Ты человек новый, но у нас здесь, в Нью-Йорке, не очень-то напористых любят. Так что, послушай моего совета, будь попроще. Поезжай сейчас домой, отдохни. А завтра с новыми силами продолжим все это дело вместе, идет? Не стоит сейчас отвлекать шефа, он здорово это не любит.
                 -Ты хочешь сказать, не любит работать?
                 -Не любит, когда под конец дня лезут с мелочами. Оставь до утра.
               Рик отрицательно покачал головой:
                   -Завтра уже может быть слишком поздно.
       Поднявшись из за стола, он твердым шагом направился в знакомый кабинет. Несмотря на довольно поздний час,  Стен Фрейли сидел за столом и, дымя сигаретой,  просматривал на компьютере отчеты за прошедшие дни. Это был дородный пожилой мужчина с ощутимым брюшком, гладко прилизанными  волосами и густыми бакенбардами. Он с гордостью носил звание лейтенанта. Его крупное лицо было непроницаемым, и потому сразу никогда нельзя было определить, в каком он сегодня настроении.
            При виде вошедшего Фрейли оторвался от компьютера:
                  -А, Рик? Присаживайся. – он указал на один из стульев, стоящих по периметру рабочего стола, доверху заваленного бумагами и папками. – Какие проблемы?
                  -Хотелось бы с вами посоветоваться, сэр, - он робко присел на краешек стула, - это касается моего дела по поводу смерти пятерых девушек в клубе «Молот».
                  -Так-так, и что же у тебя нового? – в глазах лейтенанта появился профессиональный интерес.
                  -Во-первых, думаю, вам будет любопытно взглянуть вот на это, сэр - он протянул заключение врачей.
             Внимательно просмотрев его, Стен пожал плечами, возвращая бумаги:
                  -И что ты  хочешь сказать?
                  -Я думаю, в их гибели виновен Дейв Холланд. Он, оказывается, связан с Карлом Бюхлером.
             Стен нахмурился:
                  -Если не ошибаюсь, этот тип проходил у нас по делу о незаконном обороте оружия. Ты в этом уверен?
                  -Уверен. Я почти сутки следил за квартирой Холланда на Вест-энд-Авеню. У него в гостях была одна из свидетельниц, некая  Мелани Сконфорд. Потом к нему в дом наведался этот Бюхлер с двумя головорезами. Они разбили мотоцикл Дейва, его дом перевернули вверх дном, избили его, а девушку забрали с собой.
                  -Ты уверен, что с этой… как там ее…
                  -Мелани Сконфорд, - подсказал Рик.
                  -Да. Ты уверен, что с ней эти бандиты не были знакомы раньше?
                  -Мне кажется, что нет. У нее рот был заклеен лейкопластырем.
                 Стен усмехнулся, однако лицо оставалось непроницаемым.
                  -Послушай, Рик, это же просто смешно. – с сарказмом произнес он, - «мне кажется»… Да как ты, профессионал, можешь так говорить?! Что за дилетанство?! В нашем деле главное - доказательства. У тебя они есть?
                  -Пока нет, но… - начал было Рик, но Фрейли сердито перебил его:
                  -Сначала собери улики, доказательства, а потом будем говорить! Зачем ты меня беспокоишь по пустякам?
                  -Я вообще-то хотел посоветоваться. Вы же человек с большим опытом. Затем и пришел.
                  -Ну вот тебе мой совет: если хочешь, чтобы мы сработались, не беспокой меня больше по ничтожным поводам. У меня и так работы полно. – голос шефа стал недовольным и брюзжащим, словно у ворчливого старика, - голова просто раскалывается от всего этого, а тут еще ты.
                  -Я мог бы и дальше начать копать, просто мне необходимо ваше одобрение, сэр.
                  -Хорошо, - наконец смягчился Стен, - подбирайся к этому делу потихоньку и главное - осторожно. Ты же у нас новичок. Вначале узнай адрес этой девушки, поговори с ее родителями, а заодно и сообщи им. Наверняка они сходят с ума. А что касается этого типа Карла Бюхлера… Ой, смотри, поосторожнее с ним. Он самый настоящий засранец!
                  -Так вы его хорошо знаете? – Рик был не в силах сдержать удивления.
                  -И еще как! – вздохнул Стен, - чем он только не занимается! Тут и наркотики, тут и игральный бизнес… В общем, будь предельно осторожным. У него большое влияние в определенных кругах. Если в нашем деле запахло этим типом, то имей ввиду, это запах дерьма!.. Хотя, как знать, тут может наклюнуться и крупная рыбка… Главное, действуй умно и осторожно. И ни в коем случае не в одиночку.
                  -Но от этого моего напарника все равно никакого толку, - Рик безнадежно махнул рукой.
                  -Ты здесь без году неделя, а еще будешь меня учить, кого давать тебе в напарники! – рассердился шеф. - Чтобы я этого больше не слышал! Том – прекрасный напарник, только чрезвычайно ленив. Но он тебе поможет. Я еще поговорю с ним. Держи его в курсе, и чтобы с этого дня вы действовали вместе! А то он уже на тебя жаловался.
                  -И что же он говорил? – чуть улыбнулся Рик.
                  -Ты здесь не умничай! – сурово произнес Стен, и улыбка сошла с лица Рика, словно ее и не было, - он говорил, что ты предпочитаешь действовать в одиночку и не ставишь его в известность о своих дальнейших действиях. Отныне действовать будете вместе и только так. Надеюсь, тебе понятно?
                 -Понятно, сэр. Я могу идти?
                 -Давай, катись с моих глаз и занимайся делом!
           Когда Рик вышел из кабинета шефа, Том встретил его с ехидной усмешкой:
                 -Ну, что, получил нагоняй?
               Махнув рукой, Рик плюхнулся за свой стол.
                 -Может, хочешь кофе? – Том протянул ему пластиковый стаканчик с дымящимся напитком.
                 -Спасибо, - Рик сделал глоток, горячий кофе обжег гортань. – Ты успел нажаловаться шефу..
                 -Да брось ты, не бери в голову, - Том немного сконфузился, - просто мы должны действовать сообща, вот и все.
               Рик посмотрел ему прямо в глаза:
            -А ты этого хочешь?
            -Придется привыкать, - он чуть улыбнулся.
            -Ну, хорошо, - Рик еще раз глотнул кофе, но на этот раз осторожнее, - тогда слушай суть дела, и в этот раз не вздумай отлынивать…    
                    
                     Несмотря на позднюю ночь, Зубр не спал. В его тесной квартирке горело множество ночников. Он сегодня в очередной раз переусердствовал. Две замученные до смерти маленькие собачки, купленные днем в зоомагазине, казалось,  полностью удовлетворили его горячечный пыл. Зубр прошел в ванную комнату и вымыл окровавленные руки. Затем, завернул в старую газету останки животных, вышел на лестничную площадку и выбросил их в мусоропровод. После чего подошел к зеркалу и тщательно зачесал назад свои черные волосы. Похоже, он начинал стареть, это было особенно заметно при таком тусклом свете. Но тем не менее, в свои в сорок шесть лет он еще полон сил и энергии! Ему могли позавидовать и двадцатилетние. При невысоком росте, он был довольно мускулист и спортивен. А реакции его мог подивиться даже какой-нибудь ветеран «морских котиков». Чертами лица он чем-то напоминал жабу,  а Зубром его прозвали еще во время войны в Персидском заливе из-за двух выпирающих вперед зубов на нижней челюсти. Именно после этой войны Зубр неутомимо ощущал в себе потребность убивать. Иногда, если не было каких-то особых заданий, для этой цели вполне подходили и мелкие домашние животные, например, кошки или собаки. Временами его пыл могли остудить садистские фильмы с расчленениями и пытками. Такова уж его натура, и с этим ничего нельзя было поделать.  Зубр отошел от зеркала, тяжело вздохнув – впереди предстояла долгая бессонная ночь.
                  Внезапно его мобильник разразился истошными криками боли и отчаяния. Взяв телефон, он поднес его к уху:
                  -Слушаю.
                  Это снова звонил его босс. Наконец-то! Выслушивая длинную тираду, Зубр все больше расплывался в улыбке – его радости не было предела. Подумать только – его ждало новое задание! И какое! Об этом можно было только мечтать!
                   -Понял вас, босс! – Проговорил он в трубку, - через пару часов я буду у вас.
                 Нажав отбой, Зубр прошел в комнату и открыл массивный железный шкаф. Какая радость, не придется больше заниматься мелочью, как эти собачки, ожидая очередного задания! Теперь наконец он вновь покажет себя!
               Внутри шкафа хранился целый склад оружия и всевозможных боеприпасов. Сложно сказать, чего здесь не было – и короткоствольные ружья, и ружья с оптическим прицелом, пистолеты с глушителями и без, гранаты, автоматы совершенно разных конструкций и типов, пуленепробиваемые жилеты, и, конечно, патроны всевозможных калибров. И еще много, много чего  нужного и полезного в такой нелегкой, но приятной  работе, в которой ему не было равных!..  
                 
                    Складское помещение, в котором Карл Бюхлер обустроил свою базу, приведя его в современный вид и оборудовав новейшими системами сигнализации и слежения, никогда не простаивало зря. Здесь постоянно совершались какие-то сделки, с помощью которых множился его капитал. Карл никогда не оставался в накладе. У него был сугубо свой, проверенный штат клиентуры, благодаря чему деловая жизнь постоянно била ключом. Он не любил проигрывать, и потому недовольных, ежели такие находились, ждала весьма незавидная участь.
                   Сейчас огромное помещение, наполовину забитое товаром в картонных коробках, который предстояло завтра отправить очередному клиенту, было погружено в полутьму. Большая лестница вела наверх в уютные комнаты для отдыха и досуга. В одной из них расположились Билли и Реджи, посматривая на обнаженных красоток с пышными формами на экране огромного панельного телевизора. В ожидании Карла, только в одном Манхеттене владеющего десятками Пентхаузов, они потягивали виски «Jack Daniels» из двух бутылок, стоящих перед ними на столе вперемешку с незатейливой закуской, которую Реджи приволок из ближайшего китайского ресторанчика. На противоположной стене находилось множество включенных мониторов, камер внутреннего и внешнего наблюдения.
                     -Посмотри, какие девочки, - Реджи кивнул на экран телевизора, сделав очередной глоток, - не то что мужские задницы, ты не находишь? – он рассмеялся. Однако Билли несколько посмурнел.
                      -Ну и какой толк от твоих девок с сиськами? – он сердито фыркнул, - ты лучше бы посмотрел, как там наша девчонка.
                  Реджи пожал плечами, поигрывая магнумом тридцать восьмого калибра:
                      -Почему это ты о ней так заботишься? Она все-равно уже не жилец. Приедет Карл, и уже под утро, если не объявится лабух с деньгами, она сыграет в ящик, как тот товар внизу.
                       -Я думаю, он пустился в бега. Сам подумай, где музыканту взять тридцать кусков? А если честно, девчонку жаль.
                     Реджи усмехнулся и засунул пистолет за пояс. Билли озадаченно покосился на него.
                      -Ты поставил бы его на предохранитель. Не ровен час, отстрелишь себе яйца.
                     Реджи похлопал рукой по рукояти пистолета.
                       -Не отстрелю, не беспокойся. Если что, он всегда наготове, чтобы отстрелить задницу кому надо, - Он усмехнулся, - И, кстати, интересно, с каких это пор ты начал жалеть девчонок? Ты же у нас больше членосос.
                       -Молчал бы, засранец! – воскликнул Билли.
                   Его щеки залил багровый румянец.
                       -Вот, оказывается, какие мы стеснительные, - хохотнул Реджи, сделав очередной глоток прямо из горлышка, - Даже с Карлом мы ходим налево, ты подумай…
                      -Заткни пасть! – рявкнул Билли, с ненавистью глядя на своего подельника, - Еще слово и…
                      -И что ты сделаешь? – ухмыльнулся Реджи, - Убьешь меня? Да тебе Карл голову открутит, невзирая на взаимные ласки!
                      -Да пошел ты в жопу, говнюк! – Билли налил себе четверть стакана виски и залпом выпил.
                      -Смотри, - кивнул Реджи на экран монитора, увидев знакомую машину, - Карл приехал. Странно, еще нет и пяти утра. Наверняка, снова возникли проблемы.
                 Через пару минут,  сипло дыша при каждом шаге, в комнату вошел толстяк. Тяжело отдуваясь, он снял плащ и небрежно бросил его на диван.
                     -Как дела, босс? – осведомился Реджи.
                     -Фу, дайте отдышаться, - Карл опустил свое грузное тело в мягкое кожаное кресло. Затем налил себе виски, - Где у вас лед?
                      -Льда нет, - Билли развел руками.
                      -Вот тебе на! Сидят, лакают виски, как говнюки, даже безо льда! – воскликнул он с упреком.
                      -Извини, босс, - Реджи виновато развел руками.
                      -Ну хорошо, -  отхлебнув виски, толстяк немного смягчился. – Дейв давал о себе знать?
                      -Как в воду канул, - сообщил Билли – Мы думаем, он сбежал.
                      -Сбежал. – со злостью пробурчал Карл, - если до утра не объявится, девчонку придется убрать.
                      -Может не стоит, босс? – поинтересовался Билли, - жалко ведь! Она-то совсем ни при чем!
                      -Она свидетель. И запомни, Билли, мальчик мой, в нашем бизнесе не может быть жалости.
                   Потянувшись, толстяк отставил недопитый стакан с виски на стол и немного ослабил галстук, затем снял пиджак. На синей рубашке подмышками темнели крупные разводы от пота. Затем встал с клесла и проследовал к двери:
                       -Билли, мальчик мой, я очень устал. Не сделаешь ли дядюшке Карлу массаж спины?
                    Реджи прекрасно знал, что за этим последует, и потому брезгливо поморщился. Однако Билли охотно поднялся и вышел за толстяком в коридор, где в соседнем помещении находилась спальня с широкой кроватью, мягким ковром на полу и полусветом ночников. Карл любил домашний уют, и даже рабочим помещениям старался придать комфорт.
                   Разглядывая  девушек, демонстрирующих свои прелести на телевизионном экране, Реджи почувствовал позывы возбуждения в области паха. Сделав еще один глоток виски, он сунул магнум  за пояс джинсов и направился к двери. В коридоре он остановился, прислушиваясь. В соседней комнате постанывал Карл:
                 -Билли, мальчик мой, ниже, ниже!.. Да-да, вот здесь. Молодец, мальчик мой, сделай же приятное дяде Карлу.
                   Покачав головой, Реджи что есть силы сплюнул прямо на пол. На секунду ему пришло в голову, а что, если незаметно заснять их утехи на камеру, а после продемонстрировать по интернету, пусть уж узнают клиенты о Карле всю правду. Но в следующую секунду эта мысль показалась ему совершенно абсурдной, и, улыбнувшись своим фантазиям, он направился в дальний конец коридора, где находилась лестница, ведущая вниз, в душные складские помещения.     
                         
                    …Услышав звук открываемой двери, Мелани проснулась. Вокруг стояла темнота, и было настолько душно, что казалось, вот-вот ее вырвет. В горле пересохло так, что язык стал безжизненным и непослушным. И на нее вновь тяжелой глыбой навалилась беспощадная реальность! Она по-прежнему заперта в этой комнате-клетке, где вынуждена ожидать своей неотвратимой участи. Он до сих пор находился рядом, и хотя был сейчас невидим, она снова услышала голос:
           «Ну вот ты и допрыгалась. Нужно было покончить с этим, пока была возможность. Теперь же тебя будут пытать. Ты готова к пыткам?»
                     Дверь распахнулась, впустив в душное помещение столб тусклого света из коридора и глоток свежего воздуха. В дверном проеме стояла безликая массивная фигура. Мелани сжалась на диване, вглядываясь в вошедшего. Сделав несколько шагов, Режди остановился и поднял голову, словно принюхиваясь.
                 -Ты еще жива? Почему так темно? – за время своего заточения она настолько отвыкла от нормальной человеческой речи, так что теперь голос казался таким невероятно далеким, словно шел из другого мира.
                 -Лампочка перегорела, - выдавила она из себя, пытаясь облизать сухим языком потрескавшиеся губы, - прошу вас, дайте попить, умираю!
                 -Попить, говоришь? – переспросил вошедший, не спеша подходя к дивану, очевидно, давая глазам привыкнуть к темноте, - а зачем?
                 -Хоть глоток воды, - еле слышно простонала Мелани, старавшаяся казаться еще слабее. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что возможно еще есть надежда на спасение. Он пришел один. Нужно, чтобы он окончательно утратил бдительность, и возможно тогда…
                -А зачем тебе пить? – снова заговорил вошедший, и теперь она узнала в нем бритоголового крепыша, - Твой музыкантик не позвонил, наверно, пустился в бега. И если он не объявится до утра, то тебе, - он провел пальцем по горлу, - пить уже не придется никогда.
            -Вы собираетесь меня убить?
            -Так приказал босс. И с этим ничего не поделаешь. Но я лично предлагаю тебе напоследок немного поразвлечься.
            -Вы хотите меня трахнуть? – напрямик спросила она.
            -А почему бы и нет, детка? Жизнь-то одна. – Судя по тому, как Реджи неуверенно выговаривал слова, как его едва заметно пошатывало, он, несомненно, был пьян. А что если… Мелани поняла, что у нее есть шанс.
            -Я… я не против, - она старалась чтобы голос ее звучал едва-едва, словно у умирающей, - только, пожалуйста, принесите мне воды, прошу вас… И мы напоследок повеселимся.
             -Ты согласна? – спросил он, как показалось, с подозрением.
             -Я очень слаба… от меня такой мало толку… Прошу, только глоток воды, и я вся – твоя.
             -Ты и так моя, - хохотнул он, - могу сделать с тобой что захочу...
             -Но если я попью воды, то буду более свежей и приятной…
             Он немного постоял, раздумывая над ее словами.
             -Ну, хорошо. Я сейчас принесу.
             -Спасибо.
             -И не скучай без меня.
           Тяжелая дверь снова закрылась, щелкнули запоры. Ее вновь окутала темень.
              «Ну и что ты собираешься делать? Пойми, ты все-равно обречена!..  Даже если ты обведешь вокруг пальца этого идиота, отсюда тебе не убежать! Что ты будешь делать сейчас?! Ничего! Лучше помолись перед смертью! ТЕБЕ ОТСЮДА НИКОГДА НЕ УЙТИ!»
             -Заткнись! – закричала она, зажимая уши, хотя и понимала, что это бесполезно, - Я не хочу тебя больше слушать!!!
               «Не уйти, не уйти, не уйти! – запел он, словно издеваясь, - могу повторить это тысячу раз!».  
             Однако времени было не очень много, и почувствовав, что мочевой пузырь переполнен, и терпеть уже нет никаких сих, она почти наощупь нашла ведро, и  присев, облегчилась в него. Сразу стало намного легче, да и голова как-то прояснилась.
               «Один ноль в твою пользу! Я думал, что ты и не догадаешься!»
          «Ты можешь помолчать хоть немного? Я устала от твоей трепотни!»
              «Нет, не могу! Я не могу молчать! Мне интересно, что ты станешь делать!»    
              Вздохнув, она снова присела на диван, и ее рука случайно нащупала электрическую лампочку, про которую она давно забыла. Теперь она уже точно знала, что сейчас может делать…   
           
                …Первые лучи рассвета еще не тронули каменную громаду Нью-Йорка, когда дядя Джо вышел из знакомой, словно родной дом ночлежки, недалеко от Центрального парка. Ватные, непослушные ноги с трудом слушались старика. В свои пятьдесят три года он выглядел на все семьдесят, а все из-за образа жизни, который он вел уже на протяжении тридцати лет.
              На улице было сыро и неприютно, над просыпающимся городом клубился ледяной туман, и порывы ветра трепали его редкие седые волосенки. Поношенное дырявое пальто с многочисленными заплатками, стоптанные башмаки и широкие, очень грязные штаны не спасали от утреннего холода. К тому же в горле стояла сухость, и ощущение после вчерашнего перепоя было такое, точно во рту нагадил слон.
               Дядя Джо был местной знаменитостью, по крайней мере, сам себя таковым считал. И потому совершенно не стеснялся, а напротив, даже гордился своим бродячим образом жизни. Когда-то в молодости он был начинающим актером, и даже сыграл одну из незначительных ролей в театре на Бродвее, в спектакле «Завтрак у Тиффани». Это были замечательные для него времена – Маккартизма - отчаянной холодной войны и «охоты на ведьм». Будучи ярым противником коммунистов, одно время он даже пытался податься в политику, однако из этого так ничего и не получилось. Считавший себя самородком и гением, дядя Джо этому и не удивился: «Да что там, - говаривал он тогда, - у этих недоносков все места давно раскуплены на десять лет вперед». Надо заметить, что после неудачи на политическом поприще он стал считать всех  политиков «говнюками и недоносками».
               В последние тридцать лет дядя Джо повидал достаточно, чтобы считать себя настоящей энциклопедией. Ему «посчастливилось» находиться неподалеку от башни торгового центра в печально известные дни сентября 2001 года, и наблюдать атаку на башни-близнецы с довольно близкого расстояния. «Только старый Джо знает всю достоверность этого события, - не раз рассказывал он случайным собутыльникам, поучительно поднимая вверх большой, грязный палец. - Когда башни рухнули, это было как конец света! Все думали, что в руинах уже весь Манхеттен, но только не старый дядюшка Джо.  Только он точно знает, что было на самом деле,  кто  в этом виноват.
 И кто же виноват? – обычно спрашивали его, на что незамедлительно был готов ответ:
   -Конечно же,  коммунисты из России! Это они действуют под видом мусульманских террористов с востока. Они всегда хотели уничтожить нашу страну, поставить ее на колени, и потому международный терроризм – это их рук дело. Ежели хотите, старина Джо расскажет вам в подробностях про этот день…
                    Дядюшка Джо считал себя незаменимой исторической ценностью, услугами которой непременно воспользуются при составлении всевозможных энциклопедий. Но это все в будущем, а сейчас…
                …сейчас в желудке у него сильно урчало, после вчерашнего, необходимо было срочно «поправиться». Подергав себя за жиденькую, седую бороденку, он обшарил собственные карманы, не обнаружив ни цента. «Но ничего, старина Джо знает, как выпутаться из этой передряги, ему не привыкать!» Чиркнув спичкой о стену дома, он прикурил окурок, найденный вечером неподалеку от ночлежки, и пошатываясь, направился в сторону оживленной в этот час улицы.
         У стеклянных дверей в знакомый супермаркет он остановился, громко обращаясь к выходящей из него девушке в кашемировом пальто:
                    -Сударыня, не осчастливите ли вы старину Джо парой-тройкой долларов?
               Девушка дернулась и посмотрев на него с опаской, заспешила прочь.
                    -Старый дядюшка Джо будет счастлив получить от вас пару баксов, - на этот раз бродяга обращался к женщине средних лет, которая направлялась в супермаркет, - Но если вместо двух вы дадите пять, старый Джо будет просто счастлив.
                 Женщина испуганно отшатнулась и почти бегом заскочила вовнутрь. И вскоре оттуда показался недовольный менеджер в деловом и безукоризненном костюме с аккуратной прической, от которого пахло дорогим одеколоном.
                     -Давай, вали отсюда, бродяга! – прикрикнул мужчина, легонько оттолкнув его от входа, - нечего здесь стоять!
                     -Это еще почему? – насупился дядя Джо.
                     -Ты всех клиентов распугаешь! – Лицо менеджера было таким брезгливым, словно ему в суп бросили грязный носок.
                     -Я же не захожу в твой магазин, -  огрызнулся дядя Джо хриплым, осипшим голосом, -  Ты же  не считаешь, что тротуар перед магазином, на котором  старина Джо имеет честь стоять, тоже твой?!
                     -Именно мой! – воскликнул мужчина, - И знаешь почему? Потому что я плачу налоги, засранец! Давай вали отсюда, мне надоело тебя здесь видеть! Или ты пожалеешь!
                 Дядя Джо окончательно разозлился, тем более дикая жажда опохмелки настойчиво давала о себе знать.
                     -Да будь ты проклят, лакейский ублюдок! – так громко заорал он осипшим голосом, что двое утренних прохожих, норовивших войти в магазин, испуганно отшатнулись и повернули назад. - Я сейчас тебе вообще всех распугаю, козья морда! Ублюдок поганый! Чтоб ты просочился в унитаз и я на тебя поссать мог!
                  Услышав такое, менеджер мигом скрылся в супермаркете. Продолжая громко ругаться, дядя Джо пошел по улице прочь от проклятого магазина, где его только что так  обидели. Он был готов разорвать на куски этого самоуверенного лощеного говнюка в чистеньком, с иголочки костюме, а заодно и весь мир, где никто не любит и не ценит старого, доброго дядюшку Джо.
                  Вдруг прямо перед ним остановилась большая длинная черная машина. Опустилось тонированное стекло. Дядя Джо в замешательстве застыл, не зная, как на это реагировать. Сидящий за рулем человек ему по-доброму улыбался. Это был мужчина средних лет с небольшими, аккуратно подстридженными усиками и прической «ежиком». На его щеках сиял здоровый румянец.
                   -Вы, должно быть, голодны, замерзли, - голос был добрый, ласковый, но как показалось дяде Джо, какой-то неискренний. Хотя быть может это только показалось.
                   -Ну а вам-то что?! – спросил он хмуро.
                   -Я смотрю на вас, и прямо сердце сжимается. Мне вас очень жаль.
                   -У тебя, в такой машине и сердце сжимается?! Не морочь мне голову, что тебе нужно? – из салона шло такое тепло, что только теперь, бродяга ощутил, как замерз.
                   -Я просто хочу помочь вам, - мужчина продолжал улыбаться, но все-равно его голос…
                   -Просто и безвозмездно, да? – с сарказмом ухмыльнулся дядя Джо, - Так не бывает, приятель. Меня только что погнали от входа в магазин, словно я какой-то кусок дерьма. А ведь мне цены нет!
                    -В этой жизни бывает все, поверьте мне, - человек улыбнулся еще шире, - садитесь в машину, и я помогу вам.  
         Хоть голос и неискренний, но сейчас уж все равно. Он бы сейчас отдал все на свете, чтобы похмелиться и перекусить! Мужчина открыл дверь, но бродяга еще какое-то время постоял в нерешительности. Ему казалось, что все это сон. Поживший немало, он знал, что просто так никто ничего не даст. Наверняка и сейчас  что-то не так, слишком уж подозрительно. Но тут же его осенила другая, более привлекательная мысль. А может, это награда за все лишения, счастливый билет, который он ждал всю жизнь. Он - неоценимый человек, и общество не может обойтись без старого дядюшки Джо!
                 И дядя Джо решительно сел в машину…   
              
              …Теперь Мелани не давал покоя только один вопрос – сможет ли она решиться на это? В ее жизни еще никогда не стоял так остро вопрос о насилии ради собственного выживания. Но она понимала иногда, чтобы выжить, люди способны на многое. Некоторые, самые дикие на первый взгляд поступки, диктуются отчаянием и безысходностью. Она смотрела множество фильмов, где герои оказывались в положении между жизнью и смертью, когда лишь от их решимости зависело собственное будущее. Но там всегда все иначе, нежели в жизни, и она это понимала, но факт остается фактом - даже в самом кошмарном сне она и представить себе не могла,  что когда-нибудь окажется в подобном положении. Где-то она слышала, что в такие минуты включаются все человеческие резервы и возможности, которые в обычной жизни спят, запрятанные глубоко внутри. Человек, спасающийся от разъяренного льва, которого неудачно ранил на охоте, почти моментально взбирается на отвесную скалу, откуда самостоятельно не может спуститься. Когда через несколько дней его обнаруживают и снимают с этой скалы, он вообще не помнит, как  на нее взобрался, вероятно это произошло неосознанно. Это и есть подсознательные резервы человека. Но что может она сейчас?
                Теребя гладкую перегоревшую лампочку, Мелани, почувствовала, как у нее дрожат руки. Вдруг в самый последний момент она запаникует и тогда все пропало?! И именно сейчас ей стало по-настоящему страшно. До такой степени, что судорогой свело лопатки. Ведь  это ее последний шанс!..  
              Его нигде не было видно, но Мелани чувствовала, как он с интересом наблюдает за ней, словно стервятник перед нападением. И наверное, посмеивается. И тут же голос подтвердил это:
            «Ты не сможешь этого сделать! Не стоит даже и пытаться. Просто покорись судьбе и жди своей участи. Ничего иного тебе не остается. Если ты попытаешься что-нибудь сделать, они не просто прикончат тебя. Тебя будут пытать, и ты будешь умирать очень медленно в страшных муках! Подумай об этом!»   
              Ненавистный мерзкий голос! Как же он был противен ей, особенно в эту минуту!
            «Заткнись! Заткнись сейчас же! – приказала она, - не то я…»
            «Не то что? – в голосе послышалось ехидное злорадство, - Что ты сделаешь? Убьешь меня? ЧТО ТЫ ВООБЩЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ?!!»   
          В этот момент за дверью послышались шаги, и тяжело дыша, Мелани вскочила на ноги, на цыпочках подбежала к двери. Вспотевшие руки стискивали лампочку, ставшую вдруг скользкой и влажной. Невзирая на крупную дрожь, она размахнулась и тщательно прицелилась, чтобы  она угодила вошедшему в лицо. И пока он опомнится, она выскочит за дверь! И затаила дыхание.
           Зазвенели засовы, дверь распахнулась, впустив в помещение луч света из коридора. Реджи шагнул через порог, привыкая к темноте, и…
             Изо всех сил она замахнулась лампочкой, однако, уловив это движение, Реджи  скорее машинально, чем осознанно, пригнул голову. С глухим хлопком лампочка разбилась за его спиной. С лицом, перекошенным от ярости,  он бросил на пол стакан с водой, который держал в руке.
             «Все пропало!» - мелькнуло в голове. Мелани истерически завизжала, и бросилась к двери, но Реджи схватил ее за волосы и с силой швырнул на диван.
            -Ах, значит вот ты как, сучара! – вымолвил он разьяренным шепотом, - Ну все, тебе конец!
             И стремительно прыгнул на нее. Размахнувшись, он с силой ударил ее по щеке костяшками пальцев, она вскрикнула, пытаясь оттолкнуть от себя полное ярости массивное тело. И почти сразу последовал второй удар. Девушку обожгло искрами боли, она почувствовала на губах солоноватый вкус крови. И снова безуспешно попыталась освободиться.
             -Мы хотели позабавиться по-хорошему, - прошипел он сквозь зубы, - но ты не понимаешь нормального языка! Тебя нужно было прикончить сразу, но я все-таки напоследок развлекусь с тобой, сука! Но теперь не будь в обиде! – Он ударил ее ладонью по щеке, на этот раз несильно, но довольно ощутимо, и навалился на нее своим грузным телом. Потные руки зашарили по ее груди, разрывая одежду и ощупывая тело. Внизу в живот ей уперлось что-то жесткое. Оно давило и мешало дышать. Это было невыносимо, и она забила рукой, пытаясь убрать этот предмет.
                -Лежи спокойно, дура, - дыхнул на нее Реджи густым запахом виски, его губы  находились совсем рядом с ее лицом. От него остро пахло еще  и потом, изнутри начала подниматься тошнота,  и девушка почувствовала, что ее сейчас вырвет. Сопротивляться не имело смысла,  - за несколько дней, проведенных в комнате, ее силы были на исходе, а этот бугай мог раздавить ее, как букашку, хотя и был в сильном подпитии. – Ты небось еще девственница? – хохотнул он, - Этот музыкантик тебя не трахнул? Оч-чень любопытно….  
              Жесткий предмет все сильнее и сильнее давил на живот, и изловчившись, она нащупала его, и… похолодела. Это был пистолет, который Реджи постоянно носил за поясом, и про который сейчас, казалось, забыл. А может, и нет. Просто считает, что в таком положении она беспомощна. Мелани немного разбиралась в оружии, и помнила, что это наверняка тот самый магнум тридцать восьмого калибра, которым Реджи поигрывал в квартире Дейва. Теперь же - вот он, за его поясом, за которым прощупывался рыхлый живот!
                Она дернулась.
                 -Да лежи ты спокойно, - его грубая рука дотронулась до ее правого соска, слюнявые губы активно посасывали ее шею. Внизу, под пистолетом начала набухать мужская плоть.
                Ее пальцы схватились за рукоятку пистолета и нащупали курок.  Реджи  сразу все понял.
               -Нет! –  он оторвался от теплой девичьей шеи, и запоздало вспомнив про пистолет, с ужасом подумал, что почти никогда не ставил его на предохранитель. А ведь его предупреждали, и не один раз, что это весьма опасно. Он сделал резкое движение рукой, но Мелани рывком направила дуло пистолета в рыхлый живот и с силой нажала на курок. Глухой звук выстрела чуть дернул Реджи назад.Мелани выкарабкалась из-под отяжелевшего тела и соскочила с дивана, продолжая сжимать пистолет. Всю ее била крупная дрожь. Реджи скрючился, и скатился на пол, прижимая руки, к простреленному животу, и тут же комнату потряс его отчаянный рык.
               -Ах ты, блядь!!! А-а-а! – Кричал Реджи, продолжая корчиться на полу, - будь ты проклята, стерва! А-а-а! Больно!!!
            У Мелани все внутри всколыхнулось от ненависти к этим ублюдкам, запершим ее здесь, чтобы убить ни за что. Они измывались так, словно хотели ее смерти! Неожиданно в ней пробудилась невиданная ярость и жажда мщения. А этот кусок дерьма, пытавшийся ее изнасиловать и убить, сейчас корчился на полу, не вызывая в ней ничего, кроме  омерзения. Но он своими криками может привлечь остальных. А ей еще нужно отсюда выбраться. Сейчас, как никогда, в ней взыграла невиданная жажда жизни и мщения. А эти скоты хотели запереть ее здесь навеки. Они хотели, чтобы эти стены в душном помещении было последним, что она видела в жизни! Но как бы не так!
                   -Вы хотели убить меня, - произнесла она, вскидывая пистолет. Реджи перестал кричать и поднял голову. Даже почти в полной темноте он видел направленное на себя дуло.
                    -Ты не сделаешь этого, тварь! – заорал он в яростной агонии, - Да я с того света вернусь, чтобы разорвать тебя своими руками!!! А-а-а! Тварь! Ты не посмеешь меня убить! Не посмеешь!!!
                    -Сдохни, сволочь! – она нажала на курок. Пистолет сильно дернулся в  руке и неожиданно громкий выстрел ее попросту оглушил. Пуля снесла Реджи кусок головы, заставив замолчать его навсегда. Отброшенное тело какое-то время  конвульсивно дергалось на окровавленном полу.
                Пошатываясь, Мелани отошла к стене, и ее вырвало.
              …Она постаралась успокоиться, и приоткрыв дверь, осторожно выглянула в тускло освещенный коридор. Никого. И - мертвая тишина, ни звука. Сейчас, после долгих часов, проведенных в темноте, даже слабый свет непривычно резал глаза. Стараясь не оглядываться, она вышла в коридор и прикрыв за собой тяжелую дверь, закрыла ее за засов. В массивном замке торчала связка ключей.  Мелани  закрыла дверь и вытащила ключи, зажав их в руке. Какой-то частью сознания она понимала, что это может помочь отсюда выбраться. Если, конечно, повезет. Но сейчас ее больше волновало, не слышали ли там, наверху, звуки выстрелов?.. Ведь, наверняка этот бандит был здесь не один…
                  Но что это? К горлу вдруг подкатил ком, и все ее существо словно вспышкой молнией, пронзила ужасная мысль! Только сейчас до сознания дошло - она ведь убила человека! Пусть подонка, но все-таки человека! И притом, убила хладнокровно… Боже, что на нее нашло?! Хоть она и убила, чтобы выжить, но и что с того?  Ведь ей предстоит теперь пережить это, а то и вовсе – переживать это снова и снова!
            Однажды, на воскресной проповеди в церкви, куда в детстве ее иногда брала по воскресениям мама, священник говорил о смертном грехе братоубийства. «Жизнь человека, совершившего этот шаг, становится четко поделенной на две части – жизнь до убийства и жизнь после него. И это уже навсегда!..» Изнутри волнами поднималась тошнота, казалось, что ее сейчас снова вывернет наизнанку, в ноздрях до сих пор стоял тошнотворно-сладкий запах крови. В мозгу молотом стучала мысль: «Ты решилась, решилась на этот шаг!»… Не в силах с собой совладать, и все еще сжимая в левой руке пистолет, а в правой – связку ключей, она прислонилась спиной к холодной стене и бессильно сползла по ней. Ее уже не волновала мысль, что нужно скорее уносить отсюда ноги, ведь с минуты на минуту может нагрянуть кто-либо еще. На душе черным комом лежала горечь совершенного. Эмоции, раздирающие ее изнутри, со страшной силой требовали выхода, это уже было свыше  сил, и все ее существо сотрясли  отчаянные, горькие рыдания. И не в силах больше совладать с собой, она окунулась в бездонную черноту…   
              
                        За сегодняшнюю ночь Зубр очень устал. Но это была приятная усталость, ведь он любил свою работу до глубины души. Еще во время войны в Персидском заливе один из офицеров, справедливо подметил: «У этого парня неистощимый резерв». Именно там он зарекомендовал себя лучшим снайпером, мог часами сидеть в своем укрытии, выжидая «клиента». И хотя он считал людей чем-то абстрактным, некими безликими субъектами, пушечным мясом, но все-равно во время их уничтожения, испытывал невиданный внутренний подъем. Вот этой внутренней эйфории в гражданской жизни ему стало не хватать. За те десять лет, что Зубр работал на «хозяина», он зарекомендовал себя лучшим чистильщиком, действовавшим быстро и бесшумно и никогда не оставляющим никаких следов. Он в высшей степени был идеальным убийцей, ну чем не мечта для любого власть имущего?
                          Кроме своей работы  Зубра  ровным счетом не интересовало практически ничего. Никогда в своей жизни он так ни разу и не задумался, а жаль ли ему тех, кого приходится убивать? Подобные сентиментальности были за гранью его души, не знавшей ни жалости, ни сострадания. Впрочем, когда-то очень давно, в момент убийства он испытывал сладостное возбуждение, но потом притупилось и оно. Это стало обыденной работой, без которой он не мог нормально существовать. И потому, когда у него не было никаких заказов, приходилось в зоомагазине покупать каких-нибудь зверьков для того, чтобы замучить их до смерти. Все-таки лучше, чем совсем ничего.
                          Но сегодня заказ был невиданный, о таком раньше приходилось только мечтать. Он остановил свой старый фургон в темном безлюдном переулке. Затем вытащил из бардачка список будущих жертв – 63 человека, большинство из которых уже были зачеркнуты. Рядом с фамилиями стояли их адреса. Все они были на недавнем концерте в клубе «Молот» во время последнего выступления «Holland Dream». «К утру следующего дня, их не должно быть в живых» потребовал босс. Зубр усмехнулся, - уж  об этом он частично уже позаботился. Одним из первых в списке стоял Дениел Багсли, хозяин клуба. Впрочем, его Зубр решил оставить на закуску.  Большинство подчищаемых(так он называл  своих клиентов), умерли ночью в своих постелях во время сна, так и не успев ничего понять. Зубру не составляло труда за считанные секунды, безо всякого шума открыть любую дверь, ведь замки никогда не были для него преградой, тем более когда под рукой чемоданчик с необходимым набором отмычек и инструментов…
                  Что и говорить, свою работу Зубр выполнял профессионально и добросовестно, с глубоким знанием дела, а главное – с удовольствием. Большая находка даже для самого въедливого и капризного босса?..  
                  
                …Весь вечер Кирк  терзал струны своей бас-гитары, разучивая семь новых композиций для нового проекта, который, они с Майком задумывали уже давно. Вчера они поместили объявление в интернете, что требуется гитарист и клавишник для нового хард-роковой группы, надеясь на быстрый исход дела. С самонадеянным и эгоистичным Дейвом после инцидента в клубе «Молот» они решили расстаться навсегда. Сейчас они были полны сил, и с надеждой смотрели в будущее.
                 Почувствовав, как после многочасовой игры заныли пальцы, Кирк отложил в сторону свой бас. Барабанщик сидел рядом на кушетке и медленно потягивал «Гессер». Ночь, проведенная в доме Кирка, подходила к концу. Басист достал из холодильника бутылку пива и машинально окинул взглядом свою тесноватую комнату, оклеенную плакатами с рок-группами. Он дернул за кольцо, с шипящим щелчком бутылка пива открылась, и он приник к горлышку.
                -И как мы назовемся? – поинтересовался Майк после продолжительного молчания.
               Басист махнул рукой.
                 -Думаю, название придет само. По крайней мере, по музыке вроде бы неплохо, а дружище?
                 -Пока сложно что-то сказать, - Майк сделал внушительный глоток пива. - Думаешь, у нас что-то получится? Ведь вначале нужно написать соло. И на этот раз без Дейва.
                 -Да забудь ты про это дерьмо! – Кирк неожиданно рассердился, - он всех нас подставил, разве не так?! Ублюдок, ставивший нас ни во что! Теперь пусть один музицирует!
                 -Я как-то привык к нему, - вздохнул барабанщик.
               Кирк достал сигарету и ловко прикурил ее от свечки, горевшей на столе. Привыкший курить в своей комнате, он всегда зажигал свечки, поскольку где-то вычитал, что они поглощают сигаретный дым.
                 -По крайней мере, без него мы не пропадем. И без его хренова таланта!..  Хотя музыка, для него лишь средство. Сам как-то говорил.
                 -Говорил-что? – вскинулся Майк, даже забыв при пиво.
                 -Ты что, разве не помнишь? – Кирк глубоко затянулся, - как-то мы пили у него дома после концерта, а он и сказал, что для него музыка не главное. Главное – известность. Чтобы все говорили, вот, смотрите, пошел Дейв Холланд, звезда рока! Ты разве не помнишь?!  Я - ему: «Ты хочешь сказать, наша группа, ты, я и Майки»? А он: «Нет, вы не в счет. Только Дейв – лидер «Holland Dreams». Мы всегда для него были лишним балластом!..
             -Ну да, я что-то припоминаю… - Майк вздохнул, - Только все-таки скучно без него.
            Рассмеявшись, Кирк махнул рукой:
             -Эх, сентиментальная ты задница!..
           
                   …Зубр неслышно выскользнул из машины и взглянул на окна дома. В одной из комнат горел свет. Несмотря на слишком поздний, или напротив, слишком утренний час, здесь не спали. Или вообще не ложились спать. Что ж, тем хуже для них. И Зубр, которому за сегодняшнюю ночь надоело монотонно нажимать на курок, решил придать своей работе немного творчества.  Прячась в тени деревьев и сжимая в руке пистолет с глушителем, он незаметно обошел дом и скользнул к задней двери…     
                   -Может, стоит немного вздремнуть? – расслабленно произнес Майк, которого после пива и бессонной ночи стало клонить в сон.
                  -Я же говорю, ты скроен из сантиментов, - усмехнулся Кирк, допивая пиво, - только и можешь, что по барабанам стучать!
                  -Это уж я умею, - кивнул тот с довольным видом.
                  -Кстати, как поживает твоя девчонка?
                  -Которая? – вяло спросил Майк.
            Но ответить Кирк не успел – в комнату вошел незнакомец, с пистолетом наизготовку. Вначале он подумал, что это галлюцинация, вызванная бессонной ночью и парой косяков с марихуаной, раскуренными накануне вечером.
                  -Которую ты  иногда трахаешь, - ответил за него Зубр.
          Услышав позади себя голос, Майк вскочил с дивана, и не веря своим глазам, испуганно уставился на вошедшего. В ужасе, поскольку сперва принял Зубра за полицейского из отдела по борьбе с наркотиками. И подумал про пепельницу, в которой до сих пор с вечера оставались окурки от сигарет с наркотиком. Тем более, что у Кирка на шкафу был надежно спрятан целый пакет марихуаны. Наверное, соседи настучали! А что, если у него ордер на обыск?! Сейчас это ему казалось самым страшным из того, что может произойти в жизни.
                  -Что… что вам нужно? – воскликнул Кирк заплетающимся языком. Зубр улыбнулся, и, подняв с пола левой рукой пустую бутылку, не сводя с друзей пистолета в правой. Затем подскочив к так и не успевшему ничего понять Майку, с силой ударил его бутылкой по голове. Она раскололась, барабанщик закричал. В руке у Зубра осталась «розочка», которую он тут же воткнул парню в шею. Во все стороны брызнула кровь, Майк захрипел, отчего из его рта полетели кровавые брызги и схватившись рукой за страшную рану, начал медленно оседать. Зубр помог ему, с силой толкнув на ковер, который сразу начал покрываться бурыми пятнами. В комнате запахло кровью и смертью.
                 Не в силах отвести глаз от страшной картины, Кирк попятился. Руки его натолкнулись на бас-гитару, и схватив инструмент мертвой хваткой, он поднял его перед собой, потаясь защититься.
                   -Не подходи! – прошептал он, от шока потеряв голос, - не подходи, а то клянусь Богом…
                   -Сынок, вынь струну из гитары. Самую тонкую. – попросил с самым невинным видом Зубр, переступив через распростертое на полу тело.
                   -Нет, – он покачал головой, - нет! Пожалуйста…
                   -Вынь струну, тебе говорят! – возвысил голос незнакомец, медленно покачивая дулом пистолета.
                    -Зачем… зачем вы это делаете?! – в бессильном ужасе простонал музыкант.
                В следующий момент послышался щелчок и чуть взъерошив волосы в миллиметре от правого уха, пуля клюнула в стену.
                    -Сынок, я шутить не намерен, в следующий раз я тебе что-нибудь отстрелю. Поскорее вытаскивай струну! И не задавай вопросов!
                Дрожащими руками Кирк, на котором не было лица, вытащил самую тонкую струну и протянул ее страшному незнакомцу.
                    -Пожалуйста… - пролепетал он, - Вы ведь меня не убьете? – По джинсам у него стало расползаться темное пятно.
                    -Без глупостей! -  Приказал Зубр ледяным голосом. - Теперь положи гитару!
                     Дрожа всем телом, Кирк подчинился, и тут же получил сильный удар по голове рукояткой пистолета. Схватившись за ушибленную голову, липкую и мокрую, он осел на пол. И тут же струна обвилась вокруг его шеи.   Кирк  попытался ослабить давление руками, но струна сдавливала горло все сильнее и сильнее. Музыкант захрипел, глаза его закатывались, изо рта пошла пена…
                      Через пару минут все было кончено. Перестав сопротивляться, Кирк безжизненно обмяк. Зубр бросил его на пол, словно ненужный хлам, после чего быстрым шагом покинул помещение. На сегодня он был почти удовлетворен…   
                         
                 …Медленно к ней возвращалось сознание. А вместе с ним – боль. Казалось, болело все тело. Мелани открыла глаза, и мир возник перед нею, словно материализовавшись из черной дыры. Она по-прежнему лежала в тускло освещенном коридоре, у закрытой массивной двери. Рядом валялись пистолет и связка ключей. Как долго она была без сознания? -Минуту? Час?..   Она знала лишь одно – надо как можно скорее выбираться отсюда, и сейчас каждая минута промедления может быть подобна смерти!
                  Она подобрала с пола связку ключей и пистолет, сейчас показавшийся ей непосильно тяжелым,  затем медленно встала. Дрожащие ноги казались непослушными и чужими. Она сделала несколько шагов по направлению к лестнице, и сразу же перед глазами вспыхнули разноцветные круги. Чтобы не упасть, Мелани прислонилась к стене. Но надо спешить, спешить!
             «Тебе никогда отсюда не выйти! – улухо донеслись слова. Тот же голос! Он оставался за дверью в темном помещении, рядом с телом Реджи. – Тебе сегодня  просто повезло! Но тебе никогда отсюда не выйти!»   
               Она до крови прикусила губы. Нужно взять себя в руки и собрать всю свою волю в один кулак. ОНА ДОЛЖНА ОТСЮДА ВЫБРАТЬСЯ!!!  Наперекор ему – этому ублюдку, терзающему ее еще с того далекого летнего дня. Это всего лишь последний рывок – уговаривала она себя, хотя и подсознательно понимала, что все это сложно. Она не знала наверняка, сколько еще человек находятся в этом помещении, не знала, как отсюда выйти, но чувствовала, что, если быть предельно осторожной, то это возможно. Наверняка, они не слышали выстрела, иначе бы давно были здесь. Возможно, толстая массивная дверь и стены поглощают любой звук. По крайней мере, ей хотелось на это надеяться!
                  Медленно-медленно, стараясь перебороть головокружение, она двинулась по коридору к лестнице. Конечно, прежде всего надо попить, хотя бы глоток воды! Иначе… Впрочем, об этом сейчас лучше не думать. Собрав всю свою волю, она брела по коридору, который, казался бесконечным. И у нее была цель – дойти хотя бы до лестницы, а там, долгожданная свобода уже ближе, хотя бы на дюйм! И сейчас она не сомневалась, что будет драться за нее до последнего, даже если ради нее придется убить кого-нибудь еще!  Она удивлялась своей, невесть откуда взявшейся решимости.
                   Время для нее кружилось какой-то мутной спиралью, улетающей в небытие, когда она наконец подошла к лестнице. Сознание снова балансировало на краю бездны – очередного обморока. Казалось, еще чуть-чуть, и она сорвется в нее... Реальность поглощалась разноцветным фейерверком, вспыхивающим перед невидящим взором. Ее снова тошнило –  запахи крови и обожженной плоти не исчезали, а становились все сильнее.
                  Кое-как она поднялась сначала на одну, потом на вторую ступеньку. Почему-то вспомнилась считалочка, когда в беззаботном детстве, она с ровесниками после школы  играла в прятки: «Раз – ступенька, два – ступенька, три – ступенька, и – иди. Раз – ступенька, два – ступенька,  я пошел, а ты – води!»
                  Напевая про себя эту считалочку, Мелани уже почти дошла по первого пролета. Остался еще один, и за ним – спасительная дверь. Спасительная ли?.. Сейчас ей больше всего хотелось верить, что  это именно так!..  И вдруг… как это уже было, сознание ее почти отключилось. Весь следующий пролет она прошла чисто автоматически, и после уже не смогла бы вспомнить, как это произошло. Казалось – прошел всего лишь миг, а она уже стояла перед спасительной дверью. В этот момент перед глазами все проямнилось, и приоткрыв дверь, она осторожно заглянула внутрь. Огромное помещение склада было тускло освещено, справа и слева было несколько дверей, вниз вела еще одна лестница, вдалеке валялось множество картонных коробок. Мелани вошла и огляделась. Где-то рядом слышался шум канализации. Наверняка, там находился туалет. Услышав этот спасительный для нее шум, Мелани, забыв про осторожность, скользнула по направлению к ВОДЕ!!! Это сейчас все, что было нужно!
                       Она толкнула дверь и захмурила глаза – за нею находился довольно грязный туалет, с ярким,  люминесцентным освещением. После долгих часов темноты оно почти ослепило глаза, отражаясь от белых кафельных стен. Мелани несколько раз моргнула, привыкая к свету, от которого успела отвыкнуть. Затем подошла к крану с водой и включила воду. Наклонившись, она положила пистолет с ключами на кафельный пол, и подставила сухие, потрескавшиеся губы под спасительную струю. И – пила, пила, пила! Казалось, ей никогда не утолить нечеловеческой жажды. Это было блаженством!!! Мелани даже закрыла глаза от удовольствия. Затем подставила под струю воды разгоряченное лицо. Она буквально упивалась спасительной влагой.
                    Затем посмотрела на себя в зеркало. И увидела абсолютно чужое лицо! Боже, как она изменилась! Осунувшаяся  повзрослевшая лицом, в равной одежде с пятнами крови. Мелани была готова разрыдаться. Лишь одна мысль помогла ей успокоиться и взять себя в руки: она до сих пор жива. И неважно - сколько ей еще осталось, но главное – жива! И сейчас необходимо взять себя в руки, чтобы выбраться на волю!..
                   После водных возлияний ей стало значительно лучше, и даже  как-то прояснилась голова. Подняв с пола пистолет и ключи, она осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Кругом по-прежнему не было ни души. Лишь вдалеке слышались какие-то непрерывающиеся звуки, вероятно, где-то там включен телевизор. Стараясь ступать как можно тише, Мелани покинула туалет и двинулась вперед, мимо двери на лестницу, которая еще не так давно казалось такой спасительной и желанной.
                 Следующая дверь была немного приоткрыта, и как раз из-за нее доносилась музыка и голоса. Взяв пистолет наизготовку, девушка заглянула в помещение. Однако там никого не оказалось. Громоздкий стол был уставлен бутылками, банками, яркими пакетами и закуской. Виднелась включенная плазменная телевизионная панель, по которой фланировали  девицы в неглиже. Шум производил именно этот телевизор,  настроенный на кабельный эротический канал, который Мелани узнала без труда, ведь ей самой нередко доводилось его смотреть. Конечно, в тайне от Сандры. Противоположная стена сплошь уставлена мониторами с камер внутреннего и внешнего наблюдения. Только сейчас девушка поняла, ее спасение было еще и в том, что здесь никого не было, когда она из последних сил пробиралась внизу по коридору к спасительной лестнице. Не веря своим глазам, она видела на экранах нескольких мониторов свой только что проделанный путь «из тернии к звездам». Если бы здесь кто-нибудь был, то ее моментально бы заметили. И возможно, она была бы уже мертва. Лежала бы сейчас бездыханная, в темном душном помещении, рядом с Реджи. При этой мысли она содрогнулась. Но нет, она будет бороться до последнего!
                Сейчас ее волновал только один вопрос: а где же остальные? Не мог же Реджи блуждать здесь один! Остальные головорезы могли быть где угодно, и то, что она до сих пор жива и спокойно разгуливает и дышит, пока что подарок судьбы. Только пока!…
                   Мелани снова подняла тяжелый пистолет наизготовку. Ее рука сильно дрожала, когда она снова осторожно выглянула за дверь. Никого!  Она подошла к столу, взяла недопитую бутылку виски «Jack Daniels» и для храбрости сделала солидный глоток. Крепкий напиток обжег горло, но вместе с тем наполнил желудок живительным теплом. Поставив бутылку на стол, девушка выскользнула в коридор. Буквально в паре шагов - еще одна дверь. Подойдя к ней, Мелани прислушалась. Приглушенно гудели голоса. Она понимала, как сейчас необходима решимость! Ведь определить судьбу могли считанные секунды. Изо всех сил пытаясь унять дрожь, она приоткрыла дверь и одним глазом заглянула...
               В неярком свете небольшой, уютной спальни ее глазу предстало омерзительное зрелище: на широкой постели находились двое мужчин. Совершенно голые. Один лежал, запрокинув голову, второй – на боку, на массивной, волосатой спине поблескивали капли пота…
                      
            …Карл лежал на спине, зажмурив маленькие, заплывшие жиром глазки, и похрюкивал от удовольствия. На уровне его паха, находилась голова Билли...  
                   
                 Содрогнувшись от отвращения, Мелани тихо вошла в комнату, держа наизготовку пистолет, сейчас показавшимся легким, словно перышко. В этот момент она поняла, что должна положить конец этой тошнотворной картине, которая предстала перед ее глазами!
                  Билли не мог ее видеть, поскольку лежал спиной к двери, однако Карл внезапно открыл глаза, которые тут же полезли из орбит.
                  -Нет!!! – взвизгнул он, и Мелани нажала на курок. Грохнул оглушительный выстрел и тяжелый пистолет дернулся в ее руке. Ключи уже валялись на полу – она с трудом держала пистолет обеими руками. Пуля тридцать восьмого калибра попала в спину Билли, разворотив ее и забрызгав комнату кровью. В последний момент от неожиданности, а может, от судороги, челюсти Билли намертво сомкнулись, подчистую откусив толстяку пенис. Тот дико завизжал. Такого поистине нечеловеческого, почти животного крика боли ей слышать еше не доводилось в жизни. Окровавленный Билли скатился на пол. Толстяк продолжал дико вопить, закрывая руками промежность, из которой потоком струилась кровь.
                  Прицелившись, Мелани снова нажала на курок, пистолет подпрыгнул в ее руках и заряд, угодивший Карлу прямо в жирную грудь, отбросил его к стене, словно куклу. Во все стороны полетели кровавые ошметки. Машинально девушка еще раз нажала на курок, но услышала лишь слабый щелчок. Наверное, кончились патроны. Она отбросила оружие в угол и опрометью выскочила из спальни, зажав рот. На лестнице ее вывернуло наизнанку какой-то горечью. Что и не удивительно, ведь она несколько дней ничего не ела.
                    Теперь она уже не задавалась вопросом - есть ли кто-нибудь здесь еще? Однозначно - нет! Будь все иначе – все бы уже сбежались на выстрелы… И вдруг… она горько ахнула, вспомнив, что связка ключей осталась валяться на полу в окровавленной спальне. Придется за ними вернуться.
                     Она поднялась по лестнице в спальню. Стараясь ни на что не смотреть, она сразу заметила на полу ключи, и, нагнувшись, быстро их подхватила. И вдруг…До нее донесся стон, исходивший со стороны кровати. Она быстро туда взглянула, приготовившись к самому худшему.
                    Не самое худшее, но все-таки… Карл был все еще жив, несмотря на страшные раны на груди и в паху. Барахтаясь на окровавленной кровати, он подполз к самому ее краю, и, сделав неимоверное усилие, свалился на пол. Вероятно, удар об пол, несмотря на мягкий ковер, отозвался болью во всем его теле, потому что толстяк истошно крикнул. Пытаясь рукой зажать кровоточащую, рваную рану, он хотел что-то сказать, но из его рта потекла кровь. Он попытался ползти, но снова закричал, и как-то сразу скрючился от боли.
                     Не в силах больше на это смотреть, Мелани выскочила из спальни, зажимая в руках спасительные ключи. Затем, спустившись по лестнице, подошла к массивной двери на улицу. «Какой-то из этих ключей,  должен подойти!» –  решила она. И тут буквально обмерла, увидев слева от двери кодовый замок. Такую дверь ей никогда не открыть, ведь она не знает кода! И вряд ли он у них где-то записан. Такие головорезы, как правило, знают назубок код в свое логово.
                 И, конечно, ни один из ключей в связке не подходил к замку. Почувствовав себя на грани истерики, Мелани едва не разрыдалась от охватившей ее безысходности.
                И тут… сознание подсказало ей – окно в туалете, где она так жадно пила воду, обычную воду из-под крана, которая в тот момент показалась родниковой...
                Не теряя присутствия духа, девушка снова поднялась по лестнице и остолбенела. Карл все же выполз из комнаты, и, зажимая кровоточащую рану на животе левой рукой, помогая правой и отталкиваясь ногами, пытался ползти. За ним тянулся багровый след. Его перекошенное от нечеловеческих страданий лицо все еще не покидало желание выжить любой ценой, чего бы то ни стоило. Окровавленный рот пытался что-то сказать. Однако силы его были на исходе, а раны смертельны… Нужно бы облегчить его страдания, но это было уже свыше ее сил. В глубине души она понимала, что даже этот отъявленный негодяй не заслуживал подобной участи.
                 Стараясь на него больше не смотреть, она изо всех сил, какие еще оставались, ринулась в туалет. Нет, с нее хватит! Находиться здесь и дальше  - безумие, и можно попросту сойти с ума! Сейчас она ощущала удушье, ей не хватало воздуха и она понимала какого – воздуха воли, жизни!
                  Окно было без решетки, и довольно большим. Правда оно находилось, почти под самым потолком. Вот если бы влезть на стул и затем подтянуться… Но за стулом нужно снова возвращаться назад. Мимо окровавленного толстяка, который, вероятно, еще жив… И она побежала.
                 Карл уже не шевелился и лежал в крови, которой натекла уже целая лужа. Она на цыпочках прошла в комнату, где все еще работала панель, демонстрирующая непревзойденные женские прелести. Мелани нашла то, за чем пришла.
                   В туалете первым делом она подняла стул и разбила стекло. Затем, встав на него и стараясь не порезаться, дернула тяжелую фрамугу. Она легко открылась, и девушка облегченно вздохнула, не было надобности бить стекло и поднимать лишний шум. Ведь снаружи мог поджидать кто-то еще. Например,  охранник.
                    Встав на стул, она подтянулась и выглянула на улицу. Свежий, почти забытый воздух  пахнул ей в лицо, и у нее закружилась голова. Она не могла сосчитать, - сколько времени провела в заточении. Взглянув вниз, она увидела, что окошко находится на уровне второго этажа. Впрочем, это было не так страшно – под окном рос густой кустарник. Собрав последние силы, девушка подтянулась и кое-как вскарабкалась на подоконник. Оставалось лишь прыгнуть прямо вниз, кусты должны смягчить удар. Внезапно она оглянулась назад, из коридора послышались чьи-то шаги, ей показалось, что сейчас кто-то схватит ее за ногу. Однако стояла тишина. Ей почудилось...
                    Она зажмурилась, чтобы ветки не поцарапали глаза и прыгнула вниз, прямо в кустарник. Хотя падение в целом прошло и удачно, но она сильно пацарапала левое запястье, правую руку и подбородок. Вдобавок, еще и разорвала куртку. Раны кровоточили, но сейчас это ее не волновало. Главное – она на свободе, и снова дышит вольным и чистым воздухом!
                   Впрочем, даже сейчас было необходимо соблюдать осторожность. Мелани выбралась из кустарника и обошла массивное строение. Здесь повсюду валялся  мусор – сигаретные коробки, бутылки, банки, какие-то гниющие объедки. Прямо какая-то свалка!
                     С противоположной стороны, она увидела несколько машин. Одна из них была знакомой – не ней ее несколько дней назад сюда привезли. Однако вокруг по-прежнему не было ни души, вдалеке виднелись ворота со стеклянной будкой. Она подошла поближе, мимоходом заметив, что будка пуста. Ворота были закрыты, но в них Мелани заметила железную дверь, которая, - о, счастье! – оказалась открытой. Вне себя от радости, девушка выскочила на свободу. И увидела перед собой поле, а по нему - дорогу с проезжающими машинами. Возможно,  это был какой-то пригород Нью-Йорка. Но главное – свобода! Она не верила своему счастью!
               -Свобода! – вне себя от счастья закричала девушка, и со всех ног побежала по полю к дороге. Назад она больше не оглядывалась…
                            
                                             
ГЛАВА 9     
       
                      …Под вечер приятели вернулись в  номер гостиницы. За всю дорогу они едва обменялись несколькими словами. Каждый думал о недавнем разговоре. От усталости они едва держались на ногах. Максим выглядел угрюмым и неразговорчивым. Его фляжка давно опустела. Но Альберту казалось, что также опустело и в его собственной голове.
                -Я так понимаю, что завтра нужно лететь в Лондон, - наконец промолвил бывший афганец, блаженно растянувшись на своей кровати.
             Альберт быстро взглянул на него.
                -Тебе ехать со мной необязательно. Можешь завтра возвращаться в Москву.
              Однако тот лишь отрицательно покачал головой.
                 -Мы полетим в Лондон вместе. Теперь уже поздно отступать. Да я и сам этим заинтригован. Чертов немец, умеет нагнетать страсти.
                 -Но зачем ты это делаешь? Ради выгоды? Или из чистого любопытства?
               Улыбнувшись, Максим пожал плечами.
                  -Не забывай, что мы теперь напарники. Все лишения терпим поровну. И не забывай, я  тоже имею на этот материал половину прав, - не выдержав, он по-доброму рассмеялся. Однако Альберт смотрел с недоумением.
                  -Ладно-ладно, ты ведь хочешь прославиться, ведь так?
                  -Мне интересно разгадать тайну. Но чувствую, что путь будет тернист и сложен, а что сейчас может быть лучше для престарелого меломана и в прошлом - журналиста-неудачника как заявить о разгадке…
                   -А как же твоя работа?
                   Максим махнул рукой:
                    -Спишут на внеочередной отпуск, да и все дела. Им не привыкать. – И немного помолчав, добавил: - Сдается мне, что этот прощелыга Флицке что-то не договаривает.
                    -Да полно тебе! Он и так рассказал нам выше крыши! Готов спорить, он поведал, что знает. Хотя в его словах много неясностей. Но если учитывать, что парень немного не в себе…
                    -Это уж точно, - усмехнулся Максим, - чокнутый, сукин сын! Я это давно знаю!..
                      «Кто бы говорил», -  Альберт хорошо помнил, как охарактеризовал Максима Петр Баранов, помнил  и  холодный ствол «калашникова», когда душа попросту ушла в пятки, но однако вслух ничего не сказал.  
                Приведя себя в порядок и переодевшись, он позвонил Валерию Худодееву, чтобы изложить суть дела.
                    -Завтра летим в Лондон. Забронируй номер на двоих в каком-нибудь отеле недалеко от центра города.
                    -А почему на двоих? – опешил главный редактор.
                    -Со мной Максим, ну, бывший афганец, я тебе о нем говорил.
                    -Лучше отпусти его домой и лети в Лондон один, - промолвил Худодеев недовольным тоном и после непродолжительной паузы.
                    -Но почему? Вдвоем все-таки веселее.
                    -Это твое задание. Ему там не место. Ты должен лететь один.
                    -Мы или летим вдвоем или я завтра же возвращаюсь в Москву! - подумав, твердо произнес Альберт.
                    -Но учти, пусть платит за себя сам, и на дополнительные командировочные не рассчитывайте.
                    -С этим мы тоже как-нибудь разберемся!
                    -Ладно-ладно, пусть будет по-твоему, - смягчился главный редактор, - позвони мне из Лондона.
                    -Само собой. Пока.
                  Максим рывком поднялся с кровати, и направился к двери, на ходу надевая куртку. На нем была чистая рубашка и свежие джинсы.
                    -Пойду схожу в бар, - промолвил он.
                    -Не слишком много там надирайся, завтра встаем рано, - его неуемная тяга к алкоголю уже беспокоила Альберта, - и позже хотелось бы поужинать.
                     -Ты заботлив, как моя бывшая жена, - усмехнулся Максим, - к ужину я буду в ресторане. Приходи прямо туда.
                   Когда он ушел,  Альберт позвонил в аэропорт и заказал два билета на Лондон на восьмичасовой рейс. Мобильник пискнул, показывая, что его пора ставить на зарядку.
                   Он уже направлялся прямиком в душ, как телефон вновь мелодично запел. На этот раз звонил Роман Корнилов.
                   -Кристина сегодня легла в больницу, - сообщил он печальным голосом, - положение хуже, чем мы ожидали. Необходима срочная операция.
                   -А Элеонора? – с беспокойством спросил Альберт.
                   -Я отвез ее к твоей матушке. Но ты не волнуйся, это на время. Потом я что-нибудь придумаю. Главное сейчас собрать деньги на операцию. Ты где сейчас находишься?
                    -В Берлине. Завтра лечу в Лондон. Когда буду в Москве, пока не знаю. Как там мама? Ты ее этим не ошарашил?
                    -Напротив, она даже обрадовалась внучке. Но это всего на несколько дней. Я тут нашел платный круглосуточный детский садик. Попробую ее устроить туда. Я уже разговаривал с руководством, и думаю все будет о’кей.
                    -А операция дорогая? – поинтересовался Альберт.
                    -Пятьдесят шесть тысяч. У меня они есть, нужно лишь обналичить.
                     -Ну ты звони, как прояснится. И передай привет Кристине.
                Отключившись, он сразу же позвонил маме, которая оказалась на редкость весела, спокойна и очень обрадовалась звонку сына.
                      -У меня все хорошо. Вот Эля тут бегает. Так что можешь не волноваться, - она засмеялась, - Ты же знаешь,  побыть со своей внучкой для меня радость. Лучше скажи, как ты?
                       -Дел по уши. Сейчас в Берлине. Когда вернусь, не знаю.
                       -Будь осторожен, Алчи, - вдруг серьезно сказала мама, - у меня нехорошее предчувствие.
                       -По поводу меня? – он почувствовал, как по спине пробежал холодок.
                       -По поводу этой твоей командировки. Прошу тебя, скорее возвращайся в Москву. Не нравится мне это все.
                       -Ты особенно не бери в голову, - сейчас он считал своим долгом успокоить ее, хотя и ему было не по себе, он уже давно чувствовал нарастающее ощущение тревоги. Однако изо всех сил пытался придать своему голосу спокойный и жизнерадостный оттенок, - обычная командировка. Завершу дела и вернусь в Москву.
                        -Удачи тебе, Алчи. Береги себя, - ее голос был по-прежнему обеспокоенным, и Альберт почувствовал снова холодок по спине.
                      …Как и следовало ожидать, к вечеру Максим основательно напился, а  ввалившись в номер, едва добрался до кровати, и сразу же захрапел. Альберту пришлось спуститься в ресторан и поужинать в одиночестве. Но кусок не лез в горло то ли от усталости, то ли от нервного напряжения, то ли от ощущения тревоги, все больше и больше овладевающим сознанием.
                       В эту ночь он спал плохо, ворочался и долго не мог заснуть под оглушительный храп бывшего афганца. По комнате полз густой запах виски и пива.
                        Когда же он наконец заснул…
                     …то снова увидел лифт. Его дверцы распахнулись на уровне окна спальни. Неизвестный приглядываясь, приник к стеклу. Затем створки окна распахнулись и он шагнул в комнату. Альберт попятился и услышал, как где-то вдалеке по ночным рельсам прогромыхал Локомотив.
                   Спрыгнув с подоконника, незнакомец оказался в комнате, и двинулся вперед, освещаемый тусклым светом ночника. Альберт пронзительно закричал: у незнакомца вообще не было лица. Вместо него в голове зиял темный провал, дыра, туннелем уходящая в другую область пространства. Эта дыра затягивала в себя. Он видел, как несколько предметов – две авторучки, пачка сигарет, зажигалка и пара листков бумаги, - исчезли в темной дыре, заменяющей незнакомцу лицо. Человек(человек ли???) протянул вперед руки, и из темного пространство донесся глухой, искаженный голос. Громовые слова на каком-то непонятном языке, словно исторгаемые из трубы патефона с очень старой пластинки. Существо подходило все ближе и ближе, звуки голоса заглушили, казалось, весь мир. За ними слышалось музыкальное сопровождение. Оно было абсолютно непохоже не музыку –  звуки шли в совершенно иной, неизвестной ранее последовательности. Словно в пластинке, запущенной в обратную сторону.
              Музыка разрасталась, приближаясь к кульминации, и он знал, что тогда должно что-то произойти. То, о чем он боялся даже подумать!..  
              …закричав, он проснулся на раздернутых простынях. Невозмутимо похрапывал Максим, и посмотрев на часы, Альберт увидел, что проспал всего-навсего полтора часа. Повернувшись на другой бок, он снова закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце.
             Вскоре он успокоился и заснул. И проспал до самого утра, на этот раз безо всяких снов…
                              
               Будильник в мобильном телефоне мелодично запел в шесть утра. Приняв душ, Альберт быстро оделся во все свежее. Максим с утра был угрюм и неразговорчив. Из-за него они едва не опоздали на утренний рейс.
               В самолете Альберт с аппетитом позавтракал. Максим же, мучаясь головной болью, заказал лишь две маленькие бутылочки виски, и сразу же опустошил их.
              -Ну что, полегчало? – обратился к нему Альберт. Бывший афганец лишь покачал головой. Вид у него был по-прежнему помятый и насупленный, - Может, все-таки позавтракаешь?
              -Пожалуй, не стоит, - ответил тот после некоторого раздумья, - я редко  ем с утра.
              -Быть может, не стоило вчера так расслабляться? – Альберт оторвался от цыпленка под соевым соусом, который запивал минеральной водой. Всю свою жизнь он так и не понимал, зачем стоит вечером пить до такой степени, чтобы после мучаться непременными составляющими утреннего похмелья. Он и сам любил выпить, но при этом всегда соблюдал меру, сочувствуя любителям безудержного и неоправданного веселья, за которое с утра приходится расплачиваться.
               -Прошу, оставь меня в покое! – поморщился Максим. За всю оставшуюся дорогу он не сказал больше ни слова, и проспал, закрывшись от всего мира утренней газетой.
                 …Лондон встретил приятелей сырым, порывистым ветром и скудным солнышком, проглядывающим сквозь затянутое тучами небо. Когда они вышли из здания аэропорта, направляясь к остановке такси, заморосил неласковый, нудный дождик. Прохожие по лондонским улицам двигались размеренно и степенно, не чета вечно спешащим москвичам, некоторые шли под зонтами. Во всем наблюдалась ярко выраженная высокомерность и даже педантичная неторопливость. По еле уловимым чертам сразу же можно было понять, что ты - в Англии.
                  Из аэропорта они поехали прямо в гостиницу, где по сообщению, сброшенному вечером Худодеевым, был забронирован поистине королевский номер. Бросалось в глаза, что в отличие от берлинской гостиницы  он просто сиял чистотой. Полотенца и постельное белье были  белоснежными и приятно хрустели. Столики, тумбочки, шкафы, большой, почти новый огромный телевизор и ворсистый ковер под ногами, казалось, ждут-не дождутся новых постояльцев. В углу располагался мини-бар со множеством бутылочек разного объема и конфигурации. В номере были две спальни с хрустальными люстрами и мягкими креслами. В вазочке на столике лежали свежие фрукты – апельсины, бананы и яблоки. Обстановка номера просто располагала к комфорту и приятному отдыху.
              Первым делом Альберт позвонил в справочную и узнал точный адрес и телефон Ларри Джоэля. Немец не ошибся, и бывший охранник действительно был жив–здоров, и проживал по прежнему адресу, написанным Дольфом Флицке. Альберт позвонил Джоелю и представился, сказав, что он из музыкального журнала и хотел бы поговорить. Тот согласился почти сразу же.
               -Приезжайте после четырех часов, я буду дома, - заверил бывший охранник низким баритоном.
                Тем временем, потирая руки, Максим  полез в бар. Достал бутылочку бренди, сразу налил себе полстакана. Альберт недовольно поморщился – до вечера было еще далеко, и предстояли некоторые дела, о чем он и не преминул сообщить бывшему афганцу.
                 -Можешь не напоминать, знаю, - буркнул тот, опрокидывая в себя крепкий напиток, - я сейчас приму душ и мы поедем к этому Ларри.
                 -Ларри ждет нас не раньше четырех, а до этого мне бы хотелось наведаться на Хэмнет-роуд, где это все произошло.
                 -Это еще зачем? – Максим замер с пустым стаканом в руке.
                 -Да просто увидеть это место.
                 -Как хочешь. Но вначале мне не терпится поговорить с этим Ларри.
                 -Тогда больше не пей, хотя бы до вечера.
                 -А мне больше и не нужно, я сейчас в самой прекрасной форме, - усмехнулся бывший афганец. Внезапно он вспомнил неприятного незнакомца в баре берлинской гостиницы, не сводившего с него глаз. Лет пятьдесят, маленькие усики. Но уж очень неприятные, колючие глаза. Вспоминать об этом человеке не хотелось. Он решил пока не говорить об этом Альберту – возможно незнакомец попросту гомик, и больше ничего. А может и нет, кто знает. Но в любом случае воспоминания не из приятных.
                 Через полчаса оба привели себя в порядок и направились к выходу из гостиницы. Альберт кивнул седовласому швейцару за стойкой, державшем перед собой свежий номер журнала «Time», и вышел через стеклянные двери на улицу. Максим шел немного позади, и потому не сразу смог понять что произошло буквально за секунды.
                  Первое, что увидел Альберт, ступив на тротуар перед гостиницей,  это стремительно летящий на него темно-синий «Фольтсваген». Машинально он отпрыгнул в сторону, и, потеряв равновесие, упал. Секундой позже автомобиль врезался в стену здания, сбив по дороге урну. Послышался грохот, бампер смялся, во все стороны брызнули стекла. Перепуганный Максим бросился к Альберту. Тот поднимался на ноги и сейчас отрешенно отряхивался.
                -Ты в порядке? – спросил бывший афганец, и Альберт кивнул, постепенно осознавая, что всего минуту назад был всего на волосок от гибели. Сидевший за рулем «Фольтсвагена» пожилой мужчина с мясистым,  разбитым в кровь о лобовое стекло лицом, выбрался из своей машины и теперь стоял, покачиваясь и жадно хватая ртом воздух. Судя по всему, он тоже пережил порядочный шок. Передняя часть машины была безнадежно смята, лобовое стекло в трещинах. Вокруг начала собираться толпа, а вдалеке уже маячали полисмены.
                  …На разбирательство не ушло слишком много времени. Мужчина, сидевший за рулем, утверждал, что на него словно нашло какое-то затмение, и он совершенно ничего не помнит.  Он был абсолютно трезв, рассудителен, но, невзирая на это, его все-таки повезли на экспертизу в полицейский участок. «Бобби» предложили проехать туда же и Альберту, но он стал решительно отказываться:
                 -Нет-нет, со мной уже все в порядке. И потом, какой же я пострадавший? У нас много дел, так что, извините, все обошлось и ладно.
                     Однако невзирая ни на что в участок все-таки проехать пришлось, чтобы уладить кое-какие формальности, и официально оформить заявление Альберта, что он не имеет ни к кому никаких претензий.
                  Прошло более  часа, когда приятели покинули полицейский участок и с трудом поймав такси, покатили на Хэмнет-роуд. Молчавший и насупленный Максим собрался было закурить, однако таксист молча указал на табличку «Просьба воздержаться от курения во время поездки». Тяжело вздохнув, он убрал сигареты обратно в карман. Что и говорить, лондонские таксисты, в отличие от берлинских, не отличались особенной демократичностью.
                  -Тебе не кажется, что нас только что пытались убить? – внезапно спросил он, глядя на проносящиеся за окном пейзажи размеренных, и, казалось, неторопливых лондонских улиц.
                Альберт оторвался от раздумий и удивленно уставился на бывшего афганца. Рассматривать случившееся в подобном аспекте ему даже не пришло в голову.
                  -Я полагаю, что это случайность…
              Максим какое-то время молча смотрел на него. Сейчас он снова вспомнил неприятного незнакомца в баре. «Случайность?! Но, черт побери, что такое жизнь, если не слепая вереница случайностей?! Нет, мой друг, случайностей не бывает!» Но он ничего не сказал.
             Наконец, за окном машины, многолюдные городские кварталы сменились редкими домами, тонущими в зеленых насаждениях и деревьях.
               -Хэмнет-роуд, господа, - безразличным голосом произнес водитель, - вам вообще какой дом нужен?
                Альберт торопливо объяснил, что они ищут. Некоторое время таксист не понимал, затем его осенило:
               -Вероятно, это то, что вы ищете, - он указал на массивное трехэтажное кафе-бар со множеством рекламных щитов на безликом фасаде.
               -Разве… - начал было Альберт, но таксист быстро добавил:
               -Это кафе было построено восемь лет назад на месте разрушенного здания. Насколько я слышал, это место было кем-то перекуплено, и теперь здесь кафе. Все течет, все меняется, господа, - голос у таксиста был безликим и бесцветным, как и он сам, - будете выходить?
               -Вы можете нас подождать? – спросил Альберт, приоткрывая дверцу машины.
               -Само собой, - кивнул таксист, и приятели вылезли на мокрый тротуар. Заметно похолодало, дул ветер, и с нахмурившегося неба то и дело срывались редкие капли дождя. Улица была почти безлюдной. Ветер шевелил  еще не успевшими опасть листьями и обоим стало как-то не по себе. Через дорогу у заброшенного телефона-автомата находился магазин «Все для дома». Рядом на потрескавшимся асфальте лежала плюгавая, облезлая собачонка.
               -Ну, и что будем делать? – задумчиво поинтересовался Максим, наконец с наслаждением затянувшись желанной сигаретой, - какого хрена нам тут нужно?
                 -Я хочу зайти в это кафе.
                 -Зачем это тебе?
            Неопределенно дернув плечом, Альберт направился прямо к входу. Выругавшись, Максим неохотно последовал за ним.
                 -Я не просил тебя тащиться со мной, - заметил Альберт, не оборачиваясь, - мог бы сидеть в номере и глушить свое виски.
             Однако дверь оказалась на замке. Здание стояло без малейшего признака жизни, лишь где-то вверху уныло завывал ветер. Асфальт был потрескавшимся, местность - безлюдной. Ни одного прохожего. Казалось, жизнь вообще покинула этот район Лондона.
                 -Я теперь понимаю, почему  Крис Уилсон организовал свою звукозаписывающую компанию именно здесь.
                 -И почему же? – Максим докурил сигарету и окурок бросил на тротуар.
                 -Наверное, чтобы не слишком бросаться в глаза кому не надо. Надеюсь, ты меня понимаешь? – Альберт зябко поежился, запахнув свою кожаную куртку.
                 -Давай-ка уедем отсюда. Не нравится мне здесь, ох, как не нравится! -  Бывший афганец поежился.
              Где-то вдали послышалось воронье карканье, и только сейчас Альберт заметил, какая здесь мертвая тишина. Впрочем, если прислушаться, в отдалении пошумливал большой город. Но здесь все тонуло в мертвой тишине.
             -Пойдем, - кивнул Альберт и они повернулись, чтобы идти  к машине. Как вдруг… нос к носу столкнулись со старухой. Оба так и не смогли понять, откуда она появилась, но ощущение было такое, словно она материализовалась из воздуха. Сморщенное, коричневое лицо и маленькие неприятно пронзительные глазки, которые смотрели недобро и, казалось, пронизывали насквозь. Она была одета в черное пальто, голова повязана темным потертым шерстяным платком.
                Но оцепенение держалось недолго, и обрадовавшись тому факту, что они не одни в этом сумрачном районе, Альберт первым шагнул вперед, и, чуть улыбнувшись, наклонил голову:
                -Добрый день, мэм. Вы здесь живете?
              Но старуха продолжала недобро смотреть на них, как обычно смотрят на непрошеных и нежеланных гостей.
                -Что вам тут нужно? – голос у нее был скрипучий, похожий на звук рассохшегося дерева.
                -Извините, мэм, мы здесь проездом, - добавил Максим, - хотели заглянуть в это кафе, выпить чашечку кофе, но оно оказалось закрытым.- Несмотря на свой располагающий тон, он продолжал испытывать мучительное чувство тревоги. Все здесь явно было не так!  Сейчас это ощущалось почти физически.
                -Оно всегда закрыто, - последовал резкий ответ, - это место не для вас!  – Старуха сделала ударение именно на последнем слове. И отчего-то Альберт похолодел. Однако все-же попытался взять себя в руки:
                -Почему не для нас? – Далеко за спиной старухи стояло такси, в котором терпеливо дожидающийся их водитель почитывал газету, и от этого на душе стало насколько спокойнее. Сейчас таксист казался единственно живым  в этом как бы заброшенном мире.
                 -Что вам тут нужно? – темные глазки сосредоточились на Альберте, и он ощутил идущий от старухи холод.
                 -Понимаете, мэм, пятнадцать лет назад на этом месте находилась звукозаписывающая компания «White Music Records», которой владел Крис Уилсон. И однажды все погибло. Извините, мэм, что не представился, мы с моим приятелем из России, мы журналисты, и расследуем причины этой трагедии. Быть может, вам что-либо известно о этой истории? – Стараясь говорить легко и непринужденно, Альберт улыбнулся. Но старуха продолжала сверлить его глазами. Он заметил, как Максим нервно закурил очередную сигарету.
                  -Знаю, знаю, о чем вы говорите, - наконец старуха немного смягчилась, хотя ее тон по-прежнему оставался неприятным - я знала этого Криса. Он был настоящим исчадием ада. И получил по заслугам – сдох в аду, чтоб ему пусто там было!..
                  -Прошу вас, мэм, расскажите, если знаете, это нам очень поможет, - умоляющим тоном пробормотал Альберт. Между тем ветер заметно усилился, по асфальту зашлепали крупные капли дождя, и откуда-то потянуло сыростью и плесенью, словно из болота.
                  -Незачем вам знать! - Отрезала старуха. - Не лезьте в это дело!
                  -Но почему же, мэм? Это ведь наша работа!..
                  -Еще немного, и вам уже ничто не поможет, - с ненавистью на весь белый свет буркнула старуха, - убирайтесь лучше в свою Россию прямо сейчас, пока еще можете! И навсегда забудьте об этом! Ума не приложу, почему вы все суете свой нос куда не следует?! – и, махнув, рукой старуха заковыляла прочь. Ошарашенные ее словами, приятели молча следили, как она перешла на другую сторону улицы и скрылась за магазином «Все для дома». Альберт заметил, что собачонка тоже куда-то исчезла, и только сейчас разглядел, что на дверях магазина висит массивный замок.
                  Не говоря друг другу ни слова, они поспешили к машине. Каждый норовил побыстрее покинуть этот неприютный район. Заметно обрадовался и водитель, вероятно тоже не особо любивший это место, и с готовностью отложив газету, поехал по указанному адресу.
                   Когда Хэмнет-роуд осталась позади, все трое почувствовали заметное облегчение…
                               
                   Когда водитель остановился около неприметного пятиэтажного дома с садиком, вдали от грохотавшего центра города, Альберт покачал головой. Немудрено, что бывший охранник предпочитал на Хэмнет-роуд покой и уединение. Расплатившись с таксистом, они вылезли из машины, и тут Максима вновь одолело неприятное предчувствие. Дождь уже почти перестал, но временами налетавший ветер ерошил волосы и теребил куртку вызывая дискомфорт. Оглянувшись он увидел остановившуюся позади бледно-серую «Шевроле». Но не машина сейчас привлекла его внимание, а тот, кто сидел за рулем… Редкие усики, крупный нос, мужчина, лет пятидесяти… Похолодев, бывший афганец без труда узнал незнакомца из бара берлинской гостиницы. Неужели это случайное совпадение? Конечно же, нет, мужчина определенно следил за ними! И что самое странное, даже не думал делать это незаметно. Он не таясь сидел за рулем «Шевроле» и нагло, открыто на них пялился.
          На этот раз Максим не преминул сказать об этом Альберту. Тот сразу напрягся:
               -Ты уверен, что это тот самый человек? Ты точно в этом уверен?!
               -Думаю, он. Но по крайней мере очень на него похож. Здесь явно что-то не так, пропади оно пропадом! Неважнецкая ситуация!
               -Давай, сделаем так… Только прошу, не подавай виду что ты его узнал.
               -Постараюсь. Хотя, когда поедем обратно, нужно бы выйти на улицу через запасной выход.
               -Если он здесь имеется.
                Они зашли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Дверь была дорогая, с резными ручками, а подъезд ярко освещенный. В России такое разве что в элитных домах.
                 Ларри Джоель оказался худощавым, довольно высоким человеком с изможденным лицом и слезящимися глазами. На вид ему было за пятьдесят. Седые волосы падали ему на лицо, и временами он рукой забрасывал их назад. Характерный жест для человека, все жизнь носившему длинные волосы. Голос у него был низким и приятным. Встретив гостей у порога, он любезно пригласил их в полутемную гостиную, обставленную, впрочем, наспех и кое-как: шкафы с книгами, старенькая софа, сервант со старинной посудой, и по стенам выцвевшие и словно кошкой местами ободранные обои. К софе была прислонена старинная трость из черного дерева с резным рисунком на ручке. Усадив гостей в мягкие кресла, хозяин предложил пива, и они с радостью согласились.
                 -Итак, вы сказали, что из русской газеты, - произнес он, вставляя в золотистый мундштук длинную сигарету.
                 -Из журнала «Music Magazine» - поправил Альберт, тоже доставая сигарету из пачки. Максим выглядел рассеянным и углубленным в себя, с задумчивым видом он прихлебывал пиво прямо из горлышка. –Вы ведь работали охранником в компании «White Music Records».
               Гостеприимной улыбки как не бывало, и лицо англичанина стало встревоженным и суровым.
                 -Простите, господа, а позвольте спросить, откуда вы вообще обо мне узнали?
                 -Нам про вас рассказал Дольф Флицке, техник группы «Извержение Вулкана». Я занимаюсь расследованием об исчезновении этой группы.  Меня интересует вся информация об этом, впрочем, как и о Крисе Уилсоне.
             При этих словах у Ларри высоко дернулось правое веко.
                 -Крис Уилсон… - задумчиво протянул он, - Как же я хотел забыть о нем! Боже, зачем копаться в старом тряпье, позвольте узнать? – Он  взглянул на своих гостей с недовольным видом.
                 -Вы, наверное, знаете, что произошло в 1992 году, - произнес Альберт, незаметно нажимая клавишу включения диктофона. В это время в гостиную вальяжно вошел довольно крупный сиамский кот и, посмотрев на гостей серьезными голубыми глазами, прыгнул на диван, и, развалившись на нем, принялся умываться.  
               -Извините, Господа, я сперва подумал, что вас в первую очередь интересует музыка… И если хотите знать, я  не настроен говорить о той трагедии… И если бы вы сразу сказали, что вас интересует Крис Уилсон, а не музыка, то я бы не стал с вами встречаться.
               -Но почему? – удивленно вскинулся Максим, оторвавшись от пива, - Почему это имя всех приводит в такое недоумение?
               -Я по-разному отношусь к людям, - голос у Ларри стал раздраженным, -  к некоторым – хорошо, к некоторым – не очень, а некоторые попросту безразличны мне. Но Крис Уилсон – это выродок, уж простите меня за резкость! На мой взгляд, такие люди просто не имеют права жить! И я  пытался забыть о нем все эти годы, но как видите, безуспешно!..
                 Приятели были так поражены этими словами, что от удивления даже раскрыли рты.
                  -Раз уж мы здесь, будьте любезны, мистер Джоэль, расскажите нам все, что о нем знаете, - задумчиво произнес Альберт, даже забыв про пиво.
                 Ларри прошелся по комнате, сосредоточенно о чем-то размышляя и дымя своей длинной сигаретой в золотистом мундштуке. Наконец он сказал:
                  -Ну хорошо, господа, только с одним, непременным условием.
                  -Мы согласны на любое, - от нетерпения Максим чуть не поперхнулся пивом.
                  -То, что я вам расскажу, это не для прессы. И никогда, ни при каких условиях, нигде даже не упоминать моего имени!
                  -Я обещаю вам! – воскликнул Альберт, - Слово джентльмена!
                  -Одного слова мне мало, - покачал головой Ларри, - я возьму с вас расписку. Вы не обижайтесь, но если где-нибудь помянете мое имя, я подам на вас в суд! Поверьте мне, господа, у меня есть на это все основания. Надеюсь, вы меня поняли?
                 Услышав утвердительный ответ, Ларри  кивнул, и принес из другой комнаты два листа ослепительно белой бумаги и две ручки. Затем под его диктовку приятели написали расписки и заверили своими подписями. Чуть ниже Ларри расписался сам, и затем убрал расписки в сейф. Судя по виду, он был полностью удовлетворен.
                  -Мистер Джоэль, - обратился к нему Альберт, доливая остатки пива из бутылки в стакан, - нам известно, что Крис Уилсон – музыкальный гений, самородок, и что он организовал группу «Извержение Вулкана». Мы также знаем, что он добился высот в области музыки, что он много экспериментировал, и предпочитал вообще не «светиться» в прессе.
               Ларри глубокомысленно кивнул, принявшись за чистку мундштука.
                  -Совершенно верно, - на его лице появилась едва заметная улыбка.
                  -Скажите мне, мистер Джоэль, вы сами лично видели состав группы «Извержение Вулкана»?
                  -Их никто никогда не видел! Крис все делал сам. Он играл на всех инструментах, и на концертах, но этого явления не замечал никто.
                  -Я не могу понять, как можно «не заметить» группу в полном составе, выступающую на сцене? – вмешался в разговор до этого молчавший Максим, закуривая свой неизменный «Жетан».
               На этот раз Ларри оторвался от мундштука и удостоил Альберта пристальным взглядом.
                  -Готов утверждать, что некоторые вещи вы просто никогда не поймете. Крис сам играл на всех инструментах в полном составе… из одного человека.
                  -Но как?! – воскликнул Альберт, - Под фонограмму?!
                  -Не было никакой фонограммы.
                  -Но как можно одновременно играть на сцене на всех инструментах?! Это же тавтология! – Альберт вспомнил  Дольфа Флицке, утверждавшего, что он тоже то ли «не видел» состава группы, то ли просто не помнил. – Вы хотите сказать, группы просто не было? Это был самообман? Мираж?
                 Ларри отложил в сторону мундштук и усмехнулся.
                    -Мне чрезвычайно сложно объяснить вам всей сути, господа. Да, вы можете ничего не понять. Скажу только, что Крис Уилсон был не только гением музыки. Но и… еще кое-чего.
                     -Чего же? – почти одновременно спросили Максим и Альберт.
                     -Господа, существуют явления, совершенно неподвласные и непонятные человеческому разуму. Скажу только, что Крис пытался это познать и использовать для своих личных целей… Господа, позвольте спросить, вы верите в Бога?
                     -По-моему, это лишнее, - лениво отозвался Максим, которому вопрос показался совершенно банальным, - единственный Бог для меня – это здесь, внутри, - он похлопал себя по груди.
                   Ларри пожал плечами, словно ему было все равно:
                     -В таком случае, вам будет сложно все это понять. Лишь могу дать вам один совет. У Криса Уилсона есть родная сестра – Маргарет. После его гибели она полностью порвала со своим прошлым и теперь она монахиня. Совсем недавно приняла постриг. Вы можете разыскать ее в монастыре Святого Патрика, он находится в пригороде Лондона. Не очень далеко, при желании вы ее найдете.
                    -Стала монахиней? – с кислой миной воскликнул Максим.
                    -Она уверовала в Господа именно после гибели брата. И ушла в монастырь, чтобы служить Ему. И вероятно, поможет вам понять, господа, -что к чему лучше меня. Ведь то, чем занимался ее брат, настолько богомерзко и отвратительно, что не хватит никаких слов, чтобы все это передать!
                     -И чем же занимался Крис? – спросил Альберт, раздумывая закурить ли ему еще одну сигарету.
                     -Я даже сейчас не хочу вдаваться в подробности! Скажу лишь, что в тот день, когда это произошло, считаю справедливым возмездием. Как говорят, он рухнул под тяжестью своих поступков. Вот это в полной мере относится к Крису Уилсону. Мне только жаль Питера Кеблинга, прекрасный был парень, ни в чем не виноват. Мне его искренне жаль, господа!
                      -А кто такой – Питер Кеблинг?
                      -Мы с ним работали на пару  в этой злосчастной  компании. Он дежурил как раз в ту  ночь, когда произошла трагедия. А ведь в те сутки должен был дежурить я! Мы поменялись сменами, мне нужно было срочно лететь в Париж. И вот… Так бывает, господа. После той ночи я впервые задумался о Боге, и на следующий же день впервые переступил порог лютеранской церкви.
                       -Мистер Джоэль, - поинтересовался Альберт, одним глотком допив оставшееся в стакане пиво, - а скажите, для чего Крису были нужны младенцы?
                   Ларри замер и внимательно посмотрел на него.
                       -Так вы и про это знаете? Ну что ж, этот ублюдок использовал их в своих экспериментах. Более того,  он обожал…
                 В этот момент в дверь позвонили. Ларри встрепенулся, точно от удара током.
                       -Вы кого-то ждете? –  Максим моментально напрягся, вспомнив «шевроле» и незнакомца с усиками, со слащавым и крайне неприятным лицом. Даже на расстоянии было заметно, как у бывшего афганца заходили скулы.
                       -В общем-то нет, - англичанин выглядел немного обескураженным, - но я сейчас выясню. – И решительно направился к двери. Друзья услышали как звенят входные запоры.
                       -Не открывайте! - только успел крикнуть Максим.
                Но было поздно, дверь распахнулась, и из коридора донесся шум. Затем вскрик. Моментально сработал рефлекс самосохранения, выработанный в годы службы. Бывший афганец вскочил и схватив прислоненную к дивану черную трость, оказавшуюся неожиданно тяжелой, притаился за дверью. Альберт же так и остался сидеть в кресле. Прятаться было бесполезно. Он до боли впился руками в подлокотники, чувствуя, как его прошибает пот. Но, к сожалению, уже ничего нельзя было изменить.
                  -Нет, что вы делаете? – послышался испуганный голос Ларри, и англичанин упал на пол комнаты, отброшенный чей-то сильной рукой. В комнату вошли двое, держа пистолеты наизготовку. В одном из них Альберт без труда узнал незнакомца из «шевроле». Почувствовав, что теряет самообладание, он немного привстал с кресла.
                      -Нет-нет, вы сидите на месте, - произнес второй,  помоложе, с густыми черными волосами, смуглый, с крупным орлиным носом и типично итальянской внешностью. На его правой щеке Альберт заметил две безобразные бородавки.
                       -Где твой приятель? – коротко спросил незнакомец с усиками.
                       -Отошел в туалет, - еле слышно произнес Альберт, которому хорошо было видно стоящего за дверью Максима, утвердительно кивнувшего в ответ.
                        -Что вам нужно, господа? – Произнес Ларри, пытаясь подняться на ноги.
                        -Заткнись! - Коротко бросил итальянец, направив на него дуло пистолета.
                        -Я собирался это сделать очень давно, - мужчина из «шевроле», щелкнул предохранителем, и к ужасу Альберта несколько раз выстрелил прямо в Ларри. Послышались приглушенные хлопки, комната наполнилась едким запахом. Первая пуля попала Ларри в лоб, вторая и третья куда-то в грудь. Англичанин несколько раз дернувшись, безжизненно обмяк.
                        -Что вы сделали?! – воскликнул Альберт, схватившись за голову и отскочив к окну.
                        -Иди, проверь сортир! - Бросил стрелявший мужчина итальянцу, и тот немедленно скрылся в коридоре.
                        -Зачем вы это сделали? – Альберт до сих пор не мог поверить своим глазам.
                        -Ты и твой друг влезли в дерьмо. Теперь вам уже не отмыться, - последовал ответ, - а  ведь вас предупреждали!
                      В этот момент Максим молниеностно выскочил из-за двери  и с силой ударив  незнакомца тростью по темени, одновременно ногой выбил у него пистолет. Все произошло настолько быстро, что тот повалился на пол как подкошенный, так и не успев ничего понять.
                     -Эй, Серджио, - послышался из коридора голос итальянца, - туалет пуст.
                   Взяв наизготовку трость, Максим выскочил в коридор к не успевшему опомниться бандиту и резко ударил тростью по правой руке, державшей пистолет.  Послышался хруст кости, и оружие выпало на пол. И вслед за этим дикий, истошный крик:
                   -Рука! Рука!!! Ты мне руку сломал, сукин сын!
              Не давая ему опомниться, Максим  ударил его под дых. Итальянец скрючился пополам. И затем нанес сокрушающий удар ребром ладони по шее. Даже не вскрикнув, тот моментально свалился на пол.
                Из комнаты вышел бледный Альберт. Он еще ни разу не видел подобного, и потому его мутило.
            -Боже, что происходит?! - Воскликнул он, хватаясь за голову. – Это было убийство, настоящее убийство! Мне это не привиделось!!! – Происходящее казалось ему попросту кошмарным бредом, сном, пыткой, из которого не было выхода.
            -А ну-ка перестань! Немедленно! – прикрикнул на него бывший афганец, - Перестань хныкать, как баба!
            -Но он же убил его! – В его горле словно застрял ком, мешая дышать. Запах крови вызывал непосильную тошноту, выворачивая желудок наизнанку. Оглянувшись, он посмотрел на распростертое на полу тело Ларри, вокруг которого уже натекла лужица крови, щедро смачивая ковер.
             -Сейчас же возьми себя в руки! У нас много дел!
             -Но я… я не могу. И ведь ты убил их обоих? – он с трудом выдавил из себя страшные слова.
             -Я думаю, они оба живы. Только вряд ли это что-то меняет, - Максим наклонился к лежащему без движения итальянцу и дотронулся до вены на его шее. Она слабо пульсировала, - По крайней мере, этот жив.
             -Нам нужно немедленно позвонить в полицию! – воскликнул Альберт, но бывший афганец резко перебил его:
             - Никакой полиции! Предоставь это дело мне.
             -Но почему же? Ведь произошло убийство! Да и нас, похоже, пытались убить.
             -Ты в этом уверен? Сдается мне, нас пытались всего лишь припугнуть.
             -Но мы должны сообщить в полицию.
            Максим наклонился к лежащему навзничь незнакомцу из «шевроле», и проделал ту же самую процедуру, что и с итальянцем. Он тоже был жив. Резко выпрямившись, бывший афганец посмотрел Альберту прямо в глаза:
              -Ты что, хочешь еще изъясняться с полицией? Пойми, нет ничего хуже чем полиция Скотланд Ярда! Это самая дотошная полиция во всем мире, поверь мне! Лучшее, что они для нас сделают, это немедленно вышлют из страны. Шутка ли, только приехали и сразу же ввязались в криминал! Ты только представь,  как они на это посмотрят!.. От бесконечных допросов и подозрений у тебя задымятся мозги. Так что, пойми, напарник, давай все оставим, как есть!..
              Альберт стоял сам не свой.
               -Хорошо. Но что ты предлагаешь?
            Максим оглядел комнату, доставая из кармана платок.
               -Прежде всего замести все следы нашего пребывания здесь. Стереть все отпечатки пальцев. Эти двое еще какое-то время будут без сознания. Думаю, этого будет достаточно, чтобы убраться отсюда. Кстати ты помнишь, к чему прикасался?
           Альберт задумался.
              -Давай-давай, соображай быстрее, у нас мало времени! – Максим аккуратно протер платком трость, аккуратно прислонив ее к дивану, стол, стаканы, на всякий случай дверные ручки, а также подлокотники кресла. Проснувшийся кот на диване с интересом наблюдал за его действиями.
               -Кажется, теперь все, – в растерянности пробормотал Альберт, - больше мы ничего не трогали. Ах, да, протри бутылку, из которой я наливал пиво.
            Максим протер и ее. Затем они аккуратно выбрались из квартиры, и прикрыв за собой дверь, мигом оказались на улице.
           -Ну и попали же мы, - задумчиво произнес Альберт, пока Максим открыв капот, выводил из строя стоявший у подъезда «шевроле».
           -Что было-то было! Нужно сегодня же сменить гостиницу.
           -Ты думаешь, нас не найдут?
        Бывший афганец пожал плечами.
           -Сейчас некогда размышлять. Но если честно, хотелось бы на это надеяться!
           С большим трудом они поймали такси, и  в тот же день перебрались в дешевую гостиницу на самой окраине города, зарегистрировавшись под вымышленными именами. Номера здесь не блистали особой чистотой. Но сейчас их это не особо волновало. Пережитое за день дало о себе знать, и, расположившись в двух соседних номерах, приятели почувствовали себя до того усталыми и разбитыми, что сразу же забылись беспокойным сном…

(Продолжение следует)