«Инфинитум», глава
«Революционный сюрприз»
…После того, как профессора засосала кротовая нора, он от страха потерял сознание. Когда же пришел в себя, увидел комнату, которая вызвала неприятные чувства, поскольку была маленькая и темная. В крохотное оконце едва пробивались слабые лучики заходящего солнца. Борису Петровичу понадобилось некоторое время, чтобы до конца понять: это – не особняк Бумбекова. А что?..
Постепенно он все вспомнил: так он остался жив?! А любимая Лерочка?..
- Лера, – тихонько позвал профессор.
«Не отвечает. Неужели она?.. Да пес с ней! Хорошо хоть сам не подох».
Теперь бы понять: куда он попал? В прошлое? В будущее? В какую страну, на какой континент?
Судя по обстановке – все-таки прошлое. Комод, как две капли воды, напоминает комод его бабушки, а ей он достался то ли от мамы, то ли тоже от бабушки; рядом − резной столик старинной работы. Нет, будущим здесь не пахнет.
Борис Петрович прислушался: за стеной разговаривали люди! Он решил тут же пойти к ним, все объяснить, попросить помощи.
Что объяснить? Что он «прилетел» из будущего? В лучшем случае его ждет психушка. Но даже если ему поверят, чем смогут помочь?
От волнения профессор не стал вслушиваться в слова, доносившиеся из соседней комнаты. Пес с ней, с этой пустяковой болтовней. Как ему быть?!
Необходимо встретиться с уважаемыми здесь людьми и поведать свою историю. Они должны поверить! Просто обязаны. И тогда… он станет сенсацией! А если еще и просветит насчет будущего… Просветит, кого надо!
«Мне цены не будет!»
Сделав такой выдающийся логический вывод, Морозов решил выйти. Коридор – узкий, неприглядный. А вот и соседняя дверь, именно за ней собрались какие-то люди.
Борис Петрович пригладил подобие волос, поправил галстук и решительно постучал. Голоса сразу стихли, и, после некоторой паузы, перед ним на пороге появилась худая, неряшливого вида женщина лет тридцати, она с изумлением смотрела на неожиданного визитера. Пока профессор раздумывал, на каком языке к ней обратиться, она спросила его на чистейшем русском:
- Как вы здесь очутились, сударь?
«Слава Богу, что я в России, - мысленно возликовал профессор, - насколько легче будет решать все проблемы».
- Видите ли… - важно начал Борис Петрович, – я, так сказать, известный ученый, путешествую, пересекаю временные пространства.
- Понятно, - сказал женщина. – Не соблаговолите ли войти?
- Спасибо.
Морозов вошел и сделал приветственный жест рукой (правда, получилось несколько театрально).
- Господа, у нас известный ученый, - подмигнула хозяйка.
- Разрешите представиться: Морозов Борис Петрович, доктор наук, профессор, действительный член пяти общественных академий, кандидат на вступление в РАН.
Полненький, весь в кудряшках человечек за роялем тут же фальшиво сыграл вступление к романсу Глинки «Я здесь, Инезилья». Вальяжный мужчина кавказской наружности радостно завертел огромным носом:
- Проходи, дорогой ученый. Только тебя и не хватало. Меня зовут Тофик. Просто Тофик. Буду, значит, по торговой части.
- Да вы не подумайте чего, Борис Петрович, − вступила женщина, − тут собрались люди достойные. За роялем известный в городе аптекарь – Либерман Михаил Исаакович. А это наш студент Петенька, тоже будущее светило науки.
Петенька с глубоко посаженными злобными глазками приподнялся и мрачно кивнул профессору. Если быть откровенным, будущее светило напоминало человека, недавно покинувшего места заключения: наголо бритый, со шрамом на щеке. Хозяйка представила и других гостей, потом, наконец, назвала себя:
- Авдотья Парамонова. Из мещан.
- Очень хорошо, други мои, очень хорошо, - важно произнес Борис Петрович. − Приятно, когда к тебе проявляют такое внимание и уважение.
- Может, водочки? – засуетилась Авдотья.
- Конечно, водки ему! – загрохотал Тофик.
- Я больше по пиву, - слабо возражал Борис Петрович.
- Нет, дорогой, водки! Лучшей водки, какая только есть в России. И закуска у нас отменная.
Профессор посмотрел на стол и зажмурился от удовольствия: здесь и ветчинка, и телятинка, и балычок, и помидорчики, и соленые грибки. От такого грех отказаться.
- Раз хозяева настаивают…
- Настаиваем, рюмочку!
Рюмочка больше напоминала солидный стакан. И этот стакан наполнили до краев. Все стали скандировать: «Пей до дна!» Ничего не поделаешь, пришлось выпить. И после этого как-то сразу стало лучше!
- Прекрасно, прекрасно, - повторял Морозов, поглощая то балычок, то грибки. – Вот такой и должна быть встреча представителей разных временных миров.
- А вы, значит, из другого мира-с? – полюбопытствовал Либерман.
- Вообще-то из этого, но в то же время из другого. Я – из будущего.
- Да мы уже поняли, что вы человек будущего, - усмехнулся Тофик.
Глядя на заставленный закусками стол, профессор вздохнул:
- Прошлое мне нравится больше.
- Оно и понятно. А вы выпейте еще.
- Многовато будет. Я ведь уже…
- Ничуть. Вы приняли штрафную. Она не считается. А теперь – за знакомство!
И опять послышалось: «Пей до дна!» Обласканный вниманием Борис Петрович осушил и вторую «рюмочку». Голова закружилась, все стало расплываться, в том числе и эти милые люди.
- Так как вы попали сюда? – поинтересовалась Авдотья.
Борис Петрович начал свое повествование с того, как они с Лерой и Грибовым оказались на улице Холодных Ключей и в оставленном хозяевами особняке нашли кротовую нору. Естественно, он немного поменял местами события, ситуации и характеры героев. Получалось, что он – профессор Морозов - был главным вдохновителем проникновения в неведомые миры. Писатель Грибов – просто трус, а Лера Витальева – верная ученица, во всем доверяющая своему руководителю. Слово профессора для нее как некий абсолют. Да, еще она тайно была влюблена в него… «Но я – ни-ни! Никаких служебных романов!»
- Из ваших знакомых лично мне более всего понравилась Лера, - пробасила сидевшая в углу женщина с папиросой.
К сожалению, имени ее Борис Петрович не запомнил. Ну и пес с ним, с именем!
- Лера – красавица! – вздохнул он.
- Отправиться одной с мужчинами в опасное путешествие… Она суфражистка?
- Суфражистка? – до изрядно захмелевшего профессора не сразу дошел смысл вопроса. – О, нет! Она скорее искательница. Знаете, пребывает в вечном поиске удачной партии. Чуть не влюбилась в какого-то принца Розана, который, похоже, жил в девятнадцатом веке…
- А вы и во Франции побывали? – покачал головой Тофик.
− Нет, дело в том, что я еще не изучил, каким образом через кротовую нору можно попасть в то или иное время. Пока все происходит спонтанно.
- Одна неувязочка-с, господин профессор, - вкрадчиво заметил Либерман, - вы только что изволили сказать, будто Лера увлечена вами. А есть, оказывается, и принц Розан?
- Не только он. И Грибов подбивал к ней клинья.
- И она принимала ухаживания Грибова? – широкое лицо Либермана почему-то расплылось в улыбке. – Любвеобильная девушка.
- На Кавказ бы ее! – хохотнул Тофик. – Там бы ее быстро научили законам нравственности.
- Перестань, – лениво пробасила дама с папиросой. – Ты – феодал, все твои родственники – феодалы. Вообще, какого рожна ты связался с нами?..
- Я?.. Феодал?! – Тофик вскочил и схватился за кинжал. – Не будь ты женщиной…
- Вот! Все вы так! Давно пора понять: нет ни женщин, ни мужчин. Есть человек! Освобожденный от подневольного труда индивид! Я бы даже в записях о рождении ребенка запретила писать устаревшие понятия «мать», «отец». Пусть будет: «родитель один» и «родитель два».
- И кто же станет «родителем один»? – ехидно спросил Тофик.
- Конечно, мать. Она рожает.
- А почему отец не может рожать? Равноправие, так равноправие! Пусть ученые что-нибудь изобретут, чтобы и мы могли поучаствовать в этом… деле.
- В будущем никто не станет рожать, - мечтательно заявил белокурый парнишка в форме гимназиста. – Детей начнут выводить в специальных инкубаторах. Так, профессор?
- Ну, нет, до этого дело пока еще не дошло, но очень возможно.
- Мужчины – изверги, – задумчиво произнесла дама с папиросой. – Этот «профессор» даже сочинить правильно не может. Вроде бы Лера у него – женщина будущего, но как дошел до главного − никакого суфражизма!
- Пардон, мадам. Я ничего не сочинил.
- Не станем ссориться из-за пустяков-с, − в умиленье прорыдал Либерман. – Попросим хозяйку принести самовар, а гостю еще водочки.
- Ни в коем случае… Я уже того…
- Раз хорошо пошла! – взмахнул руками Тофик.
- А вы?
- И мы за компанию. Но сперва – гостю.
- Вы когда-нибудь слышали-с такую фамилию Маркс, - неожиданно переменил тему Либерман, – Карл Маркс?
- Слышал ли я о Марксе?! – возмутился Борис Петрович. – Да нас мучили им все пять лет учебы в университете.
- Как? – оживились сразу несколько человек. – Есть университет, где изучают Маркса?
- О, скажите, где? – воздел руки белокурый гимназист. – В Швейцарии? В Англии? В Германии? Поеду хоть на край земли.
- Да в какой Германии! – воскликнул профессор. – Не так давно в России без Маркса – никуда. Даже мы, технари, имели в качестве научной методологии учение этого прохвоста.
- Почему это он прохвост? – с ледяной интонацией в голосе спросил студент Петя.
- Как почему? Вы что, ничего не знаете о нем? Он, этот хитрюга, из семьи каких-то там нищих раввинов…
- Боже мой, он антисемит! – схватился за сердце Либерман. – Следовало сразу догадаться. Слишком уж у него все русское: «Борис», «Петрович», «Морозов».
- Может, вы и кавказцев не любите?! – как ужаленный вскочил Тофик.
- Да, что вы, друзья, - жалобно произнес профессор. – Я всегда был толерантен сверх меры. То есть любил всех без разбору. Лишь бы человек был хороший. А про раввина… я ведь только констатировал факт.
- Давайте дальше про Маркса! – вмешался Петя.
- Так вот, други мои, он - человек из ниоткуда, решил сделать головокружительную карьеру. Женился на женщине королевских кровей[i]. Родные Женни не приняли их брак, и Марксу бы устроиться на работу. Однако работать он, подобно ортодоксальному еврею, категорически не желал, а жил за счет своего приятеля, фабриканта Энгельса, с которым, по слухам, у него были еще и интимные отношения.
- Но а его «Капитал»? – с придыханием промолвила Авдотья. – А классовая борьба?!
- Или вы… отрицаете ее? – гимназист посмотрел на профессора с нескрываемым ужасом.
Борису Петровичу остановиться бы, да он уже вошел в привычную роль преподавателя. Он видел себя стоящим за кафедрой, а перед собой – дурашливых студентов.
- Классовая борьба, други мои? Сейчас объясню. Представьте, что в ваш дом врывается группа отчаянных головорезов. Обирают вас до нитки, а после объясняют: нет, это не грабеж, а экспроприация. Потом к этим самым головорезам вламываются другие головорезы. И так до бесконечности.
Борис Петрович хлопнул третью рюмашку. На его месте другой бы человек заметил перекрестные взгляды хозяев и сразу бы догадался, что они думают о «дорогом госте»: «Вот он каков? Даже не маскируется, не скрывает своего нутра». Однако профессор был слишком пьян, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
- А почему вы говорите о Марксе в прошедшем времени? – поинтересовалась Авдотья.
- Так он же умер.
- Как?!
- Обыкновенно. В 1883 году. А почему помню? Так в университете заставляли штудировать его биографию. По специальности можно было не знать, а марксову дребедень – умри, но выучи!..
В комнату вошел еще какой-то мужчина огромного роста и бросил странную фразу:
- Никого поблизости.
- Не ошибаешься? – едва слышно произнесла Авдотья.
- Глаз наметан.
- Вот и славно, - обрадовался Тофик. – Какие у нашего дорогого профессора планы?
- Мне надо… к этим… к вашим самым главным.
- К самым главным? Может, в жандармерию?
- Давайте в жандармерию.
- Хорошо. К нашим дорогим жандармам. – И вошедшему верзиле: – Остап, доставишь профессора в жандармерию.
- Обязательно.
- Петя, поедешь с ними. Передашь его прямо в руки главного жандарма.
Петя с ухмылкой поднялся и сказал:
- Поедем, просветитель. По пути расскажешь нам еще о Марксе и об Энгельсе.
- Рюмочку на дорогу, - засуетилась Авдотья.
Эту рюмку буквально влили в Бориса Петровича. Потом его, полностью отрешенного от действительности, Остап с Петей подхватили под руки, выволокли на улицу и погрузили в какую-то повозку. А дальше… стук колес, под который он безмятежно заснул.
* * *
Очнулся Морозов от резкого запаха, и тут же кто-то плеснул ему в лицо холодной водой. Профессор дернулся, попробовал пошевелить руками, ногами, − не смог. Тело ныло от впившихся в него веревок. Открыв глаза, Борис Петрович увидел Тофика, Петю и детину… кажется, его звали Остап.
- Пришел в себя? – Тофик говорил, как и раньше, с улыбкой, но она была не ласковой.
- Где я?
- В светлом будущем, дорогой, которое так ненавидишь.
- Я вас… не понимаю.
- Чего ж тут непонятного? Ты проник в нашу организацию. С какой целью? Чего вынюхивал?
- В вашу организацию?.. – с трудом соображал профессор.
- Как ты попал в ту комнату?! – дрожа от ярости, воскликнул Петя
- Я объяснял.
- Другим плети лапти. Последний раз спрашиваю…
- А что потом? – спросил перепуганный Борис Петрович.
- Пытать начнем, дорогой, - вздохнул Тофик.
- Но позвольте! – взвизгнул профессор. – За что?
- За то, что неправду говоришь. А обманывать нехорошо. Эх, добрый человек, не жалеешь себя.
Петя тем временем взял недокуренную папиросу и слегка коснулся зажженным концом одной из связанных вместе рук пленника. Борис Петрович, для которого даже маленькая физическая боль являлась самой худшей пыткой на свете, завизжал, точно поросенок, и так взмолился о пощаде, что мучители растерялись.
- Рассказывай, и все прекратится, - посоветовал Тофик.
- Что угодно расскажу, только не трогайте!
- Начнем снова, - мрачно обронил Петя. – Кто ты? И почему позволяешь себе клеветать на Карла Маркса?
- Буду, кем скажете. А Маркса я очень даже люблю. Люблю не меньше Женни и Энгельса.
- Тебя послала охранка?
- Охранка? Да-да! − он боялся противоречить любому их слову.
- Он издевается, - сквозь зубы процедил до сих пор молчавший верзила Остап.
- Да нет же, нет. Меня именно послала охранка.
- Что там о нас известно? – спросил Тофик.
- Что вы – хорошие ребята.
- Тогда зачем мы ей?
- Потому что иногда вы ведете себя плохо.
- И чем же мы так плохи?
Обезумевший от страха Борис Петрович ляпнул первое, что пришло в голову:
- Девочек обижаете… Нет, не то… Не девочек, а этих… как его… Кого-то вы обижаете…
- Может, власть? – усмехнулся Тофик.
- А вот это зря, - профессор уже не знал, как выкручиваться. – С властью надо дружить.
- Даже так?
- Не то, что бы во всем потакать ей… а надо держать ее в узде.
- В узде, значит?
- Чтобы не расслаблялась. Да пес с ней, с властью.
- Вот это правильно, дорогой. Но следует на деле доказать свои убеждения.
- Какие убеждения?
- Как какие? Что и в узде власть надо держать, и что пес с ней. Ведь это действительно твои убеждения?
- Конечно! – Борис Петрович понял, что появился шанс отвязаться от похитителей.
- А Маркса-то ругал! – напомнил мрачный Петя.
- Я уже исправился, - пискнул профессор.
- Ладно, - миролюбиво произнес Тофик, - кто старое помянет, тому глаз вон. Докажи, что исправился, выполни нашу просьбу…
При последних словах Тофика Петя вновь приблизил кончик зажженной папиросы к Борису Петровичу. От страха профессору показалось, что штаны у него стали мокрыми.
- Выполнишь? – вновь улыбнулся веселый кавказец.
- Ага… ага…
- Вот и хорошо. Только, дорогой, не подведи. Иначе наши люди тебя везде найдут. Если потребуется и в кротовую нору залезут. Залезем, Петя? Остап?
Они кивнули, что было ужаснее любых слов.
- Твоя задача передать от нас подарок одному важному человеку.
- И… только?
- И только, − подтвердил Тофик. – Будет ему сюрприз.
Профессор немного успокоился: поработать курьером дело нехитрое. Но одна вещь смущала, и настолько, что он дерзнул спросить:
- А почему вы сами не?..
- Не любит он нас, дорогой, - развел руками Тофик. – Мы его покритиковали, он обиделся. Теперь вот думаем помириться. Когда подарок будешь передавать, скажешь: «От твоих друзей из «Народной свободы»!» Он обрадуется, снова дружить с нами станет.
- Кто он?
- Городовой.
- Городовой?
- Не просто городовой, а старший городовой.
- Он меня примет?
- Обязательно. Хороший человек, отец восьмерых детей.
Борис Петрович решил про себя, что это может быть подарком судьбы, городовой, наверняка, выслушает его историю и поможет. Главное поговорить, убедить начальство, как это не раз приходилось делать у себя в институте.
Но что за «подарок» ему хочет передать «Народная свобода»? Вдруг он окажется не слишком приятным для городового? И хотя мысли профессора путались сначала от водки, затем от страха, он постепенно прояснял для себя ситуацию.
Беседа Морозова с похитителями была прервана стуком в дверь. Тофик грозно приложил палец к губам, Петя вышел. Вернулся через несколько минут.
- Друзья, - сказал он с подавленным видом, - только что принесли печальную весть: в Лондоне действительно скончался Карл Маркс. Вечная память великому человеку! Когда-нибудь мы переименуем в его честь улицы, города и даже страны. Россия станет Марксией.
Петя готов был разрыдаться, Остап и Тофик обнимали товарища и, как могли, успокаивали. Неразговорчивого Остапа наконец-то прорвало:
- Давайте в честь вождя нашу, кровную?
- Только тихо, - напомнил предусмотрительный Тофик. – Уши врагов везде.
Они вытянулись по стойке смирно и запели «Марсельезу» (4). Когда закончили, лицо Пети исказилось от злости, вот-вот и накинется на связанного узника:
- А он, сволочь, против Маркса! Да я его!..
Борис Петрович в ужасе закрыл глаза. По счастью, его не били, не пинали ногами. Петю едва удерживали Остап и Тофик. Последний втолковывал:
- Он нам пригодится. И в самое ближайшее время.
Петя сдался. После этого все трое покинули комнату, предварительно засунув в рот профессора кляп. Ему оставалось ждать, только вот лучшего или худшего?
Борис Петрович сделал попытку высвободиться, но веревки лишь сильнее впились в тело. Связали его профессионально!
Теперь профессор окончательно понял, что происходит. Через кротовую нору он перенесся в восьмидесятые годы девятнадцатого века и оказался в плену террористической организации, а подарок… Понятно, какой «подарок» они готовят городовому. «И ведь станут следить за мной! Они предупредили. И, конечно, проверят, как я выполню задание. И нет от них спасения. Империю разрушили. Что для них «какой-то человечишка»?
Но с какой стати они решили доверить такое дело мне - тому, кого считают агентом охранки? Большей нелепицы не придумаешь».
И тут он понял: не так это все и нелепо. Он оказался в их доме во время тайной сходки. Значит, он их вычислил. Он – кот, они – мышки: так они считают.
Потом ситуация меняется. Котом становится «Народная свобода». Тот, кто по их мнению является агентом полиции, ведет себя непрофессионально, да и храбростью не отличается. Зачем рисковать своим товарищем, когда лучше направить в качестве смертника раскрывшего организацию шпика.
«Во попал!»
Профессор клял свое любопытство и уступчивость. А в том, что случилось винил Грибова. «Он был инициатором этого дурацкого похода в дом Бумбекова!» Вдруг Борису Петровичу показалось, будто Грибов рядом и хитро подмигивает ему: «Я отомщен, старина!» Профессор со злостью плюнул в него. Естественно, попал в пустоту…
Прошло совсем немного времени, и члены организации появились вновь. Пленника развязали. Тофик сказал:
- Готовься, тебя ждут великие дела.
- Когда они меня ждут?!
- Прямо сейчас, дорогой, прямо сейчас!
- …Пойдешь в сторону набережной, - начал инструктаж Тофик.
- А где это?
- Опять вздумал нас дурить? – разъярился Петя.
- Подожди, - остановил его Тофик. – Давай ему разъясним путь, которым он должен идти. Сразу от этого дома начинается переулок, он выведет тебя на Рождественскую улицу. Там повернешь направо. Не перепутаешь?..
- Направо, - механически повторил Морозов.
- Правильно. Один квартал вперед и следующим переулком выйдешь к реке. Вскоре там появится старший городовой. А теперь пора! Его прогулка длится не более двадцати минут.
- Если заблужусь? – робко произнес Борис Петрович.
- Я уже говорил: мы все время будем рядом, значит, и дорогу подскажем. Но, сам понимаешь, лучше никуда не сворачивать.
- Я могу не узнать, как бишь его?
- Старшего городового. Не волнуйся, не ошибешься. В случае чего, получишь наводку. Ведь мы рядом.
В дверь снова постучали, Остап открыл, в комнату вошел аптекарь Либерман и многозначительно посмотрел на Тофика с Петей.
- Теперь, - потер волосатые руки Тофик, - мы вручим тебе наш подарок для городового.
Либерман поставил на стол большую, украшенную ленточками, коробку.
- Что здесь? – с подозрением поинтересовался Борис Петрович.
- Не изволите-с беспокоиться, - захихикал довольный аптекарь. – Обычный торт-с.
- Его я должен передать?..
- Именно-с.
- …И сказать, что от организации «Народное мщение»?
- Дорогой, у нас не «Народное мщение», а «Народная свобода», - недовольно поморщился Тофик. – Знаешь, я передумал, о нас не стоит упоминать. Сердит он очень. Скажи, подарок от Калашникова.
- От знаменитого разработчика оружия? – невольно вырвалось у профессора.
- Какой разработчик?.. Это – лучший кондитер в городе. Запомни дословно: «Савелий Игнатьевич просил передать от всего сердца». И сразу уходи. Уходи, как бы тебя не уговаривали задержаться.
Торт всунули в руки Морозова. Тофик расхохотался:
- Не трясись. Подарок не опасен. Только открывать не стоит.
- Почему?!
- А зачем-с открывать то, что предназначено не вам? – хитро сощурил глазки Либерман.
- Теперь, - Тофик щелкнул крышкой серебряных часов. – Пора, дорогой. Но сперва прими на дорогу.
Он достал из темного шкафа бутылку, налил стакан водки, протянул профессору.
- Я не… Я не… - слабо отнекивался Морозов, прекрасно понимая, чем в такую минуту грозит ему пьяный угар.
- Пей! Станешь смелее. Лучше поймешь, что все в жизни ерунда, кроме собственной главной цели.
Пришлось выпить. После этого Бориса Петровича вывели на улицу.
- Уверен, что он все сделает, как надо? – тихо спросил Петя у Тофика.
- Разве можно быть в чем-то уверенным?
- А если перед нами ломающий комедию агент? Тогда это очень опытный агент.
- Не думаю, - задумчиво промолвил Тофик. – Возможно, в дом Авдотьи он, и правда, попал случайно.
- Каким образом? По воздуху прилетел? Или ты думаешь, он не врал? И впрямь явился из будущего?..
- Может быть.
- Тогда его надо вернуть!
- Зачем?
- Это же находка! Мы могли бы столько всего узнать.
- А надо ли?
- Но ведь это же наше будущее!
- Окажется ли оно таким уж счастливым?
- Сомневаешься?
- Мы с тобой его приближаем. А мы не идеальны.
- Интересный поворот. Тогда зачем мы рискуем?
- Затем, что обратно повернуть уже не сможем. Есть мечта, и отказаться от нее для каждого из нас равносильно самоубийству. Но, довольно, дорогой. Не упускаем его из виду. Главное, чтобы он куда-нибудь не свернул…
На какое-то время водка придала Морозову храбрости. Первый переулок он миновал относительно спокойно: перед ним открылась широкая улица.
И тут его затрясло. Борис Петрович не мог вспомнить ни названия улицы, ни того переулка, где следовало поворачивать. Он завертел головой… «Куда?! Куда?». Проклятый торт жег руки. Что если бомба (а то, что там бомба, он не сомневался!) взорвется прямо сейчас? Правда, Либерман был предельно циничен: мол, главное сам не открывай. Но…
Страхи чередовались, им не было конца. «Оставить бы этот «подарок» где-нибудь в кустах и убежать!»
Профессор огляделся: невысокие дома показались страшной гвардией, преграждающей путь к отступлению. Его «пасут», не отпускают ни на мгновение.
Кто следит?!
Вон куда-то спешит статный мужчина, похожий на чиновника. Вон проплывает светловолосая красавица, она вообще не обращает ни на что внимания («Не обращает?»), вон что-то бурно обсуждают двое немолодых людей…
Профессора точно парализовало. Он не дойдет до места, сил не хватит!
И тут какая-то рожа высунулась из-за угла соседнего дома, показав пальцем, куда следует держать путь. Они здесь!.. И веселый кавказец, готовый прирезать тебя при первой же возможности, и студент Петя с лицом и повадками киллера, и милейший аптекарь Либерман с хитрющим прищуром, и белокурый гимназистик, мечтающий о слиянии обоих полов в единое целое.
Морозов решил, что у него единственная возможность выжить: передать торт городовому, которого он никогда не видел («Пес ним!»), и бежать! Бежать, несмотря на возраст и отдышку!
Затем отыскать кротовую нору и вернуться в свою маленькую лабораторию.
С трудом передвигая ноги, профессор все-таки проплелся по кварталу и увидел узкий переулок. Он уже слышал, как невдалеке плещется вода. Пройдя немного вперед, действительно увидел реку. И опять какая-то темная личность навела указующий перст:
«Тебе туда».
Борис Петрович сразу заметил осанистого человека в светлой льняной, подпоясанной затяжным ремнем гимнастерке, и двинулся к нему. Он должен что-то сказать… «Торт… От кого этот торт? От Савелия Игнатьевича или Игнатия Савельевича?.. Пес с ним, с именем! Отдам торт, мол, лично от меня, и исчезну!»
Он не помнил, как приблизился к реке. Городовой, спокойно шел ему навстречу. На вид мужчине было сорок с небольшим; русское, с правильными чертами лицо и красивая, окладистая борода; он что-то тихонько напевал, а потом прерывался, отвечая вежливым кивком на приветствия проходивших мимо горожан.
Точно заколдованный сатанинской силой, Морозов приблизился, думал было протянуть торт, но остановился. Городовой с удивлением взглянул на него:
- У вас что-то стряслось, сударь?
- Я… Видите ли…
Вроде бы, что ему этот человек из далекого прошлого? Ведь в реальное время жизни Бориса Петровича и кости того уже давно сгнили. Но почему в чужом времени он – мирный ученый − должен стать убийцей?
А как же Грибов?!
«Я не убивал его! Просто вытолкнул в другой мир, где, возможно, он будет более счастлив. Ладно, пусть я совершил одно преступление, неужели совершу другое? Неужели восьмерых детей оставлю сиротами?.. Я не чудовище! Да, но как же моя собственная жизнь?…»
И тут будто молния поразила его: Тофик со своей группой не оставит свидетеля в живых. Как не крути – итог будет один.
- Кто вы? – настойчиво спрашивал старший городовой.
- Профессор Морозов Борис Петрович.
- Что вам угодно, уважаемый господин профессор?
- Торт…
- Торт? Мне? От кого? А, догадался! Калашников Савелий Игнатьевич грозился угостить мою семью новым творением. Спасибо ему, большое спасибо. А вы, выходит, его знакомый?
- Нет… торт от «Народной свободы», - еле выдавил из себя Морозов.
Лицо городового мгновенно потемнело, он напрягся:
- Аккуратно положите его.
- Они следят за мной…
- Не бойтесь. Кладите торт и уходите.
Но случилось то, чего не ожидал даже прошедший серьезную военную подготовку городовой. Прогуливающийся неподалеку франт вдруг выхватил револьвер и выстрелил в Морозова. Профессор еще успел заметить, как последовал ответный выстрел со стороны городового…
Убил ли тот «франта» или нет?.. Все окружающее Бориса Петровича исчезло, осталась лишь бесконечная боль, которую сменили холод и тишина…
Скачать роман полностью можно по ссылке:
http://shop.club-neformat.com/04/infinitum/