ЧАСТЬ II

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

     Ближе к вечеру Кирилл спустился в гараж. По дороге в аэропорт он намеривался остановиться, чтобы поужинать в небольшом итальянском ресторане. Оставив джип на стоянке, он зашел в тратторию. Пицца и красное вино оказались отличными, настроение - соответственно тоже. Кирилл вышел на улицу и медленным шагом направился к машине. Случайно он заглянул в большое окно какого-то павильона и увидел там Мирру Драгулову, которая, обернувшись, тоже заметила его. Она улыбнулась и сделала приветливый жест: «Заходите!». Мелентьев посмотрел на часы и решил переброситься парой фраз с мадам.
    Весь павильон был заставлен рамами с фотографиями и картинами.
    - Очень рада вас видеть, – протягивая руку, произнесла Мирра. – Вот, готовлю очередную выставку: «Время и мода».
     - Всегда актуально, – заметил Кирилл.
    Из-за перегородки появилась Алла Куракина в длинном, почти до щиколоток, пестротканом трикотажном платье с молнией посередине. Ее короткие волосы отливали цветом свежесваренной смолы.
    - О!.. Господин детектив!.. – ослепительно улыбнулась она и протянула пухленькую ручку. – Как успехи?..
    - Увы! Об успехах могу только мечтать.
    Алла сочувственно закивала.
    - А мы выставку готовим. Приходите послезавтра на открытие. Я вам сейчас дам приглашение, – она повернулась к столику, но Кирилл был вынужден отказаться.
    - К сожалению, не смогу, сегодня вечером уезжаю!
    - Правда?.. Жаль! Выставка будет потрясающей!.. И куда вы собрались? Отдыхать или по делам?.. Вы знаете, прошлую весну мы были на юге Франции…
    - Нет, я еду по делам, но почти на юг, – уточнил Мелентьев.
    - Если это не секрет, - вмешалась в разговор Мирра, - ваша поездка связана с расследованием убийства Арнольда?
    Детектив ответить не успел.
    - Ах, вся надежда на вас! – с долей патетики в голосе воскликнула Куракина.
    «Тетка, наверное, приняла на свою пышную грудь граммов триста коньяку», - угадал Кирилл.
    Она подошла еще ближе к нему и протянула фотографию.
    - Посмотрите, какая прелесть! – при этом ее мясистое бедро прижалось к детективу.
    - Великолепно! – отозвался он и спросил: - Скажите, в промежуток времени между одиннадцатью и полуночью с кем вы были 1 апреля в концертном зале «Российский»?
    Алла отшатнулась от неожиданного вопроса, но нашлась.
    - Со всеми, – иронично усмехнулась она.
    - А более конкретно?
    Она дунула на свою смоляную прядь и задумалась.
    - Я уже говорила этому… майору…
    - А теперь, пожалуйста, мне.
    - Господи, да с кем же я была?.. Ах, ну да!.. Сначала я разговаривала с журналистом Бесединым, потом к нам присоединился Коленька Князев. Потом… Серж Навруцкий читал Блока… так, очаровательный пустячок с огромным потаенным смыслом: «Превратила все в шутку сначала…» - сверкая глазами, зубами, процитировала мадам Куракина, томно поглядывая на молодого детектива.
    - А вы? – обратился Кирилл к Драгуловой.
    - А я, - смерив Мелентьева снисходительным взглядом, ответила Мирра, - была в обществе двух потрясающих мужчин – Григория Храмова и Вадима Исленьева.
    - И они в течение всего этого часа оставались с вами?
    - Даже более чем часа, – все так же снисходительно, глядя на Кирилла, подтвердила Драгулова.
    - В отличии от Мирры я не могу так сказать, потому что около полуночи, почему я запомнила… я уронила часы… вертела и уронила… знаете, у меня такие часики на шейной цепочке, она случайно оборвалась…  Серж наклонился, поднял их и сказал: «Половина двенадцатого», и тут к нам втиснулась эта Свободина старшая… Она… - Алле не хватило воздуха от возмущения. Воспользовавшись этим, Драгулова произнесла:
    - Дорогая, по-моему, ты устала и явно перевозбуждена проделанной работой. А нам еще сегодня предстоит много сделать. Пойди, отдохни четверть часика.
    - Ты права. У вас больше нет вопросов, господин детектив? – кокетливо спросила Алла.
    - Нет. Я вас благодарю за то, что вы уделили мне время.
    - О!.. Если будет нужно, я вам еще уделю…
    Драгулова взяла ее под руку и повела в служебную комнату. До Кирилла долетела возмущенная фраза Куракиной:
    - Тебе, значит, можно крутить с Исленьевым, а мне с молоденьким, выходит, нельзя?! А я тоже хочу!.. К тому же, я моложе тебя на целых три года!..  
    Драгулова что-то прошипела ей в ответ.
    - Ой, ну и что?.. Детектив – это так романтично!..
    Мирра втолкнула ее в комнату и закрыла дверь.
     - Она немного устала, - вернувшись к Кириллу, рассматривавшему фотографии, сказала Драгулова. - Очень впечатлительная, впрочем, как и все художники, чего не скажешь обо мне. Я – подсобный рабочий для артистов. Устраиваю им выставки, презентации… и этим счастлива…  – она немного помолчала и продолжила: - Люблю рисовать, петь, играть на фортепиано, но понимаю, что обойдена талантом.
    - Редкое качество Обычно люди этого не понимают, в результате - мучают себя и других.
    - Да!.. Человек, лишенный таланта, но убежденный, что он у него есть, – жалок, смешон, но достоин сострадания.
    - Как сказать, – рассмеялся Кирилл. – По-моему, более достойны сострадания окружающие его.
    Мирра задумчиво улыбнулась и произнесла:
    - Например, муж Эллы Романовой.
    - Да, я заметил, как г-жа Романова терзается от зачатков своих многочисленных талантов, которым, видимо, так и суждено умереть в зародыше, - Мелентьев взглянул на часы и, пожав худенькую руку Мирры, поспешил в аэропорт.
    Драгулова проводила его долгим, насмешливым взглядом, но он этого уже не видел.

* * *
    Два часа полета, - и Кирилл, выйдя на трап, сразу почувствовал, что здесь, в Кишиневе, уже лето.
    Устроившись в лучшем отеле столицы Молдавии, детектив крепко и безмятежно заснул. Перед вылетом он с помощью Леонида Петрова получил разрешение на ношение оружия.
    «Дело принимает серьезный оборот, - решил Мелентьев, - если дошло до стрельбы».
    Солнце ворвалось в огромное гостиничное окно чуть свет. Кирилл зажмурился и перевернулся на другой бок. Но оно не унималось, ласково пригревая спину и голову. Мелентьев был вынужден подчиниться.
   «Надо же… и горячая и холодная!..» –  не без опаски открыв кран в ванной, промурлыкал он, стоя под душем.
    После легкого завтрака Кирилл остановил попутную машину и попросил отвезти его на киностудию.
    - Куда? – с удивлением переспросил водитель.
    - На киностудию! – повторил детектив.
    - Поехали.
    Промчавшись по зеленым улицам Кишинева, машина остановилась у четырехэтажного желтовато-облезшего здания, с обеих сторон которого тянулся мрачный серый забор. Кирилл расплатился и, поднявшись по хрустящим от бетонной пыли ступенькам, открыл дверь. Во мраке вестибюля было пусто. Он сделал несколько шагов в сторону длинного коридора, как до него донесся хрипловатый мужской голос:
    - Эй!.. Господин хороший, ты куда?..
    Кирилл обернулся и увидел в углу маленький столик и сидящего за ним пожилого мужчину.
    - Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из работников киностудии…
    В ответ он услышал смех.
    - Это что, вы имеете виду «Молдова-фильм»?
    - Ну, если вы можете мне предложить что-то другое…
    - Могу, – веселился мужчина. – На первом этаже - кооператив по пошиву спецхалатов. На втором – заседает руководство фирмы «Аякс». Чем они занимаются, покрыто мраком неизвестности. На третьем, правда, осталось кое-что от некогда блестящей студии… копошатся, пытаются что-то сделать… - мужчина безнадежно махнул рукой.
     Кирилл подошел к нему ближе и спросил:
    - А вы сами раньше работали на киностудии?
    Он с грустной усмешкой взглянул на детектива.
    - Я-то?.. Работал!.. И даже, представьте себе, не вахтером, а главным оператором!.. Если помните… да нет, ты такой молодой, фильмы «Солнечные ягоды» и «Влюбленный Флорин»… это я снимал!..
    - Конечно! Я их видел!.. – воскликнул Кирилл, хотя узнал о первом фильме Чинарова «Влюбленный Флорин» совсем недавно, просматривая кинословарь. – «Влюбленный Флорин» получил приз на всесоюзном кинофестивале в Ташкенте.
    - Надо же! – не скрыл своего изумления бывший оператор. – Так ты что, киновед? Из Москвы, наверное, приехал покопаться в руинах былого величия?
    - Да! Я хочу написать книгу об Арнольде Чинарове.
    - Об Арике?!.. Это хорошо!
    - Смею надеяться, что мне повезло, – улыбаясь, заметил Кирилл. – Не успел приехать, как встретил оператора первого фильма Арнольда Аристарховича.
    - Да!.. Это был фильм!.. – собеседник Кирилла протянул руку и представился: - Петр Поляну.
    - Очень приятно, – с чувством пожал детектив широкую ладонь известного в свое время оператора.
    - Эх! – вздохнул тот. – Когда Арик приехал сюда здесь не то, что кипела, бурлила жизнь!..
    - Расскажите, – предложил Кирилл, оглянувшись в поисках второго стула.
    - Нет! Я тебе, гость московский, лучше покажу величественные руины былого!.. Подожди! - Поляну поднялся и скрылся в темном коридоре.
    Минут пять спустя он появился в сопровождении какого-то парня. Сказав ему что-то по-молдавски, Петр взял связку ключей и широким жестом пригласил Кирилла пройти вперед.
     Через дверь, противоположную входной, они вышли во двор киностудии. Петр развел руками.
    - Вот!.. Павильоны, в которых кипели страсти, сталкивались интересы и рождались фильмы.
    Он открыл дверь одного из них: огромный захламленный старыми, полусгнившими декорациями ангар.
    - Здесь мы снимали нашего «Влюбленного Флорина»! А натурой были окрестности Фетешти, маленького городка под Кишиневом.
    - Вы были дружны с Чинаровым, или вас связывали лишь служебные отношения?
    - Мы с ним были друзьями, –  с вздохом произнес Петр. – А что там у вас в Москве говорят, кто убил Арика?
    - Да… - неопределенно протянул Кирилл, - слухов много… но милиция пока никого не нашла.
    - И какая же это сволочь смогла поднять руку на такого режиссера? Ведь талантище какой был!.. К его возрасту обычно режиссеры выдыхаются: либо почуют на лаврах, либо снимают такую чепуху, что стыдно за них! А Чинаров!.. Уверен, ему было бы что сказать и еще лет через десять!..  Я как прочел в газете, что его убили… - Петр опустил голову, чтобы скрыть свои чувства… - хотел поехать проститься… но когда узнал, сколько стоит билет… понял, не по карману мне сказать: «Прощай» другу молодости.
   - Расскажите, пожалуйста, о периоде съемок «Влюбленного Флорина», - скидывая хлам с табурета, попросил Мелентьев.
    Петр с размаху завалился на кучу тряпья.
    - Это был самый счастливый период моей жизни. Нам с Арнольдом было по двадцать семь. В то время по возрасту мы могли быть только вторыми: второй режиссер, второй оператор. Даже, несмотря на то с какой энергией, напором Арнольд  набросился на дирекцию киностудии, нам было отказано в самостоятельной съемке фильма. Но Чинаров не успокоился, он помчался в Москву, встретился с кем надо и привез нашему директору письмо с настоятельной рекомендацией в качестве эксперимента разрешить молодому режиссеру снять фильм. Это была победа, причем победа, увенчанная лаврами кинофестиваля!..
    - Скажите, а вы знали что-нибудь о личной жизни Чинарова, или он был скрытен?
    - Арнольд? Скрытен?! Да я знал все, как ты выразился, о его личной жизни! Что такое личная жизнь в двадцать семь лет? – Это женщины!.. Молодые, красивые, с этакими волнующими ум и все остальное формами… Я был влюблен в нашу героиню. Ее играла Мария Лихова… Машенька… черноглазая, ловкая, быстрая, с роковой цыганской кровью…
    - Странно, – удивился Кирилл. – Я всегда думал, что в героинь своих фильмов влюбляются режиссеры.
    - Ну это вроде было… поначалу, когда Арнольд занимался подбором актеров. Мария ему сразу понравилась. Но случилось так, что съемки мы начали на натуре. Киногруппа отправилась в Фетешти. Была нужна массовка. Ну, догадываешься, от желающих не было отбоя. Если бы Арнольд в то время был уже режиссером в зените, он бы поручил набор статистов своему помощнику, но это был его первый фильм, и он хотел участвовать во всем. Так он увидел Люцию. Красивая была девушка. Тоненькая, с огромными потупленными глазами, но зато, когда она их вскидывала… дрожь по телу! Арнольда ее взгляд насквозь прошил!.. Он даже специально для нее придумал маленькую роль. Так… несколько реплик и два крупных плана. Хорошо получилось… глаза у нее запоминающиеся…
     - Ну, а потом, что? – задал Мелентьев вопрос замолчавшему оператору.
     - Ну, как что? Любовь!.. Люция жила в этом живописном городишке, Фетешти. Все ночи они проводили вместе. Потом, когда мы закончили съемки на натуре и поехали обратно в Кишинев, Арнольд взял Люцию с собой. Он снял ей квартиру, даже сейчас помню адрес: улица Красная, дом 23, кв. 6. Мы частенько там собирались вместе: я, Арнольд, Люция и Мария. Ох, и что это было за время!.. Даже не верится, было ли…  приснилось ли… Мы чувствовали, что наш фильм не пройдет не замеченным… а тут еще и любовь… – Петр опять замолчал, наслаждаясь мысленными картинами былого.
    - Ну, а дальше? – не давал ему расслабиться Мелентьев.
    - Дальше? – он  вопросительно взглянул на своего собеседника. – Дальше?.. После успеха на кинофестивале Арнольд поехал в Москву, похлопотал, и его взяли в штат «Мосфильма», правда, вторым режиссером. Но он надолго не задержался в этой должности. Если не ошибаюсь, примерно через год он приступил к съемкам нового фильма. Тот уже получил какой-то международный приз.
    - А вы?.. А Люция?..
    - Что я?.. Я – молдаванин, остался на родной киностудии. Арнольд, правда, и ты это обязательно подчеркни в своей книге, несколько раз предлагал мне работать с ним, но я, а вот это не обязательно упоминать, приехав на «Мосфильм», понял, – не потяну… не смогу… Я пожал руку Арику и уехал. А здесь я был первым кинооператором.
     - А как же Люция?.. Она тоже осталась здесь?
     Петр от души рассмеялся.
     - Женщинам не свойственно оценивать себя объективно. Девчонка с восьмью классами образования возомнила, что может стать женой Чинарова.
    - Ну… женятся ведь не на образовании, - заметил Кирилл.
    - Согласен. Но это можно себе позволить, когда уже пожил в свое удовольствие, а обременять себя семьей,  когда перед тобой лежит весь мир… Короче, здесь я солидарен с Арнольдом: женщина – прекрасна, только как женщина, но когда она становится женой… - он невольно взялся за голову руками. – Ты не женат?
    - Нет.
    - И держись парень, сколько сил хватит. Женитьба – это то счастье, которое никуда от тебя не убежит, сколько бы ты сам от него не бегал. Всегда рядом, всегда готово к употреблению. Так вот, Арнольд взял с собой Люцию на несколько дней, чтобы  показать ей  Москву, но обратно она уже не вернулась…
    - И больше вы о ней ничего не слышали?
    - Да я и не интересовался, – сказал он, поднимаясь. – Ну, пошли, покажу тебе еще несколько руин.
    Они вышли на залитый солнцем двор, и пошли вдоль павильонов.
    - Вот здесь, - указал Петр на павильон типа теплицы, - помню, мы сконструировали зимний сад американского миллионера, а там, – он махнул рукой, - был пиратский притон…
    - А как была фамилия Люции? – вернулся к прежнему разговору Кирилл.
    - Ионеску. Что, хочешь описать и женщин Арнольда?.. Много их было, не сбейся со счету, не дай бог, какую забудешь… обиды будет… еще в суд подаст!
    - Люция Ионеску… красиво звучит.
    - Еще лучше выглядело,  – Петр рукой очертил в воздухе женский извив.
    - Спасибо вам за рассказ! Если у меня возникнут еще вопросы, можно я к вам обращусь? – обмениваясь рукопожатием с Петром, спросил Мелентьев.
    - Пожалуйста!.. Ради памяти Арнольда – все что угодно.
    Скрипнула дверь, захрустела бетонная пыль… Кирилл с грустью посмотрел на желто-обшарпанное здание, где некогда кипели страсти и рождались фильмы.

* * *
    Пообедав в ресторане отеля, Мелентьев уточнил у швейцара, как пройти на улицу Красную.
    Надежды на успех, что спустя почти сорок лет кто-то вспомнит проживавшую там несколько месяцев Люцию Ионеску, было мало. Но, когда нет уверенности, прибегают к надежде.
    Кирилл поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру номер шесть.
    «Хорошо, что жилищная программа в нашей стране больше существовала на бумаге, чем осуществлялась на деле, - подумал он. – По всему этот дом надо было снести еще лет тридцать назад».
    Дверь открыла молодая женщина. Она улыбнулась Кириллу и понимающе произнесла:
    - Ошиблись.
    - Может быть! Дело в том, что я ищу кого-нибудь из тех, кто жил в этом доме лет тридцать пять назад.
     - Ого!.. Тридцать пять лет!.. Ну, тогда вам надо обратиться к моей маме. А вы сами кто?
    - Журналист, пишу книгу о бывших актерах вашей киностудии.
    - Очень интересно, только моя мама никогда не была знакома с актерами.
    - И все-таки, если это возможно, я хотел бы задать ей несколько вопросов.
    - Пожалуйста.
    Женщина вышла на площадку и позвонила в дверь напротив.
     - Мама, это я! – крикнула она на вопрос: «Кто?»
     - Проходи, - сказала ей мать и, повернувшись, направилась в комнату.
    - Мама, тут к тебе журналист.
   - Кто? - воскликнула женщина.
    - Журналист. Он хочет задать тебе несколько вопросов.
    Пожилая женщина с удивлением посмотрела на Мелентьева.
    - Я пишу книгу об артистах молдавской киностудии…
    - И правильно делаете, молодой человек, – серьезно заметила она. – Хорошие были актеры, и киностудия тоже была хорошая.
    - Вот я и хотел вас спросить, быть может, вы помните, что лет тридцать пять тому назад в шестой квартире примерно около года проживала Люция Ионеску? – напряженный взгляд Кирилла замер на лице пожилой женщины.
    - Люция Ионеску?!.. Представьте себе, помню!..
    - А кто она такая? – вмешалась в разговор ее дочь. – Актриса?..
    - И актриса и любовь Арнольда Чинарова!.. Это он ей снял квартиру. Он ведь жил с ней!
    - Ой, мама! Ты мне никогда об этом не рассказывала… Неужели тот самый Арнольд Чинаров жил в моей квартире?
    - Тот самый, – подтвердила мать. – Только тогда это была еще квартира твоей бабушки. Я взяла маму к себе, а ее квартиру сдала, - пояснила она Мелентьеву.
    - Расскажите мне, пожалуйста, о Люции, – попросил детектив. – Она, насколько мне известно, была очень красивой?
    - Не столько красивой, сколько притягательной для мужчин!.. Да вы садитесь, – обратилась она к Кириллу. – А ты, дочка, принеси нам вина!
    От бывшей квартирной хозяйки Люции Ионеску Кирилл вышел, пошатываясь. Разговор, сдобренный хорошим вином, оказался приятно длинным и увлекательным.
    На другое утро детектив отправился в городок Фетешти.

ГЛАВА   ШЕСТНАДЦАТАЯ

     Мелентьев бродил по кривым улочкам старого города. Они-то поднимались вверх, образовывая продуваемые со всех сторон ветром площадки, с которых были видны ласкаемые солнечными лучами виноградники, то спускались вниз, заводя в глухие, мрачные дворы.
    «Время неумолимо мчится вперед, - осматриваясь вокруг, думал Кирилл, - но в этом городишке оно явно сделало остановку. За те тридцать пять лет, когда здесь в обнимку гуляли Чинаров и Люция, мало что изменилось».
    Он нашел старый темно-коричневый двухэтажный дом. Дверь на его звонок открыли почти мгновенно.
    - Люция Ионеску?! – воскликнула хозяйка квартиры. Было видно, что она очень хочет припомнить разыскиваемую таким интересным молодым человеком особу. – Вы говорите, она жила здесь лет тридцать пять тому назад?.. –Женщина от напряжения терла щеку рукой.
    - Не исключено, что я ошибся адресом! – произнес Кирилл. – Дело в том, что мне его дала одна знакомая Люции из Кишинева, но за давностью лет она вполне могла ошибиться.
    - Нет! Нет! Постойте! – удерживая Кирилла за руку, воскликнула женщина. – Сейчас, минуточку!
     Она вышла на площадку и позвонила в квартиру напротив.
     - Галя, – обратилась она к своей соседке. – Ты случайно не помнишь, жила ли в нашем доме Люция Ионеску?
    - Ой! – упершись левой рукой в бок, гортанно воскликнула Галя. – А то ты, Соня, сама не помнишь?!..
    - Да вот что-то вертится!..
    - Так это ж Люция, ну та… что замуж вышла за пьяницу… Николая Драгулова.
     - Ах! – радостно кивнула женщина. – Как же это я забыла!.. Ну точно! – обращаясь к Кириллу, - быстро заговорила она. – Люция Ионеску!.. Ох, и штучка была!.. Хитрая, подлая бабенка… Ой, – она прикрыла ладонью рот. – Простите. Вы ей не родственник случайно?.. Не сын?..
    - Нет, не волнуйтесь, - успокоил ее Кирилл. – Я – журналист и пишу книгу о режиссере Арнольде Чинарове.
    - Об Арнольде?! – взвизгнула Галя. – Проходите, проходите, – схватила она Мелентьева за руку. – Я вам лучше других расскажу об Арнольде! Он здесь фильм снимал! О, такое не забывается!
    Кирилл прошел в небольшую комнату, где его тут же усадили на диван.
    - Сейчас! Сейчас! – захлопотала Галя. – У меня вино – самое лучшее в городе!
    Она открыла старенький буфет и извлекла из него большую темно-коричневую бутыль.
    - Соня, давай рюмочки, – крикнула она соседке.
    Терпкое рубиновое вино, в самом деле, оказалось великолепным. Кирилл с удовольствием выпил рюмочку, которую Галя тут же наполнила вновь.
    - Все началось с того, что в нашем городе появилось объявление о наборе желающих сняться в кино, - с удовольствием принялась рассказывать хозяйка. – Ну, нам тогда было по двадцать… и мне и Соне, - показала она рукой на соседку, - а Люции – девятнадцать… Мы, конечно, со всех ног помчались в клуб, где должен был происходить отбор. Как сейчас помню, Арнольд, красивый, с густыми, вьющимися волосами, в такой совершенно сногсшибательной куртке сидел в углу на сцене, а девушки по очереди выходили на середину. Его помощник, тоже ужасно симпатичный, просил либо что-то изобразить, либо прочесть какой-нибудь стишок.
    - Меня он попросил, - сверкая воспоминанием в глазах, вмешалась Соня, - изобразить любовный разговор с парнем. Я тогда так засмущалась… - вновь переживая тот момент, она отвела глаза в сторону.
    - А мне он сказал, - тут же воспользовалась возникшей  паузой Галя, - «Изобрази-ка, черноглазая, разлуку. Представь, что любимый твой уезжает и неизвестно, вернется ли!» – Ну я, как смогла изобразила… И тут Арик, то есть Арнольд, поднимается и подходит ко мне. Обошел так вокруг меня и говорит: «Рассмейся, черноглазая, будто шутку услышала!» – Я и рассмеялась… Он тогда сказал: «Останься!» – и показал мне на стул рядом с собой. Потом подошла очередь Люции. Но Арнольд посмотрел на ее кривляния и отправил. А мне сказал: «Возьму тебя в фильм. Роль маленькая, но от тебя зависит сделать так, чтобы запомнилась она зрителю надолго». - Я была на двадцатом небе от счастья. И в этот же вечер Арнольд пришел ко мне в гости вместе со своим помощником и главным оператором. Мои родители как раз уехали в деревню, и я осталась полновластной хозяйкой квартиры. Ах… что это был бы за вечер, если бы не змея Люция!.. – поджав губы, чтобы не произнести лишних определений в адрес бывшей подружки, на минуту замолчала Галя, а Соня протяжно вздохнула: - О-ох!..
    Глаза женщин загорелись, морщинистые щеки покрылись румянцем. Растревоженные воспоминания, хранившиеся в памяти много лет, взволновали их настолько, будто что-то можно было еще исправить. Они наперебой делились эпизодами того замечательного вечера.
    «Вот если бы все с таким желанием и  усердием давали показания», - подумал Кирилл.
    Он расслабился и, попивая терпкое вино цвета спелой вишни, дал себя увлечь чужим воспоминаниям. Перед его мысленным взором отчетливо предстали действующие лица того вечера.
    - Я и не очень-то хотела приглашать Люцию, - говорила Галя. – Она явилась сама. – Арнольд сидел рядом со мной и все пытался обнять, но я сбрасывала его руку. А Люция поставила стул напротив него и выперла свои наглые глазища. Пила вино и хохотала, запрокидывая голову.
    - Противно было смотреть, – прокомментировала Соня.
    - Мне было двадцать, - продолжала Галя, - и я была девушкой! Вы понимаете? – вопросительно взглянула она на Кирилла. – Девушкой в прямом смысле этого слова. А Люция… - она презрительно махнула рукой, - уже и забыла, когда ею была. Эх, что и говорить… я вполне могла бы выйти замуж за Арнольда, – поделилась она своей стародавней мечтой. – Потому что мужчины-то гуляют с такими, как Люция, а жениться предпочитают на скромных.
    «Ну да, конечно, – мысленно возразил ей Мелентьев. – Так бы и женился на тебе Чинаров, хоть и черноглазая ты была...»
    - Люция всю жизнь мне испортила, - констатировала Галя, запивая свою вечную обиду вином. – Уж она так вертелась, так изгибалась, что все-таки привлекла внимание Арнольда к себе. Но он, правда, виду не подал. Сидели мы долго… танцевали, потом песни ему наши молдавские пели…
    - Пели, – подтвердила Соня.
    - А когда Арнольд уходил, то напомнил, что завтра ждет меня в клубе. - «Не опоздай, смотри, в десять часов будет автобус, и мы поедем на натуру». - Сказал, значит, мне это и ушел. Я сама видела, как Люция поднялась на второй этаж, а Арнольд со своими друзьями вышел на улицу. Только утром я проснулась очень рано, все боялась опоздать. Выглянула в окно и увидела, что Арнольд выходит из нашего дома. Я все тут же поняла!.. Ах, змея, думаю, ну я тебе покажу! – Галя погрозила кулаком сопернице давно ушедших лет. - Надела, как сейчас помню, светло-голубое платье в мелкие букетики и поспешила к клубу. Немного погодя появляется Арнольд, свежий такой, веселый. Я к нему с улыбкой: «Как спалось?» – «Отлично, черноглазая, отлично», – ответил и вдруг весь засиял. Я повернулась, смотрю, Люция идет, в руках платочек, в волосах рыжих - цветок. Он тут же про меня позабыл и бросился к ней навстречу. «Ты зачем пришла? – спросила я ее. – Тебя же вчера не отобрали!» – «Отобрали, Галя, отобрали!» – залилась она своим звонким бесстыжим смехом. Ну сели мы, поехали… Натура эта была недалеко. Смотрю, меня помощник Арнольда ко всем остальным отправил, кто, значит, молодежь будет изображать, а около Люции гример появился: на стульчик ее усадил и начал ей лицо чем-то мазать, да пудрить. Вижу, что меня змея оттесняет, я - к Арнольду. «Что же, это получается? – говорю. – Вчера одно, а сегодня – другое! Если девушка порядочная, то ее и оттеснить можно, а шлюху бесстыжую в артистки поставить!» Арнольд на меня как глянул, - искры из глаз посыпались.  «Иди, и делай, что скажут, а не нравится – уходи!». – Я в ответ так на него посмотрела, что ему вроде стыдно стало. – «Ну, черноглазая, понимаешь, так надо!». – «Надо, - отвечаю, - шлюху на груди пригревать, а порядочную девушку на ее глазах унижать. Что же она подумает? Подумает, что мол, правильно я поступила, что честь свою не берегла, а всякому встречному поперечному – здрасьте, и прыг в постель!» – «Да врешь, ты!» – разозлился Арнольд. А я ему: «А ты поезжай по одному адресочку, да узнай!» – развернулась и ушла. Вот и все мои съемки в фильме, – не без вздоха закончила Галя. – И веришь ли, осталось у меня чувство, что не будь этой змеи, жила бы я сейчас в Москве!..
    - Да, – сочувствующе произнес Кирилл. – А почему вы, когда меня увидели,  подумали, что я сын Люции?
    - А почему не подумать?.. – ответила Соня. - Хотя он-то постарше тебя будет.
    - Так у нее, правда, был сын? – заволновался Мелентьев.
    - Как же! Был!.. – вставила Галя. - Да только она его сразу в детский дом определила. От нас недалеко, километров сто будет. Я тогда-то и назвала Арнольду адресок этого детдома, чтобы он убедился, какова его Люция. Сына в приют отдать!
    - Ей еще и восемнадцати не исполнилось, как она его родила, – пояснила Соня. – И как родила, так сразу же и отдала.
    - Понятно. А что же дальше было?.. После съемок?..
    - Ну, как закончили снимать на этой… натуре, так в Кишинев уехали. И Арнольд змею свою забрал. Снял там ей квартиру. Потом, он в Москву поехал и она с ним. Помню точно, около года, значит, прошло, появляется вдруг Люция. Такая!.. – Соня руками обхватила щеки и закачалась из стороны в сторону. – Расфуфыренная, платье на ней заграничное, духи в нос бьют… туфли… только по нашим улицам ходить… каблучки тоненькие… Мы-то подумали, что уж точно наша развеселая змея замуж за Арнольда вышла. А оно и нет! – с радостью воскликнула рассказчица. – Видим, мечется она что-то… то туда побежит, то сюда. А через несколько дней слышим: Люция Ионеску  вышла замуж за пьяницу Николая Драгулова!.. Две бутылки водки ему поставила, и он на ней женился! Ну мы сразу не поняли, зачем это ей?.. А потом догадались: фамилию замаранную решила сменить!.. Она все обделать хотела тихо-тихо… Драгулов вечно пьяный, он не проболтается, а проболтается, никто не поверит, да только в загсе мамина подруга уборщицей работала, она-то нам и рассказала… Потом Люция в детдом съездила, а потом уехала и больше в наш город не приезжала. А вы, случайно, ее не встречали? – обратилась она к Кириллу.
    - Нет, не встречал!..
    - Жаль!.. Узнать бы как она сейчас живет, поди, лучше нашего!..
    «Это уж точно, – мысленно ответил Кирилл. – Выглядит лет на пятнадцать моложе вас».
    Мелентьев от души поблагодарил словоохотливых подружек за гостеприимство и неверной походкой направился в самую, что ни на есть настоящую, дрянную гостиницу.
    Сны ему снились ласковые, сдобренные душистым молдавским вином.

* * *
    Утром Мелентьев заглянул в местный загс, а потом отправился в соседний городок, где находился детский дом. Получив нужные ему подтверждения, он хотел было тут же вернуться обратно, но выехать из затерянного городка оказалось делом нелегким. Попутных машин не было и пришлось столичному детективу ждать рейсового автобуса, который, отдуваясь и шумя мотором, появился только около семи часов вечера.
    Кирилл устроился у окна, но уставший автобус не смог преодолеть последние в его маршруте сто  километров. На участке дороги, игриво петляющей между рощицами, мотор издал глухой стон и замолк. Вокруг, кроме потерпевших аварию, не было ни душу. Появившаяся на небе луна осветила дорогу и сидевших вдоль нее пассажиров.
    К удивлению московского гостя автобус спустя час был починен и,  переваливаясь с боку на бок, доехал до пункта назначения.
    Кирилл устал и решил переночевать последнюю ночь в своей дрянной гостинице, чтобы утром вернуться в Кишинев.
    «Интересный получился поворот, – неторопливо шагая по извилистым улочкам, довольно рассуждал детектив. – Мадам Драгулова убила Чинарова, так как он знал, кто она на самом деле!.. Почти сорок лет режиссер хранил молчание, но, по-видимому, что-то произошло между ними, и он пригрозил, что поведает тайну «аристократки» Мирры Драгуловой всему столичному бомонду. А для нее – это крах!.. Теперь понятно, кто похитил архив режиссера. Дракулша! Интересно, кто ей ассистировал? Куракина?.. Романова?.. А может, еще кто-то?.. Может, собственный сынок, поэт, вышедший из тумана и в него же ушедший?.. Если то, что он рассказал о своем знакомстве с Ираидой Свободиной, правда, то здесь можно будет рассмотреть версию шантажа. Ираида была ловкой девицей. Вполне вероятно, что она, узнав, кто мать Туманова, предложила ему потянуть у богатой матушки деньги, а сама выступила в качестве третьего, но весьма заинтересованного лица, - взяла на себя роль посредника. Итак, Драгулова поняла, что ей от Ираиды не избавиться никаким способом, кроме летального. И она отправила девушку в вечный полет. Или, может, она каким-то образом уговорила это сделать своего сынка?.. Вряд ли… она умная, аккуратная… она не рискнула бы делить тайну убийства еще с кем-то. Лучше все сделать самой!.. Так надежнее!.. А сынку своему она дала денег, чтобы тот исчез с ее горизонта. На сына у нее рука не поднялась, но, если он окажется слишком надоедливым, то, есть все основания предполагать, что и ему однажды перекроют воздух… Стоп!.. А что если и Вострякову накинула на шею петлю мадам Драгулова?.. Не могу пока объяснить, зачем?.. Но то, что он был отцом Ираиды, она  не знала, иначе ответила бы ей встречным шантажом…»
    Погруженный в свои размышления Кирилл не заметил, что следом за ним двигался темный силуэт. Улочки освещались только матовым светом луны, да отблесками из окон домов. В руках у преследователя был пистолет с глушителем. Он несколько раз поднимал руку и прицеливался, но вместо того, чтобы нажать на спусковой крючок, посылал проклятия коммунальной службе городка. «Ну не винтовку же с инфракрасным прицелом надо было сюда тащить», – злился он.
    А Мелентьев увлеченный обилием версий, продолжал раскладывать свой мысленный пасьянс.
    «Все это, конечно, хорошо, но как мне доказать, что именно Драгулова выстрелила в Чинарова и задушила Свободину?.. –  Детектив инстинктивно мотнул головой, услышав сухое жужжание. Одним прыжком он нырнул в оказавшуюся рядом подворотню. – Черт! Эта старая стерва не на шутку решила меня пристрелить!..» – подумал он и замер, ожидая появления убийцы.
    Через несколько мгновений детектив услышал осторожные шаги. В подворотне было абсолютно темно, лишь тусклая лампа у  дальнего подъезда бросала слабые отблески. Шаги приближались. Кирилл нащупал в кармане фонарик, который взял с собой, чтобы не свалиться в какую-нибудь канаву. Силуэт, освещаемый луной, возник у входа. Видимо, он почувствовал, что Кирилл лежит на земле. Убийца осторожно сделал шаг, целясь в темноту. И вдруг яркий свет ослепил его, и в тот же миг ударом ноги Мелентьев выбил у него пистолет. Вскочив, он резко завел руку своего противника назад. Тот пронзительно вскрикнул.
    - Не поднимайте шума, мадам Драгулова, – посоветовал детектив.
    - Черт бы тебя побрал!.. – задыхаясь от ярости, прохрипела она. – Ищейка…
    Но Мелентьев перебил ее.
    - Послушайтесь моего совета: не дайте в приступе ярости появиться Люции Ионеску, оставайтесь лучше Миррой Драгуловой, иначе впоследствии вы об этом пожалеете.
    Мирра замолчала, только тяжелое дыхание говорило о ее внутренней борьбе.
    - Прошу вас, - освещая фонариком путь, пригласил ее Мелентьев.
    - Куда?
    - Пока ко мне в номер. Думаю, нам есть, о чем поговорить! Кстати, вы совершенно напрасно пытались меня убить, - как бы, между прочим, заметил он. – Я успел отослать на свое имя письмо до востребования, в котором подробно изложил историю вашей замечательной жизни. Но, если через пятнадцать дней я за ним не приду, вместо меня его получит майор Петров, и тогда оно будет предано огласке! – убедительно солгал Кирилл, чтобы охладить воинственный пыл Дракулши.
    - И откуда вы взялись? – в сердцах проскрежетала она. – Молодой, въедливый…
    - Осторожно, здесь ступенька, – поддерживая ее под руку, предупредил  Мелентьев.
    - Дайте воды,  – войдя в номер, потребовала Мирра и упала на стул.
    Кирилл протянул ей бутылку.
    - Теплая! – брезгливо поморщилась она.
    - А что вы хотите?.. Это же Фетешти, а не Москва!..
    Драгулова осушила бутылку и осведомилась:
    - Что вам от меня надо?
    - Правды!..
    - Какой?
    - Обыкновенной.
    - Я обязана вам отвечать?
    - Отнюдь!.. Но если вы не пожелаете говорить со мной, то будете обязаны поговорить с майором Петровым.
    - О Господи! За что?! – качая головой, недоумевала Драгулова. – Я так хотела от всего избавиться, забыть!.. А тут!.. Убийство Арнольда! Исчезновение его архива!..
    - Явление из тумана времени Саши Туманова, убийство Ираиды Свободиной, - ненавязчиво подсказал ей Кирилл.
    - Все пронюхали?..
    - Почему пронюхал?.. Узнал!..
    Мирра обхватила голову руками и простонала:
    - Это конец!..
    - Увы, – констатировал Кирилл. – Закончились художественные приемы мадам Драгуловой, начнутся тюремные вечера.
    - Не болтайте чепухи! – прервала его Мирра. – Причем тут тюрьма?
    - О, – разочарованно протянул Кирилл. – Вы, я вижу, совершенно не настроены говорить правду.
    - А зачем мне вам говорить правду? – резко отозвалась она. – Вы ее и без моей помощи всю узнали.
    - Почти всю, – поправил ее Кирилл.
    - Ну спрашивайте, что вам еще не ясно, – закуривая, бросила Драгулова.
    - В принципе, все почти ясно. Но лучше все-таки уточнить.
    - Уточняйте!..
    - Итак, вы возникли за спиной Дымовой, когда она навела пистолет на Чинарова,  прицелились и выстрелили.
    - Что? – с круглыми от удивления глазами спросила Драгулова и залилась смехом. – Вам бы, юный следопыт, романы писать, а не убийц изобличать… Я вообще не была в тот вечер не только за спиной Дымовой, а даже в квартире Чинарова. И сразу хочу уточнить, не я удушила Ираиду, хотя желала бы сделать это лично. Наглая была особа!..
    - Но ведь она вас шантажировала, не так ли? – пристально глядя на Мирру, спросил Мелентьев.
    - Шантажировала… Но я дала немного денег… - она запнулась.
    - Вашему сыну, Александру Туманову, чтобы он оставил вас в покое, - подсказал ей Кирилл.
    - А что вы хотели?! – взорвалась Драгулова. – Вы – сынок своих благополучных родителей!.. Вы, не знающий, что такое родиться и быть обреченным жить вот здесь, - разрубила она воздух рукой, - здесь в этом мерзком городишке!.. Что вы можете понять?..  Известно ли вам, что тогда, мы, «счастливые» граждане самой свободной страны не имели права переехать жить в Москву, да что в Москву? В любой другой город! Мы были обречены жить и умереть в одном месте. Мне кажется, я и родилась только с одной мыслью – уехать! Уехать отсюда!.. Я была хороша собой и могла рассчитывать на удачу, но… мне было семнадцать, когда в нашем городе оказался инженер из Таллинна. Я была готова отдать ему все, чтобы только он женился на мне и увез отсюда, – она зло усмехнулась. – Я-то отдала, - он взял, но не женился, а исчез, как туман!.. Когда родился мальчик, я и записала его Тумановым. Можете осуждать, мне все равно!.. Я отдала своего ребенка в детский дом. Да, вы сейчас подумали совершенно верно, мне было наплевать на него. Когда я увидела Арнольда, то решила, вот – мой избавитель, вот, кто увезет меня отсюда, даже если для этого мне придется скрутиться в три погибели в его чемодане. Я грезила сменить ставшую нарицательной в этом захолустье фамилию Ионеску на фамилию Чинарова. И очень может быть, преуспела бы в этом. Нужно было только время, чтобы Арнольд полюбил меня по-настоящему, но эта тварь, у которой вы просидели вчера три часа, наябедничала на меня.
    - Рассказала правду, – поправил ее Кирилл.
    - Да как хотите!.. Что теперь скрывать? Да, мне нужно было хорошо одеваться, чтобы привлечь внимание достойного человека. Да, я ездила в Кишинев в надежде познакомиться, и знакомилась… лишь был приезжий и с достатком. Пусть бы все это Арнольд узнал, но позже… А так!.. Он даже не поленился съездить в детский дом. Вот из этой поездки я и сделала вывод, что он подумывал жениться на мне. Иначе, зачем ему было проверять? Потом мы уехали с ним в Москву. Я надеялась на «а вдруг», но он дал мне немного денег и отправил устраивать свою жизнь в Сочи. Благо там приезжих пруд пруди!.. Кстати, я была ему благодарна и за это.  Я вдохнула праздно-соленый воздух Сочи и решила начать жизнь с чистого листа. Первым дело было необходимо сменить фамилию. Я вернулась в родное захолустье. Нашла пьяницу Драгулова и за две бутылки водки женила его на себе. Стерве этой, заведующей, дала за молчание триста рублей. Это по тем временам капитал, достойный Креза, но она все равно разболтала.
    - Не она, – уточнил Кирилл. – В загсе уборщицей работала подруга мамы Сони… она каким-то образом узнала…
    - Понятно, – усмехнулась Мирра. - Но главное, что в Сочи уже вернулась Мирра Драгулова. Я стала модно одеваться, полюбила искусство…
    - А вы не боялись, уже когда переехали в Москву, что Арнольд Чинаров кому-нибудь за рюмкой вина расскажет историю вашей жизни?
    - Было такое опасение, но оно, как вы успели заметить, оказалось напрасным.
    - И все-таки, я запомнил, как Алла Куракина при первой нашей встречи обмолвилась, что вы познакомились с Чинаровым в Молдавии.
    - Я никогда не допытывалась, знает ли Куракина доподлинно мою историю, потому что ее историю я знаю наверняка.
    - И что же это за история?
    - А вот вы у нее и спросите.
    - Итак, как я понял, вы отказываетесь от обвинений в убийствах Чинарова и Свободиной?..
    - Вы правильно поняли, – с легкой надменностью в голосе ответила Мирра.
    - Ну, а как же архив? Ведь это вы стреляли в меня!
    - Стреляла, но не попала! Пожалела тогда вашу молодую жизнь. Всегда завидовала людям, не имеющим представления о таком чувстве как жалость.
    - Ну и где же архив?
    - Это же я могу спросить у вас! Пока я держала вас на мушке мой помощник…
     - Давайте без тумана, – предложил Мелентьев. – Ваша сообщница Алла Куракина…
     - Какой вы аккуратист! Хорошо! Алла зашла в дом и увидела открытый сейф. Кто-то опередил нас. Признаюсь честно, даже не представляю, кто!
    «Черт возьми, - покусывая губы, - размышлял Кирилл. – Драгулову к стенке прижать нелегко, от всего отказывается. Неужели, я ошибся и пошел по ложному следу?»
    - А предположения, кто убил Ираиду, у вас имеются?
    Мирра рассмеялась.
    - Не знаю, кто он, но поступил правильно!.. Эта подленькая душонка совершенно случайно познакомилась с моим так называемым сыном. Он  поведал ей за бутылкой вина печальную историю своего рождения. Представляю, как она возликовала, узнав мою тайну. План созрел тут же. Она появилась у меня дома и изложила свои требования: пятьсот тысяч долларов, квартира и оказание помощи по продвижению ее на стезе кинематографа, а Туманова на стезе поэзии… Потом она снизила свой запрос до трехсот тысяч и предупредила, что в моем распоряжении очень мало времени. Что мне оставалось?.. Я была вынуждена встретиться с Тумановым, была вынуждена просить его усмирить Ираиду. Скажу честно, я впала в отчаяние. Не представляла, что делать! Как избавиться от шантажистки?!.. Помог случай, – улыбнулась она и тут же нахмурилась. – Праздник длился не долго… теперь на ее место заступили вы.
    - Шантаж – не моя стихия, – презрительно усмехнулся Кирилл.
    - Не шантаж, так стоустая молва, – обречено вздохнула Мирра. – Вы расскажите Марине…
     - Я не болтлив с женщинами, – заметил детектив.
     - Придется поверить, – пробормотала Драгулова. – У вас есть еще вопросы?.. Устала охотиться за вами! Да и по руке вы мне здорово ударили, вся посинела, - вытянула она перед собой тонкую руку.
    Кириллу пришлось пойти намочить полотенце и предложить его Драгуловой.
     - Еще несколько вопросов, – сказал он. – Я, как не состоявшаяся жертва вашего покушения, имею полное право их задать.
    Мирра, прижимая полотенце к ушибленной руке, пробормотала:
    - Все-таки, Господь хранит меня!.. Уберег от убийства!.. – Она подняла на Кирилла глаза. - Простите!.. Это было безумием с моей стороны!.. Даже, несмотря на то, что вы нагло вторглись в мою жизнь.
    - Заметьте, не по собственному желанию.
    - Да, я понимаю… но дело в том, что профессия детектива воспринимается неоднозначно: с одной стороны, вы помогаете восторжествовать справедливости, но с другой, это не всегда нужно.
    - Вы так полагаете? – не скрыл своего удивления Кирилл.
    - Вот поживете с мое, тогда увидите!..
    Мелентьев сел на подоконник  и закурил.
    - Не могу согласиться с вами. Торжество справедливости необходимо, иначе нарушится баланс бытия…
    - Ах, молодой человек, – рассмеялась Мирра. – Когда вам будет за… - она сделала паузу, - вам будет наплевать на любой баланс.
    Драгулова расстегнула ворот черной блузки.
    - Однако, душно…
    - Здесь уже почти лето.
    - Это не имеет значения. Здесь всегда душно, потому что это захолустье.  Господи! Прошло почти тридцать пять лет, как я покинула этот мерзкий городишко, а он стал только хуже. Такое ощущение, что это другая планета, планета Забвения!.. А как постарели эти сплетницы! – расхохоталась Драгулова, запрокинув голову. – Старухи!..
    - Как вы считаете, от кого Туманов мог узнать, что вы приходитесь ему матерью?
    - Да от кого же? От Галки и Соньки!.. Они, видите ли, заботились о нем, конфеты ему приносили и наказывали, как вырастешь, найди мать и отомсти!    
    - Почему же он вас так долго искал? Ведь фамилию вы больше не меняли, имя только…
    - Мечта, оказывается, у него была – стать знаменитым поэтом, чтобы я сама молила его признать меня своей матерью. Да только покрутился, и так и эдак, и понял, что трудно в этой жизни стать знаменитым поэтом. Вот и приехал просить денег и помощи.
    - И вы отказали?
    - А что вы хотели?.. Кстати, вы его видели?
    - И не раз!
    Драгулова покачала головой.
    - Браво, господин сыщик!.. Ну так если вы его видели, зачем спрашиваете?
С какой стати я ему стала бы протежировать? Это вызвало бы ненужные толки в моем кругу!.. Ну хотя бы он был талантлив, а то… - ее губы презрительно искривились, - рифмоплет!.. Только такой дуре, как Ираида, он и мог понравиться.
    - И последний вопрос, – Мелентьев посмотрел на часы. - Как вы догадались, что я собрался ехать в Молдавию?
    Мирра прищурила глаза.
    - Почувствовала!.. Не успели вы выйти из салона, как я последовала за вами. А когда вы прошли на регистрацию рейса в Кишинев, у меня руки похолодели. Правда, еще была надежда, что эти подлые бабы уже покоятся на местном кладбище, но, увы, она не оправдалась. На следующий же день я вылетела в Кишинев и пошла по вашим следам. Все надеялась, что у вас ничего не выйдет. Но после того как вы зашли в загс, а потом отправились в детский дом, поняла: эти сплетницы вам все до последней точки рассказали, – Мирра повела плечами и нахмурилась. – Устала. Будем прощаться?.. – Она поднялась со стула. – Надеюсь, что в этом захолустном отеле найдется свободный люкс для бывшей землячки?
    Детектив закрыл за ней дверь, принял душ и лег спать. Но сон был тревожный, Кириллу все казалось, что в балконное окно смотрит Мирра, потом она проникает в комнату и набрасывает ему петлю на шею. Он чувствовал, как выходит воздух из его легких, но был не в силах пошевелить даже рукой.
    Утром Кирилл столкнулся с Драгуловой в темном вестибюле, она слегка кивнула ему головой. Почти одновременно, вернув ключи портье, они вышли на улицу и зашагали в одном направлении, к вокзалу. Когда же, купив билеты, они оказались в одном вагоне, то против воли рассмеялись.
    - Нам не уйти друг от друга, – подметила Мирра и, сев напротив Мелентьева, прикрыла глаза.
    - Ночь была ужасная!.. Я не выспалась… – проговорила она, подкладывая куртку под спину.
    Кирилл то смотрел в окно, то останавливал взгляд на своей попутчице.
     Ее худенькую фигуру эффектно очерчивала трикотажная блузка и черные лосины. Каштановые волосы с рыжеватым отблеском были собраны в большой низкий узел. На еще вполне красивой шее поблескивала цепочка с небольшими рубинами.
    Мелентьев задал себе вопрос:
    «Итак, кто же передо мной? Убийца или ошибочно заподозренная хозяйка художественного салона? Судя по протоколу, который я посматривал у Леонида, у нее нет твердого алиби на день убийства Чинарова. Возможна еще одна версия: Мирра подкупила Ираиду, чтобы та убила Арнольда, а потом задушила свою же, страдающую чрезмерной алчностью, исполнительницу. Черт возьми, я ничего не могу доказать. Потратил уйму времени совершенно безрезультатно. Просто не за что зацепиться!.. Обилие фигурантов сбивает с правильного пути. Все что-то говорят, объясняют. Показаний много, а  результат – нулевой, – Кирилл задержал свой взгляд на Мирре. - И все-таки в Дракулше есть что-то от ведьмы! Не может она быть не замешанной в этих убийствах…»  
    В самолете их места оказались рядом.
    - Словно каторжники, скованные одной цепью, - мрачно пошутила Мирра.
     Расстаться им удалось только на автостоянке аэропорта.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

    Как следует выспавшись после поездки в Молдавию, Мелентьев решил встретиться с Сергеем Навруцким. Он взял его визитную карточку и уже потянулся к телефону, как тот сам взволнованно зазвенел. Кирилл поднял трубку и был готов услышать кого угодно, только не Мирру Драгулову.
    - Как?! Неужели я вам не наскучил?! – не удержался детектив от ироничного восклицания.
    - Еще как, – колко отозвался голос Драгуловой. – Но мне необходимо с вами встретиться!
    - Ответить отказом, не могу, – с легкой усмешкой произнес Мелентьев.
    - Где мы увидимся?
    - Предлагайте!
    - Вам не откажешь в галантности. Тогда в два часа в салоне у Аллы.
    - Договорились!
    «Что еще надумала эта не лишенная очарования ведьма?» – пожал плечами Кирилл и пошел пить кофе.

* * *
    Молоденькая продавщица, завидев Мелентьева, поспешила сообщить:
    - Вас ждут!
    Кирилл прошел золотистый коридор и очутился в гостиной салона Аллы Куракиной. Сама владелица выглядела страшно напуганной. Она сидела на низком велюровом диване и держала в руках стакан с виски. Мадам Драгулова курила, стоя рядом с приятельницей.
    Не успел Кирилл поздороваться, как Алла, протянув к нему руки, воскликнула:
    - Наконец-то!
    Кирилл, ничего не поминая, опустился в кресло.
    - Очень хорошо, что вы откликнулись на наше приглашение, – деловым тоном начала Драгулова, но запнулась, словно еще давала себе возможность сделать шаг назад, однако через несколько секунд продолжила: - Мы хотим попросить вас оказать нам услугу: разыскать архив Арнольда.
    - Простите!.. – хотел было возразить Кирилл, но ему не дали такой возможности.
    - Все, разумеется, будет оплачено, – перебила его Драгулова. – Назовите только сумму.
    Мелентьев с интересом смотрел на Мирру.
    «Одно из двух: либо они меня решили ввести в заблуждение, либо архив действительно похищен кем-то другим!.. Но в принципе я ничего не теряю, даже наоборот. Мой заказчик – Регина Дымова не будет мне оплачивать поиски убийцы Чинарова. Я просто хочу помочь ей выпутаться из опасной истории. Убийством Ираиды я занимаюсь из чистого интереса. Так что предложение Дракулши меня вполне устраивает. Пусть платит!»
    - Хорошо, – ответил Кирилл. – Сумма в пять тысяч долларов вас устроит?
     - Устроит, – вскричала Алла. – Только умоляю, найдите и как можно скорей! – Она опрокинула в рот стакан с виски и без сил упала на спинку дивана.
    «Так, что же за страшная тайна покоится в бумагах Чинарова?» - подумал Мелентьев. Он вынул сигарету и закурил.
    - Объясните мне более конкретно, что я должен искать?! – обратился он к Мирре, как к сохранявшей присутствие духа.
    - Архив Арнольда, – в раздражении от непонятливости детектива передернула она плечами.
    - Я понимаю. Но вас ведь волнует не весь архив, а какие-то определенные бумаги.
    - Нет! Мы вам больше ничего не скажем, – вмешалась Алла Куракина. – Ищите архив!
    - Но я должен знать, какие бумаги вас интересуют, – продолжал настаивать Мелентьев.
    Алла даже подскочила с дивана, чтобы выразить свое возмущение неприличной любознательностью нанятого ею детектива. Но Мирра усадила приятельницу на место.
    - Не понимаю вашего упорного желания сохранять тайну. Ведь когда я найду архив, то все равно просмотрю все бумаги!
    - Сначала найдите! – с язвительной иронией отозвалась Мирра. – Но вы правы, вы должны знать, что ищите, - согласилась она. – Меня интересуют бумаги, в которых упоминается мое имя. Аллу – соответственно тоже и еще… - Кирилл бросил взгляд на Куракину, она вся напряглась, ожидая слов Драгуловой. - … и еще завещание.
    - Завещание?! – не удержался от возгласа Кирилл. – Вы полагаете, что Чинаров все-таки оставил завещание?
    - Совершенно верно, есть такое предположение.
    - Но на чье имя?
    - Вот это мы и хотим узнать!
    - У вас есть какие-нибудь подозрения относительно того, кто мог похитить архив?
    Мирра протянула Мелентьеву газету.
    - Читайте!..
    В глаза детективу сразу бросился крупный заголовок: «Некоторые материалы из похищенного архива Арнольда Чинарова». Далее сообщалось, что позавчера редакция газеты получила небольшой пакет. В нем были бумаги из архива режиссера и отпечатанное на компьютере послание неизвестного, который обещал постепенно пересылать по почте бумаги Чинарова для публикации.
    - Каждый день – пытка!.. – не выдержав, расплакалась Куракина. – Я боюсь открывать газету!.. Вы только прочтите дальше! Это страницы из дневника Чинарова, где он описывает похождения своей молодости. Не знаю, как бы сам Арнольд отнесся к этой публикации, но вот Василию Князеву, нашему великому актеру, вряд ли приятно это читать… особенно перечень заболеваний, перенесенных им в юности. О!.. Этот неизвестный - Черный Человек!.. – воздев руки, произнесла Алла. – Уверена, не только мы будем дрожать в ожидании очередных публикаций!.. Я этого не переживу!.. Мирра, я этого не вынесу!..
    - Успокойся! – раздраженно прикрикнула на нее Драгулова. – Надо уметь сдерживать свои эмоции!
    В гостиную вошла секретарша Куракиной со свежим номером газеты. Алла хотела было развернуть ее, но Мирра выхватила газету из рук приятельницы.
    - Только прошу без обмороков! – грозно глянула она на Куракину. – Ничего! – просмотрев газету, сообщила она ей. – В сегодняшнем номере – ничего!
    - Ох!.. – пробормотала Куракина и, пошатываясь от волнения, направилась к бару.
    - Алла, у тебя сегодня два важных клиента, – заметила ей Драгулова.
    - Помню!.. Я только чуть-чуть!.. Вам налить?
    - Налей, – вздохнула Мирра.
    Алла подала им по рюмке коньяку и включила телевизор.
    - Какая назавтра погода?.. Мы хотим поехать на пикник… О, господи, какой пикник?!.. – грузно села она в кресло.
    Кирилл, погруженный в свои размышления, непроизвольно взглянул на экран. Миленькая дикторша прервала на секунду свое сообщение и, с серьезным лицом объявила: - Только что в нашу студию поступило сенсационное известие!.. Наш корреспондент сообщает, что найден убийца режиссера Арнольда Чинарова!..
    Кирилл, Алла и Мирра окаменели от неожиданности. А на экране появился захлебывающийся от пойманной им сенсации корреспондент.
    - Только что при попытке выехать в Милан был задержан убийца режиссера Арнольда Чинарова! Им оказалась молодая актриса… - Кирилл не смог не выругаться. В двух словах он выразил все, что успел подумать о Регине и Антоне. - … Ольда Самарина!..
    - Что?! – дружным хором воскликнули все трое.
    А корреспондент продолжал:
    - При досмотре сотрудниками таможни аэропорта Шереметьево-2 у актрисы был обнаружен разыскиваемый милицией бриллиантовый гарнитур стоимостью в 30 тысяч долларов, похищенный из сейфа покойного Чинарова. По предварительным данным Ольда Самарина созналась, что она находилась в квартире режиссера на момент его убийства…
    В гостиной воцарилось молчание.
    Первым его нарушила Куракина:
    - Значит, архив похитила Самарина?!
    - Не уверена, – отозвалась Драгулова. – А что вы думаете? – с насмешкой спросила она Мелентьева. – Сотрудники таможни, кажется, выполнили вашу работу… и без лишних изысканий, - мрачно добавила она.
    - Я думаю, что Самарина не убивала Арнольда.
    - Просто самолюбие мешает вам взглянуть фактам в лицо, – рассмеялась Мирра.
    - Отнюдь, – спокойно возразил Мелентьев.
    - Боже мой! – опять раздался встревоженный голос Аллы. – Что же получается? Эта молодая стерва убила Арнольда из-за какого-то бриллиантового гарнитура?!
    - Алла!.. Господи!.. Как ты далека от жизни!.. Людей убивают и за меньшее!.. Кто такая эта Самарина?! Содержанка, вылезшая из нищеты!..
    - Но у нее довольно-таки приятные манеры, – возразила Куракина.
    - Манеры могут быть врожденными, – веско произнесла Драгулова, несомненно, имея в виду себя. – А нищета – приобретенной!.. Такие люди способны на все!..
     «Уж вам-то это точно известно, – заметил про себя Мелентьев и попытался сосредоточиться, чтобы оценить только что полученное сообщение. - Ничего себе оборот!.. – думал он. – В квартире на момент убийства находилось помимо Чинарова три человека!.. Причем Дымова не видела никого. Однако почему я так уверенно отвергаю версию о виновности  Самариной? Вполне вероятно, что это она возникла за спиной Регины, выстрелила, скрылась в ванную комнату,  выждала словесную перебранку между Региной и Ираидой и в тот промежуток времени, пока Ираида бегала за помощью, похитила гарнитур, а затем преспокойно по черной лестнице вышла на улицу…»
    - Итак, господин детектив! – с интонацией, пропитанной язвительной насмешкой, обратилась к Кириллу Драгулова. – Наш заказ на архив Арнольда остается. Мы ждем результатов и надеемся получить их от вас, а не по телевидению. К тому же теперь вы полностью можете посвятить себя поиску пропавших бумаг, так как убийца Чинарова уже арестован!.. Не скрою, я разочарована. Однако наш заказ дает вам возможность хотя бы отчасти реабилитировать себя.
    Кирилл усмехнулся и, пожав дамам руки, покинул благоухающую гостиную.

 * * *
    Известие о задержании Самариной озадачило Мелентьева. Он попытался выстроить четкую версию.
    «Причина убийства – отказ Чинарова снимать Ольду в своем фильме. Несомненно, она каким-то образом узнала о намерении Арнольда пригласить польскую актрису Малгожату Франек. Для Самариной это был крах. Ведь Чинаров уже «засветил» ее перед телекамерами и в прессе. Вообще он поступил некрасиво – нанес удар сразу троим, в высшей степени амбициозным личностям: Навруцкому, Князеву, Самариной. Поэтому вполне вероятно, что кто-то из них мог решиться на отчаянный шаг, чтобы спасти свою карьеру. Можно, конечно, было проглотить поступок маститого режиссера, но тогда пришлось бы все опять начинать с нуля! И в этом случае положение Самариной было наихудшим. Для нее, неожиданно появившейся в кинематографическом мире, съемка у Чинарова - это начало блестящей карьеры. Конечно, совсем необязательно, что оно имело бы продолжение, но давало надежду. Вот из-за этой надежды, которая обожает насмехаться над людьми, вначале согревая их своими теплыми лучами, а затем, сбрасывая в бездну отчаяния, Ольда могла решиться на убийство. А Ираида?.. Вечно это неприкаянная Ираида!.. Она могла случайно увидеть Самарину и потребовать плату за гробовое молчание. Самарина же предпочла «гробовое молчание» без «платы». Версия готова», – невесело поздравил сам себя детектив.
    Он позвонил Леониду Петрову: сотовый не отвечал, а в отделе сообщили, что майор очень занят.
    «Не иначе Самарину пытает, – вздохнул Кирилл. – Что ж, несмотря на круто изменившиеся обстоятельства, я все-таки продолжу выполнять намеченное. Значит, еду к Навруцкому».

* * *
    Навруцкий назначил ему встречу после окончания репетиции прямо в театре.
   - Привет! – спустившись со сцены, протянул он руку Кириллу. – Пошли в гримерную, там нам никто не помешает.
    Они прошли за кулисы. На одной из дверей гримерных Кирилл увидел табличку «Регина Дымова».
    Перехватив его взгляд, Сергей сказал:
    - Осталась от прежних времен… Где она теперь? Вот глупая девица!.. Хоть бы с кем посоветовалась. Кстати, а что ты думаешь!? – обратился он к Кириллу. – Где она может быть сейчас?.. А вдруг ее тоже убили?..
    - Не думаю… Есть все основания предполагать, что Дымова скрывается.
    - Проходи, садись, - открыв дверь, сказал Навруцкий. Он вынул из холодильника бутылку минеральной воды. – Хочешь?
    - С удовольствием! – одним глотком осушил Мелентьев стакан. – Ты слышал о задержании Самариной?! – спросил он. Но Навруцкий не успел ответить, как по коридору разнесся чей-то крик:
    - Ребята! Нашли убийцу Чинарова!..
    Сергей выскочил из гримерной.
    - Это правда?! – вернувшись, спросил он Мелентьева. – Ольда убила Чинарова?
    - К сожалению, я не располагаю никакими сведениями, кроме тех, что передали по телевидению.
    - Черт возьми, – разволновался Навруцкий. – Неужели она решилась на такое?.. Вот девка!.. Еще и бриллианты украла!.. Дура!.. Надо было выждать!..
    - Ты прямо сочувствуешь ей, – заметил Кирилл.
    - А что? Арнольд вполне заслужил такой конец. Как он нас троих подставил!..
    - И ты полагаешь, что за это надо убивать?
    - А как иначе можно наказать подлость? Благородным молчанием? Да Чинаров плевал на наше благородство! Нечего скрывать, что его смерть была выгодна каждому из нас!.. Даже если Храмов ни с кем не подпишет контракт, мы сохраним свой престиж!.. Что у актера есть кроме лица?  И вот не надо было Чинарову бить по этому лицу! – с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев, говорил Навруцкий. – Мне еще повезло… Далеко не каждому удается к двадцати восьми годам завоевать себе имя на столичной сцене!.. Но я не могу оставаться в стороне от кино. А с ним у меня никак не складывалось, и съемки у Чинарова для меня были равносильны премии Оскара. Я чувствовал эту роль, я бы сделал ее, уверен!..
    - И все-таки, убивать за это, – вставил реплику в его взволнованный монолог Кирилл.
    Сергей расхохотался.
    - Нет, ты ничего не понял!.. Ты можешь себе представить, что значит сделать себе имя, когда у тебя фамилия Навруцкий?!.. Ведь я был никто!.. «Какой-то Навруцкий!» - доносилось мне вслед, когда я обходил театры в поисках места на роль «Кушать подано». Вот Коля Князев… он знает! – с иронией воскликнул Сергей. – Ты с ним еще не разговаривал по душам?
    Кирилл отрицательно покачал головой.
    - Он тебе расскажет, как неимоверно трудно жить, когда каждый встречный-поперечный знает твоего отца. Я ему как-то предложил: «А ты пробуй добиться чего-нибудь, став из Князева Ивановым!» - Не захотел!.. - шагая по гримерной, восклицал Сергей. – Он предпочитает лучше «мучиться» под бременем знаменитого имени, чем добиваться благосклонного взгляда судьбы под фамилией ноль! Ведь «Иванов» – это ноль!.. Вот таким нулем была и фамилия Навруцкий!.. У меня в этой жизни кроме нее ничего нет – ни счетов в банках, ни богатых и влиятельных родственников… ничего!.. А что мне стоило превращение моей фамилии из нуля в значимое число… - он горько усмехнулся, - об этом знаю только я. Причем, подчеркиваю, мне еще повезло!..
    - Ты угрожал Чинарову, когда тот отказал тебе от роли? – спросил детектив.
    - Представь себе, нет! Я слишком хорошо знаю, что нет ничего более глупого, чем угрожать всесильному. Я ушел, не сказав ни слова. Но в душе я хотел его не то что убить, а растерзать на клочки!.. – Навруцкий сел на стул у гримерного столика и в упор посмотрел на Кирилла. – И алиби у меня нет! В тот вечер я отдыхал дома, но никто не может этого подтвердить. Никто!.. – с каким-то злорадством добавил он.
    - А почему ты не решился убить Чинарова, если, согласно твоим взглядам, он заслуживал смерти за свой подлый поступок?
    Навруцкий открыл ящик гримерного стола и принялся нервно шарить в нем рукой.
    - Черт!.. У тебя есть сигареты?..
    - Пожалуйста! – протянул ему пачку Мелентьев.
    Навруцкий закурил и ответил:
   - А все по тому, что побоялся!.. Черт! – не в силах усидеть на месте опять подскочил он. – А девка… смогла!.. И попалась-то по глупости!.. Слушай, Кирилл, можно ей как-то помочь?.. Ну, признать, что она выстрелила в состоянии аффекта?..
    - Если не ошибаюсь, у нее есть покровитель…
    - Ты имеешь в виду эту старую сволочь Викентия Антоновича?! – со смехом воскликнул Сергей. – Да он пальцем не пошевелит. Вот такие и достигают высот благосостояния. Он влюблен только в себя, дорогого и неповторимого!.. Ему плевать на Ольду!..
    «Красиво говорит, эмоционально, убедительно, искренне… - глядя на взволнованного Сергея, думал детектив. – Да только забывать, что ты - Навруцкий, которому подвластно завести огромный зрительный зал, нельзя. Слишком много энергии излучаешь ты… Завораживаешь публику не хуже экстрасенса. Даже когда играешь подлеца, зал любит тебя и ненавидит героя. Один взгляд больших светло-серых глаз может заставить поверить чему угодно. Я это уже проходил… - вспомнил Мелентьев свои встречи с Леонеллой Дезире. – Только ты, пожалуй, еще опасней. Ты психически уравновешен. Не склонен к повышенной экзальтации. Ты способен рассчитывать свои ходы».
    - Ладно, с Самариной еще придется разбираться, – прервал Кирилл эмоциональное выступление Навруцкого. – Ты лучше поделись, что думаешь по поводу убийства Ираиды?
    Навруцкий скривился как от неожиданного приступа зубной боли.
    - Я уже себя сто раз проклял за то, что связался со Свободиными.
    - Да, и угораздило, – с улыбкой посочувствовал Кирилл.
    - Не успел оглянуться, как опутали, оплели… Надоели, спасу нет! Сейчас Виктория меня за двоих достает. Но Ираиду все же жаль!..
    - На том вечере поведение Ираиды не показалась тебе странным?
    - Поведение Ираиды всегда странное. Так что все было как обычно, даже напилась она ни больше ни меньше своей нормы.
    - Я тебе задам немного неприятный вопрос: как думаешь, не могла Виктория задушить Ираиду из чувства ревности?
    - Да ты что? – замахал руками Сергей. – Они, конечно, терпеть друг друга не могли, но чтобы мать задушила дочь из-за любовника!.. Нет, ты это… того… хватил!..
    - Ну, а кому могла насолить Ираида настолько, что тот не выдержал?
    - Да кому угодно!.. Каждому есть, кого убить и каждому есть, за что быть убитым. Просто в наше прагматичное время мы перестали обращать внимание на оскорбления и подлости. Нам делают, мы делаем… Понятие «честь» давно изъято из нашего обихода. Только в фильмах о прошлой жизни еще можно услышать это слово.
    - А ты бы хотел, чтобы мы убивали друг друга за свою честь?
    - А что здесь плохого? Сколько веков мужчины дрались на дуэлях!.. Еще в начале ХХ века некоторые смельчаки решали свои проблемы при помощи выстрела. А сейчас?!.. Оскорбят, изобьют… а тот вытрется и осторожно погрозит в спину кулаком. Даже если бы разрешили дуэли, вряд ли нашлось бы много желающих защищать свою честь с помощью оружия. Ведь стать к барьеру - это не так легко, как кажется.
    - Думаю, если бы разрешили дуэли, то в несколько дней все бы друг друга перестреляли, - высказал свое предположение Мелентьев.
    - Из-за угла, – грустно усмехнулся Навруцкий. – А чтобы лицом к лицу… для этого нужно сначала возродить понятие о чести!.. Но оно, к сожалению, утеряно навсегда!..
    - Подожди! А суд?!
    - О, служитель слепой Фемиды! – воскликнул голосом древнего трагика Навруцкий. – Обратиться в суд о защите чести, это все равно, что вместо водки выпить воду.
    - И все-таки, что ты думаешь по поводу убийства Ираиды? – вернул детектив в нужное ему русло разговор.
    - Да ничего не думаю.
    - А тебе, случайно, не знакомы имена: Геннадий Востряков и Александр Туманов?
    - Впервые слышу!..
    - Что ж… А Виктория могла убить Чинарова? – с интересом взглянул на Навруцкого Кирилл.
    Он смутился.
    - Ты меня ставишь в трудное положение… Отвечу, что не могла.
    - Понятно. Ну, а если все-таки допустить такую мысль. Что они могли не поделить?
    - Да все, что угодно!..
    - Например, она могла потребовать от Чинарова, чтобы тот окончательно и бесповоротно утвердил твою кандидатуру?!
    Навруцкий вздрогнул.
    - Она, что, тебе это сказала?!
    Кирилл удивился его реакции, но виду не подал.
    - Да, я беседовал с ней, – словно что-то зная, ответил он.
    - Ну дура!.. Ну дура!.. С ума сошла!.. Не верь!.. Это она придумала, чтобы я на ней из благодарности женился!.. Я не поверил, так она тебе сказала.
    - Следовательно, она тебя шантажирует тем, что убила Арнольда.
    - Ну да!.. Говорит, что Храмов непременно пригласит меня сниматься. «А все это благодаря мне!» Слушай, ну и утомила она меня!.. Хоть бы куда уехать!..
    - А Храмов уже разговаривал с тобой?..
    - Пока, нет. Думаю, его сейчас Коля Князев достает.
    Кирилл поднялся.
    - Спасибо.
    - Да не за что… Пошли, провожу.
    - Что собираетесь ставить? – поинтересовался Кирилл.
    - «Гамлета»!
    - Ого! Имею все основания предполагать, что передо мной принц датский?!
    - Угадал, – рассмеялся Сергей.
    - И что, у  вас тоже будет что-то типа вагонеток, шинелей, ушанок?..
    - Нет. Мы решили всех сразить максимальной приближенностью к эпохе. Разве только что женские роли будут исполнять сами женщины. В остальном же - все как во времена Шекспира.
    - Оригинально.
    - Представь, поставить знаменитую пьесу без новомодных ухищрений – это всегда оригинально.
 
* * *
     Не успел Кирилл сесть за руль, как звонкий сотовый потребовал внимания.
    - Алло!.. – раздался взволнованный голос Регины.
    - Слушаю, – уже зная, что она ему скажет, ответил Мелентьев.
    - Кирилл, это правда, что Самарина арестована?
    - Думаю, да!
    - Значит, я могу вернуться? – захлебнулась от радости Регина.
    - Если хочешь составить компанию Самариной, то возвращайся.
    - Но почему ты так? Не могу же я здесь остаться навечно.
    - На данный момент ты имеешь возможность сменить Барнаул на камеру в столице!
    - О, господи!.. Когда же это кончится?.. Я в Москву хочу!..
    - Я тебе позвоню, когда это кончится, – бросил Мелентьев и отключил телефон.

ГЛАВА  ВОСЕМНАДЦАТАЯ

    Мелентьев дозвонился до Петрова и узнал, что Самарина действительно содержится под стражей.
    - Этой я не дам ускользнуть! – подчеркнул майор. – Хватит того, что скрылась Дымова!..
    На просьбу Кирилла о встречи с Самариной, Леонид кратко ответил:
     - Подожди!
     Тем временем детектив пытался решить вопрос: кто и с какой целью похитил архив Чинарова, а главное, зачем понадобилось публиковать сугубо личные материалы в газете?.. Акт мести?.. Что могло быть в архиве?.. - Дневники, письма, заметки и все они касались людей известных. После некоторых подробностей из жизни актера Василия Князева появились размышления Арнольда о его ссоре с одним сценаристом. Естественно, Чинаров рассматривал конфликт со своей точки зрения, в результате чего сценарист предстал на страницах газеты  гнусным, мелкопакостным существом. Газета была нарасхват. Ее покупали те, кто хотел позабавиться, и те, кто боялся, что следующим объектом насмешек будет он.
    Чтобы понять, кто похитил архив, нужно было понять, зачем?
    «Несомненно, там были заметки, касавшиеся похитителя!.. Но вот публикации в газете? Кому и за что мстит неизвестный?.. Он мстит людям талантливым!.. - На этой мысли Мелентьев задержался. - Кто может мстить талантливому человеку?.. Бездарь!.. Следовательно, похититель - неудачник от искусства!..»
    Но что особенно заинтересовало детектива, так это предположение обеих дам о наличии в архиве завещания.
     «Кому мог Чинаров завещать свое движимое и недвижимое?.. Уж конечно не Драгуловой и не Куракиной. - И тут Кирилл подумал о старшем сыне Куракиной. - А что если он - сын Аллы и Чинарова?.. Но почему она так боится появления завещания? Ведь Арнольду было, что завещать!.. -  Кирилл задумался и довольно быстро нашел объяснение. - Куракина боится разоблачения своей тайны. Ее муж сам достаточно богат, и его дети не останутся без средств. Главное же для мадам Куракиной – это сохранить приличие. Ведь разразится скандал, если откроется, что старший сын Михаила Куракина на самом деле сын Арнольда Чинарова. И в первую очередь это открытие не понравится самому наследнику».
    Ядовито-сладкий голос мадам Драгуловой не замедлил напомнить детективу о его обязательстве разыскать архив.
    - Из-за вашей медлительности я вынуждена вам помогать, - сообщила она, с ненавистью пропуская слова сквозь зубы. – Только что я получила приглашение от Эллы Романовой на просмотр чудом обнаруженного фильма, снятого Чинаровым по новелле Мопассана, главную роль в котором исполняет, естественно, сама Элла!.. –  переведя дыхание, прошипела в трубку Драгулова. - Действуйте, черт вас возьми, детектив… - она вовремя успела прикусить язык, чтобы не разразиться  яркими определениями в адрес Мелентьева. - Прижмите эту расфуфыренную стерву!.. Это она убила Арнольда и похитила архив!.. Эта пустышка возжаждала стать кинозвездой. Ее кумир – каприз, ради его удовлетворения она способна на все!..
    Мелентьеву только оставалось ответить: - Я немедленно встречусь с ней!..
    «Черт, – он положил трубку и схватился за голову. – Черт!..» – меньше всего на свете ему хотелось оказаться посрамленным в глазах Драгуловой. Вполне понятно, что он испытывал к ней огромную неприязнь, но тем больше стремился выйти победителем из поединка с убийцей Чинарова и похитителем архива.
    «Это просто черт знает, что такое! – не в силах был успокоиться Кирилл. – Я не могу ухватиться за суть дела. Главными подозреваемыми для меня по-прежнему остаются Драгулова, Навруцкий, Князев, а теперь еще и Самарина!.. Я словно хожу по замкнутому кругу. Отследил Драгулову, но это не дало никаких результатов, по-прежнему не могу вычеркнуть ее из числа фигурантов. Разговор с Навруцким – никаких особых зацепок. Уф!.. – недовольно выдохнул детектив. – Чувствую, что должен сделать самому себе чистосердечное признание: вряд ли мне удастся найти убийцу Чинарова. Однако, как это неприятно!.. – он в сердцах защелкал зажигалкой. – И все из-за женщины!.. Угораздило Регину обратиться именно ко мне!.. Мало что ли в Москве профессиональных детективов. Не люблю проигрывать. А тут еще этот архив!.. С ума сойти можно!.. И опять женщина, теперь в образе ведьмы… Дракулша!..  Черт, неужели Исленьев имеет с ней связь?.. Слух носится, но не точный… неужели ему не мерзко?!.. Хотя, быть может, я слишком пристрастно недолюбливаю ее».

* * *
    Кириллу было назначено на три часа. Без пяти он нажал на кнопку видеофона.
    - К кому? – раздался вопрос охранника.
    - К госпоже Романовой.
    - Проходите.
    Кирилл поднялся на последний этаж. Огромную дубовую дверь открыла горничная в белоснежном фартуке и кружевной наколке. Горничная была подобрана с тонким расчетом, так как являла собой совершенно безликое существо.
    - Проходите, – пригласила она Мелентьева и пошла вперед, чтобы указать дорогу.
    Мадам Романова ожидала Кирилла в зимнем саду.
    - Чему обязана столь приятному визиту? – с лакированной великосветской улыбкой начала она.
    - Профессиональному любопытству детектива, – в тон ей ответил Кирилл. – Меня интересует, каким образом к вам попал фильм?
    - О! Это и в самом деле детективная история, – она подошла к пышным кустам китайской розы.
    - Обожаю! – прикоснувшись губами к лепесткам, прошептала она. – А вам нравится?
    - Цветы как женщины, поэтому я их тоже люблю.
    - У вас оказывается поэтическая натура! – сверкнула белоснежными зубами Элла. – Садись, вот здесь, – указала она на канапе, обитое цветным шелком. А сама взяла прозрачную лейку и принялась поливать цветы.
    Она удивительно красиво двигалась по зимнему саду, мягкими движениями руки приподнимала нижние ветви растений, шаловливо поглаживала хорошенькие бутоны. Светло-коричневые брюки плотно облегали ее узкие бедра, бежевая шелковая блузка была небрежно расстегнута на груди. Элла весело говорила о пустяках, не торопясь отвечать на вопрос Кирилла.
    - Я когда-то писала стихи, – вернувшись к его поэтической натуре,  сказала она, закончив поливать цветы. – «Без тебя – город пустыня, без тебя мои руки стынут…»
     - И почему же бросили? – невольно втянутый в болтовню, был вынужден спросить Кирилл.
     - Ах!.. – красиво запрокинула она голову. – Трудно сказать... Я даже выпустила свой сборник, который назвала «Доверие». Это, конечно, несколько символично, я как бы хотела получить это доверие от своих читателей…
     - И не получили?.. – пряча насмешку, спросил Мелентьев.
     - Ну, - изящно произнесла она не дамское междометие, - не совсем так…  Просто ворвалась новая страсть… живопись… - жестом руки она попросила Мелентьева подняться и пройти с ней вглубь сада, где у открытого окна стоял мольберт. Белый холст был покрыт сине-фиолетовыми мазками. - Хочу запечатлеть вид нашей столицы из окна моей квартиры, - кокетливо рассмеялась она. – У меня уже была одна выставка. Я, кажется, вам говорила. В Париже, в небольшой галерее на Понт-Неф.
    - Значит, вы окончательно пристрастились к живописи?..
    - О, не совсем так!.. Меня тянет к себе театр!.. В нашем доме, на юге Франции, мы с друзьями поставили спектакль по моей пьесе… Получилось впечатляюще!.. Знаете, очаровательно и в то же время впечатляюще!.. – она мило поиграла пальчиками в воздухе.
    Кирилл слегка отвернулся и поморщился.
    «Неужели она не догадывается, как смешно выглядят ее кривляния? Вероятно, нет. Помешана на желании утвердиться в искусстве, неважно в какой области, лишь бы в искусстве».
    - И вот, буквально несколько недель спустя после моего дебюта на домашней сцене, мы с мужем встретили в Париже Арнольда. Он предложил мне сняться в его короткометражном фильме по новелле Мопассана. Гаррик, мой муж, согласился его финансировать. И вы, знаете, не побоюсь этого слова, получился шедевр… последний шедевр великого режиссера!.. – с драматическим эффектом повысила она голос. – Арнольд, можно сказать, почувствовал дремавшие во мне актерские способности…
    «Полагаю, не слишком ошибусь, если останусь при своем мнении, что они у тебя так и не просыпались…» – стараясь сохранить на лице маску невозмутимости, тем временем подумал Кирилл.
     - Меня постоянно мучила какая-то неудовлетворенность… я искала и не могла найти себя и только благодаря гениальному чутью Арнольда  поняла, что мое призвание – это кинематограф.
    - Но тогда почему Чинаров отказался от просмотра фильма?
     Элла резко передернула плечами.
    - Это домыслы врагов, моих и Арнольда. Он просто хотел выждать подходящий момент. Точно так же как живописец, который, вешая свое полотно, по многу раз меняет его положение, прежде чем найдет наиболее выгодную точку освещения.
    «Ловко вывернула!» – не преминул отметить детектив.
     - Признаюсь, я была в ужасе, когда узнала, что фильм пропал!.. Но, к счастью, кто-то, вероятно, похититель архива, несколько дней назад прислал мне его по почте!.. Я не могла поверить своему счастью! Не знаю, кто этот ужасный похититель, передающий в печать откровения Арнольда, но хочу заметить, что он настоящий ценитель искусства. Он понял, что такой шедевр, как фильм Чинарова, не имеет права погибнуть!..
    - Пленки фильма пришли без какого-либо послания в ваш адрес?..
    - Таинственный похититель пожелал сохранить свое инкогнито. Вы знаете, я его прозвала Мистер Икс!.. – продолжала забавляться Элла. – Вы, надеюсь, можете понять мою радость в виду получения фильма?! – взглянула она на Мелентьева. – Женщине так трудно утвердиться в жизни. Мужчины заняли все!.. Но эта несправедливость – извечное оттеснение женщин, должна быть ликвидирована в корне. Мужчины – гениальные художники, писатели, поэты, композиторы, бизнесмены… - приходя в нешуточное возбуждение, говорила Романова. – Борьба женщин за свои права длится уже не одно столетие, а…
    - Простите, я не совсем согласен с вами, – прервал Кирилл ее горячее рассуждение. – За свои права обычно борются женщины бездарные, но не желающие этого признавать. Им удобно объяснять мужским засильем свою посредственность. Кто сегодня мешает высокообразованной женщине написать серьезную книгу? Кто ей мешает стать выдающимся композитором, философом, живописцем? Художественные, литературные институты полны женщин!.. Но нет - ничего!.. И тогда, потерпевшие фиаско на поприще творчества, они начинают бороться с засильем мужчин, обвиняя их в своей бездарности. Ведь, когда женщина талантлива, ей некогда бороться!.. Представьте, если бы Сара Бернар была борцом за права угнетаемых женщин, ей было бы некогда стать гениальной актрисой, а Зинаиде Гиппиус писателем и поэтом!.. Великая Анна Павлова не успела бы станцевать своего Лебедя, возглавив феминистское общество.
    Элла Романова смотрела на Мелентьева широко открытыми глазами. Ее поразило, что такая простая и ясная мысль никогда не приходила ей в голову.
    «Ее бесит полная зависимость от чертовски богатого мужа! – между прочим, заметил Мелентьев. – И она мечется от живописи к поэзии, чтобы как-то самоутвердиться. Роль жены богача ее не устраивает. Свои небольшие, но разнообразные способности она желает принимать за зачатки талантов, и каждый раз, потерпев неудачу, обвиняет в ней  мужчин. Она не в силах посмотреть правде в глаза и осознать, что бог не наделил ее никакими выдающимися способностями. Эта жажда самоутверждения в искусстве снедает ее. Любой ценой, неважно в какой сфере, лишь бы о ней заговорили как о яркой самобытной личности. Что ж, интересно. Исходя из этого, вывод напрашивается сам собой: Романова вполне могла убить Арнольда за то, что тот категорически отказался от демонстрации фильма с ее участием и не пожелал пригласить ее на главную роль в «Вовлечение». Устранив Чинарова, ей было необходимо объяснить, каким образом у нее оказались пленки фильма, хранившиеся в архиве режиссера. Романова делает не слишком хитроумный ход, - посылает в редакцию газеты личные материалы Чинарова, в которых тот излагает свои откровенные, но чисто субъективные оценки знакомых. Таким образом, она мстит талантливым людям и объясняет неожиданное получение фильма. Горя от нетерпения, она тут же объявляет о просмотре последнего шедевра знаменитого режиссера и с лихорадочной поспешностью рассылает приглашения. Не удивлюсь, если они окажутся в лиловых конвертах, – с усмешкой заключил свои размышления детектив. – Кажется, именно в таких рассылал приглашения непревзойденный мастер утонченного эпатажа Игорь Северянин».
    Отвлекшись от своих мыслей, Кирилл с удивлением заметил, что Элла не может прийти в себя от его доводов. Ее лицо выражало крайнюю задумчивость и растерянность.
    - Простите, мог бы я узнать, где вы находились в момент убийства Чинарова? – слегка тронув ее за локоть, спросил Мелентьев.
    Элла вздрогнула.
    - Что?..
    Кириллу пришлось повторить свой вопрос.
    - А!.. Дома!..
    - И кто может это подтвердить?..
    - О, господи? Неужели вы подозреваете меня?! – откинувшись корпусом назад, воскликнула она. – Это даже забавно!.. А подтвердить может горничная!
    - Должен со всей откровенностью сказать, что подтверждения горничной – это не лучшее алиби.
    - Какое есть, –  раздраженно бросила Элла. – Неужели до сих пор не ясно, кто убил Арнольда?..
    - Вы имеете в виду Самарину?
    - Да! Эту выскочку!..
    - Разве это ее вина, что она не родилась в Москве?..
    - Разумеется, нет. Но ей следовало бы держаться с надлежащей скромностью.
    - Неужели ее поведение было столь шокирующим? Полагаю, вы к ней несправедливы! Неприязнь женщин вызвало не ее поведение, а ее недопустимая красота, – с улыбкой заметил Кирилл.
    - Ох!.. Ну какая там особенная красота! – возмущенно воскликнула Романова. – Так… крутые бедра, да пышная грудь… Интересно, как она теперь?.. Вы ее не видели? – оживилась Элла.
    - Пока нет, но собираюсь навестить.
    - Правда?… А мне нельзя пойти с вами?
    - Простите, но зачем? Насколько я могу судить, вы с ней подругами не были!
    - Ну, как же, это чрезвычайно интересно! Воображаю, Самарина в тюремном халате, – ее взгляд затуманился, а губы дрогнули в улыбке. – Ах, возьмите меня!..
    Кирилл покачал головой.
    - Если вы хотите на себе испытать все прелести тюремного заключения, я могу похлопотать, чтобы вас взяли под стражу дня на три, но доставлять вам удовольствие любованием чужого горя, я отказываюсь.
   - Фу!.. Какой вы!.. Может, я просто хотела проведать бедную Ольду. Принести ей букетик цветов. Она бы поставила его на свой столик, и ей стало бы немножко веселей.
    - У вас своеобразное представление о нашей тюрьме. В камере на пятьдесят человек нет своего столика и вряд ли букет цветов сможет поднять настроение.
    - Как на пятьдесят?.. Разве она не в одиночной камере?..
    - Увы, номер люкс ей не предоставлен.
    - Однако…
    - У вас сохранилась обертка от посылки? – вернулся Кирилл к цели своего визита.
    - Вряд ли! Но я могу спросить у горничной, – она позвонила по внутреннему телефону. – Увы, нет! Я даже не подумала, что обертка может представлять интерес для следствия, простите. Но я постараюсь загладить свою вину! – она очаровательно сверкнула серыми глазами и протянула ему лиловый конверт.
     - Благодарю. Если не ошибаюсь, это приглашение на просмотр фильма с вашим участием?!
    - Да!.. И я буду очень рада вас видеть, – с многозначительной улыбкой ответила Элла.
     Мелентьев обратил внимание, что она явно не торопится с ним расстаться.
    «Ей хочется острых ощущений – вести опасную игру с детективом, идущим по следу. Можно даже предположить, что она хочет сделать мне страшное, жгущее ее признание, что именно она убила Чинарова. Она хочет торжества женщины над мужчиной. Рассчитывает околдовать, покорить меня и в пылу неистовых ласк сознаться в содеянном для того, чтобы я признал собственное бессилие перед ее женскими прелестями и стал соучастником ее тайны». – Таким образом расценил Мелентьев явный интерес, который проявляла к нему Элла.
    Она подошла к Кириллу еще ближе, ее прерывистое дыхание касалось его щеки.
    «Это расследование губит мой мужской инстинкт! Такая женщина предлагает себя, а я все размышляю: она ли убила Чинарова или кто другой… Думаю не о ее упругой, золотистой от средиземноморского загара груди, а том, что должен добиться встречи с заключенной Самариной!.. Но ведь этот момент в зимнем саду не повторится…»
    Очарованию Эллы все-таки удалось резко оборвать ход мыслей детектива. Он почувствовал сильный аромат цветов, услышал шум падающей с высокого валуна воды, трели пестрых птиц в огромных позолоченных клетках.
    «Только в интересах следствия, чтобы услышать ее признание…»
    Мелентьев подхватил Эллу и уложил на сверкающую изумрудной свежестью траву перед искусственным водопадом.
     Они сумели подарить друг другу праздник.
    Когда желание было удовлетворено, Кирилл с любопытством рассмотрел покрытое мелкой водяной пылью загорелое тело любовницы.
    - Ты превзошел мои ожидания… - лениво выдохнула она, не открывая глаз.
    Их блаженство на крыше было прервано звонком по внутреннему телефону.
    Розовые, сладострастные губы Эллы выдохнули: - Черт!..
     Она поднялась и, бросив Кириллу брюки, ласково приказала:
    - Одевайся!.. Муж пришел!..
    Мелентьев вскочил с мягкой травы как по боевой тревоге. Она рассмеялась.
    - Да не спеши ты так! Горничная его задержит!..
    Одевшись, Кирилл сел в кресло и открыл блокнот. Элла с трудом подавила рвущийся смех и радостно улыбнулась вошедшему мужчине лет сорока пяти.
    - Познакомьтесь, - представила она их друг другу.
    Кирилл был вынужден пожать руку мужчине, которому он только что наставил на голову увесистые рога.
 
* * *
    Выйдя от Романовой, Мелентьев даже не пошел обедать. Он зашел в бистро и заказал два двойных кофе.
    «Зачем ей стремиться к признанию в актерском искусстве, если в искусстве любви ей почти нет равных...» - удивлялся Кирилл.
    Приехав домой, он вынул из ящика стола дискету с данными на фигурантов и вставил в компьютер. На экране замелькали до боли знакомые фамилии. «Прямо убийца на выбор, – подумал детектив. – Найти вполне серьезное основание для убийства Чинарова можно каждому из них. Итак, Сергей Навруцкий, Мирра Драгулова, Алла Куракина, Виктория Свободина, Элла Романова. И даже, еще не встречаясь с Николаем Князевым, я абсолютно уверен, что у того окажется не меньше, если не больше оснований, чем у других, убить Арнольда. – Кирилл пробежался пальцами по клавишам, и на экране высветилось новое имя: Ольда Самарина. Затем он вывел второстепенных фигурантов, которые могли быть исполнителями чужой воли: непризнанный поэт Александр Туманов и ныне покойная мыльная актриса Ираида Свободина. – Фигурантов много, а вот доказательства – ни одного!.. –  с горечью подумал Кирилл. – Но самое неприятное то, что я оказался в тупиковой ситуации. Я не знаю, где и главное, что должен искать».
    
ГЛАВА  ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

    Мирра Драгулова придирчивым взглядом окинула свою гостиную: все ли готово к приему друзей. Букеты, составленные из белых и иссиня-черных роз, подчеркивали строгость убранства. На мраморном столике в фарфоровых вазочках были выставлены для аперитива всевозможные орешки, птифуры, соленые крендельки, японские деликатесы. Большой стол, расположенный за полукруглой аркой и покрытый традиционной белой скатертью, сверкал хрусталем и позолотой тарелок.    
    Удостоверившись, что все в порядке, Мирра прошла в спальню и еще раз приложила к себе золотисто-бежевое платье. Она чувствовала себя молоденькой девушкой, с трепетом готовящейся к свиданию с любимым человеком. Да, он будет среди приглашенных. Мирра поправила тяжелый узел волос, украшенный белой лилией. Повернув голову, улыбнулась с кокетливой загадочностью своему отражению и не смогла подавить тяжелого вздоха. Кокетливая загадочность ей была уже явно не по годам. Она взяла со столика баночку с кремом и легкими движениями провела пальцами вокруг глаз. Потом изобразила чуть грустную улыбку, которая ей подошла гораздо больше и, повертевшись перед зеркалом, все-таки пришла к выводу, что еще очень красива, а главное, привлекательна!.. Мирра повесила платье и взглянула на часы.
    Горничную она уже отпустила, так как намечался интимный вечер добрых друзей. Ей оставалось только выйти в магазин на углу и купить вина. Она любила это делать. Ей нравилось смотреть на таящуюся в бутылках терпкую влагу радости, умеющую одарять взрывным остроумием и игривостью. Ей нравился полумрак магазинчика, его пряная прохлада, нравилось, с какой любовью и знанием рассказывал хозяин о несравненных винных букетах. Мирра взяла кошелек и легко сбежала по ступенькам. Находясь в приподнятом настроении, она весело поздоровалась с крепким охранником.
    Солнце заходящими лучами ласково коснулось ее обнаженных плеч. Она толкнула дверь магазина, ответившую ей радостным перезвоном колокольчиков. Хозяин заискрился улыбкой. Он любил посещения г-жи Драгуловой. С ней было приятно поговорить о вине. Мирра выбрала четыре бутылки, которые хозяин бережно положил в фирменный пакет.
    Драгулова жила на втором этаже и поэтому практически не пользовалась лифтом. Она подмигнула охраннику и на одном дыхании поднялась к себе. Осторожно поставив пакет на пол, Мирра вынула ключ, вставила его в замок и вдруг… режущая боль едва не лишила ее сознания. Она не смогла сразу понять, что произошло… лишь несколько мгновений спустя, когда руки ее нащупали на шее тонкую шелковую нить, Драгулова догадалась, что ее душат. Убийца, накинувший удавку, действовал  профессионально. Мирра не смогла издать ни звука. Она чувствовала, что сейчас потеряет сознание. «Вино!» – вспыхнула спасительная мысль. Из последних сил Мирра изловчилась столкнуть на ступеньки пакет с бутылками. Раздался грохот, гулким эхом отозвавшийся по всему подъезду. Тут же снизу послышался окрик охранника и стук его тяжелых ботинок по ступенькам.
    Шелковый шнур еще раз с силой сдавил ее шею и соскользнул… Мирра упала без чувств.
    Очнулась она уже на своем диване. Взволнованный охранник держал в руках флакон с нашатырным спиртом.
    - Я вызвал скорую помощь! – сообщил он.
    Мирра закрыла глаза.
    Вместо приятного вечера с друзьями госпожа Драгулова оказалась в больнице. Ее друзья были не на шутку встревожены сообщением о нападении на их приятельницу. С букетами цветов они поспешили к ней в палату. Букеты приняли, друзей вежливо отослали.
    На вторые сутки, обретя возможность говорить. Мирра первым делом позвонила Мелентьеву.
    - Какого черта, – прохрипела она в трубку свое приветствие. – Мне что, обращаться в милицию?.. Тоже мне, частный детектив!.. Чем вы занимаетесь?..
    Кирилл опешил.
    - Что случилось?
    -  А то, что вашу клиентку чуть не задушили позавчера.
    Кирилл был готов провалиться сквозь землю. Такого поворота он не ожидал.
    - Где вы?
    - В больнице, естественно. Спасибо охраннику!..
    - Я могу с вами встретиться?
    - Должны! – повысив голос, прохрипела Драгулова и закашлялась.
    Кирилл чувствовал себя виноватым. Он потратил столько времени, но так и не смог напасть на след преступника.
    «Возможно, что Драгулову пытался убить кто-то другой, не имеющий никакого отношения к убийствам Арнольда и Ираиды. Но так же возможно, что это один и тот же убийца!..  Сколько ни думаю, не могу ухватиться за единственно правильную мысль. Неужели провал?» – скривившись, вздохнул Мелентьев и поспешил в больницу.

* * *
    Мирра встретила его таким взглядом, описать который не хватило бы никаких черных красок.
    - Меня чуть не задушили! – еле сдерживая ярость, бросила она детективу.
    - Не вам мне это говорить! Меня вы тоже чуть не убили, но я же жив!
    - Вам не откажешь в умении утешать, – вздрогнули ее бледные губы. – Что будем делать?
    - Сначала расскажите, как это случилось.
    - Ничего не могу рассказать, – поежилась от ужасного воспоминания Мирра. – Я подошла к двери, достала ключ, и вдруг шелковый шнур  впился мне в горло. Хорошо, что я догадалась столкнуть пакет с бутылками вина с лестницы. Охранник прибежал на шум, но преступник уже успел скрыться.
    - Вы покупали вино?.. Ждали гостей? – спросил Мелентьев.
    - Да, хотела провести приятный вечер… Вместо этого мои друзья были вынуждены приехать в больницу. Вон, сколько цветов передали! – сделала она движение головой и сморщилась от боли. – Черт, как мне шею, однако, эта сволочь испортила. Рубец останется!.. – посетовала Драгулова.
    - Кого вы ждали к себе в гости?
    - Отвечу вопросом на вопрос: какое это имеет значение?
    - Это уже мне судить.
    - Скажите, пожалуйста, великий сыщик!
    - В вашем положении насмешки не уместны!
    - Это отчего же?
    - Я совершенно уверен, что убийца повторит свою попытку.
    - Почему вы так решили? – настороженно спросила Драгулова. – А вы не допускаете, что это мог быть обыкновенный вор?
    - Допускаю, ровно настолько насколько и вы, – ответил детектив.
    - Значит, вы полагаете, что меня хотели убить… как бы… - Мирра в волнении провела рукой по волосам, - как бы в связке с Арнольдом?..
    - Или Ираидой!..
    Драгулова презрительно поморщилась. Быть убитой, как она выразилась, в связке со знаменитым режиссером, это куда ни шло, но в связке с актрисулькой мыльных опер, это было ниже ее достоинства.
    - Но я не понимаю причины!..
    - Очень может быть, - согласился Кирилл. – Поэтому предлагаю вам вспомнить малейшие, на первый взгляд, совершенно незначительные эпизоды накануне убийства Чинарова, а так же с максимальной точностью припомнить вечер в киноконцертном зале «Российский».
    - Но я рассказала все! – искренне возмутилась Драгулова.
    - Вряд ли, – высказал свое сомнение Кирилл. – Если бы вы мне рассказали все, я бы мог догадаться о грозящей вам опасности.
    - Нет! – Мирра решительно встала с кресла. – Я все-таки склонна думать, что на меня напал обыкновенный бандит, пожелавший ограбить мою квартиру!
    - Если вам так больше нравится… пожалуйста, – с безнадежной грустью взглянул на Драгулову Кирилл. – Мне будет вас недоставать...
    Драгулова пронзительно взвизгнула от негодования и отчаянно закашлялась. В палату заглянула медсестра.
    - Вам нельзя волноваться! – встревожено всплеснула она руками.
    - Не буду, – прохрипела Мирра. – Это вышло случайно.
    Медсестра подала ей стакан с лекарством.
    Мирра с трудом сделала несколько глотков.
    - Но я, правда, ничего не знаю, – почти молитвенно сложила она руки у груди.
    - Нет, знаете! Просто не допускаете мысли, что такой пустяк может быть причиной покушения на вас.
    Драгулова глубоко задумалась. Мелентьев не торопил ее. С четверть часа в палате царило молчание.
    - Нет! Ничего не могу припомнить, – вздохнула она. – Я перебрала в памяти самые, как вы говорили, незначительные эпизоды… но ничего не нашла…
    - Тогда я только могу вам посоветовать подумать еще. А теперь все-таки скажите, кого вы ждали к себе в гости.
    - Пожалуйста, это не секрет. Аллу с мужем, Ксению Ладогину с другом, Вадима Исленьева и Викентия Антоновича.
    - Это покровителя Ольды Самариной?
    - Совершенно верно. Только теперь уже бывшего.
    - Отчего же?
    - Викентий Антонович и думать забыл о ней.
    - Вы хотите сказать, что он бросил ее на произвол судьбы и даже не попытается помочь? – удивился Кирилл.
    - Да.
    - Простите, за нескромный вопрос, но тогда зачем вы дружите с такой сволочью?
    Драгулова рассмеялась.
    - Я не дружу с ним, я им восхищаюсь!.. Викентий Антонович – свободный человек, а это, как вы понимаете, редчайшее явление.
     - Следовательно, он – ваш идеал?!..
    - Если хотите!.. Я всегда пыталась быть свободной от людей, но  оказалась слишком слаба… Мне знакомо чувство жалости!.. А оно-то и делает нас зависимыми,  – непритворно вздохнула Драгулова.
    - Что ж, независимость от всех и вся действительно делает человека неуязвимым и равнодушно-спокойным. «Это ли не цель желанная?!» Но что за жизнь без страстей?.. Амебное существование!..
    - Страсти утомляют.
    - А их отсутствие – убивает! Наш спор может идти бесконечно. Мы с совершенно противоположных точек зрения смотрим на этот вопрос. По моему мнению, не может быть абсолютно свободной личности, так как человеку отказано в выборе самого главного: дате рождения и смерти. Человек появляется по воле Провидения и умирает по его же воле. Какая уж тут свобода?! Мы не вольны ни в жизни, ни в смерти!.. А всевозможное проявление наших собственных, якобы свободных желаний – это лишь иллюзия. Тешим себя мелочами, понимая, что главное нам недоступно!
    - Вы слишком обобщенно смотрите на этот вопрос…
    - А вы слишком конкретно, – с улыбкой возразил Мелентьев.
    Он встал, пожал прохладную руку Мирры и еще раз посоветовал ей  припомнить самые незначительные эпизоды, предшествовавшие двум убийствам и покушению на нее.

* * *
     На следующий день Кирилл поехал в дом Драгуловой. Представившись охраннику, он попросил того в точности рассказать о случившемся.
    Охранник с пониманием отнесся к просьбе и, наморщив от усердия лоб, принялся воспроизводить недавние события.
    - В начале седьмого г-жа Драгулова вышла в винный магазинчик, что на углу. Отсутствовала около получаса. Вернувшись, весело мне подмигнула, поднялась к себе и …. минуты через три я услышал грохот. Тут же метнулся наверх и увидел ее лежащую на площадке без признаков жизни.
    Охранник с Кириллом поднялись на второй этаж.
    - Вот здесь лежала Драгулова, – показал он. – А нападавший скрылся через окно третьего этажа. Прошел по выступу, спустился по пожарной лестнице на крышу беседки и все… дальше многолюдная улица… Придется ставить решетку на окно… Если честно, я всегда опасался этого выступа. И зачем вообще его сделали?! Красоты от него никакой, а для бандита удобство.
    - Вам не удалось разглядеть нападавшего?.. Это был мужчина или женщина?..
    - Нет!.. Когда я выглянул, того и след простыл. А мне нужно было скорую вызывать.
    - Понятно. В милицию сообщали?
    - Сообщил, да толку-то!.. Пострадавшая – жива!.. Кто там будет искать этого бандюгу?!..
    - Все ясно,  – пожал Кирилл руку охраннику.

* * *
    Мелентьев вышел из дома Драгуловой, сел в джип и влился в сверкающий на солнце разноцветный поток машин. Но на одном из перекрестков застрял в огромной пробке. Выругавшись, что следовало ехать другим маршрутом, Кирилл был вынужден смириться. Он собрался просмотреть кое-какие бумаги, но тут его взгляд упал на книгу, лежавшую рядом с ним на сиденье. Он взял ее в руки и прочел: Татьяна Сухотина-Толстая «Дневник». Раскрыл наугад и сразу же попал под очарование искренности, с какой писала дочь Льва Николаевича. В строках были не только слова, но мятущаяся, стремящаяся к недосягаемому совершенству душа.
    «Однако, - с невольным уважением подумал Мелентьев, - какие серьезные произведения читает Элла Романова. Как-то не вяжется это с ее обликом… А может, она мне просто дала первую попавшуюся ей книгу?..»
    Вчера вечером Кирилл в числе избранных был удостоен чести присутствовать на просмотре последнего шедевра покойного мэтра кинематографии Арнольда Чинарова. Так как фильм был безымянным, Элла попросила гостей после показа предложить свои названия.
    Просмотр состоялся в загородном особняке четы Романовых. Двор был украшен разноцветными фонариками, бассейн в форме раковины, сверкал серебристой подсветкой. Элла в длинном узком платье в широкую полоску «фруктовых» расцветок, благоухая ароматом экстравагантной чувственности под названием «Фражиль» принимала гостей на массивном мраморном пороге. Рядом с ней в светлом смокинге стоял ее муж и, выражая радость новоприбывшим, пожимал им руки. Пройдя процедуру приветствия, Кирилл направился к Сергею Навруцкому.
    - Как дела? – первым делом поинтересовался тот.
    - Без изменений! Разве только едва не придушили мадам Драгулову, – невесело добавил детектив.
    - Мне Вадим рассказывал. Он в тот вечер собирался к ней в гости! И что ты думаешь по этому поводу?
   - Думаю, что мадам Драгулова является невольным хранителем какой-то тайны, которую она либо не может, либо не хочет осознать.
    - А вот и сам Вадим! – воскликнул Навруцкий, помахав Исленьеву.
    - Я только что от Мирры! – пожимая руки, сообщил он. – Нервничает ужасно!.. Сидит и предается воспоминаниям, что она такого знает, за что ее могли бы убить.
    - А ты не допускаешь, что это было обыкновенное нападение с целью грабежа? – высказал свое предположение Мелентьеву Навруцкий.
    - Допустить можно все, но…
    - Сергей!.. Сережа!.. - группа девушек кольцом окружила Навруцкого, протягивая ему фотографии для автографа.
    - Работай, – рассмеялся Исленьев и, взяв Кирилла под руку, отошел с ним в сторону.
    Навруцкий с открытым лбом и с затаенной печалью в глазах удивительно походил на Блока. Девушки взволнованно кружили вокруг него. Самые смелые обнимали и ласково касались губами его щек.
    Исленьев добродушно заметил:
    - Сейчас Сережка раздает автографы как Александр Блок, а после премьеры «Гамлета» будет их раздавать как принц датский. Все-таки есть что-то от машины времени в актерской профессии!.. «Я вызову любое из столетий. Войду в него и дом построю в нем». <А.Тарковский>
    - Вадим Алексеевич! – раздался сзади них женский голос.
    Исленьев повернулся. Перед ним стояли две женщины и с нескрываемым восхищением смотрели на него.
     - Можно вас попросить автограф, - сказала одна из них и протянула ему  книгу. – Я до сих пор не могу прийти в себя… - прерывисто дыша от волнения, говорила она. – Это настолько потрясает!.. Это так тонко!..
    - Работайте, – повторил Мелентьев слова Исленьева и отошел.
    В большом шелковом шатре был накрыт стол. Кирилл взял тарелку, положил на нее несколько тартинок и уже протянул руку к бокалу с шампанским, как услышал.
    - Господи, где же ты ходишь?! – и ручка Эллы, скользнув по его смокингу, оставила в нагрудном кармане записку.
    «Так!.. – оглянувшись на всякий случай, подумал Кирилл. – Любовных записок в моей практике еще не было, впрочем, как и замужних женщин!»
    Он развернул маленький клочок бумаги: «Через полчаса после просмотра, будь в библиотеке».
    «Похоже на приказ. Но очень милый», - отметил Мелентьев.
    К девяти часам вечера кинозал в серо-голубых тонах был заполнен. Все с нетерпением ожидали демонстрации последнего шедевра Чинарова. В первом ряду сидела Элла и наиболее именитые гости.     
     Фильм произвел на публику ожидаемый эффект. Несколько мгновений царило молчание, а потом все начали делиться друг с другом впечатлениями. Но самое забавное, что Элла оказалась не так уж плоха в роли героини мопассановской новеллы, как то все думали в начале.
    Слово взял маститый критик, один из тех, чье мнение не оспаривается. Фильм был назван шедевром, а игра Эллы отмечена как глубокая и неординарная. Элла светилась. Потом все шумно ворвались в зал с накрытыми столами и продолжили обсуждения, сдабривая их закусками, вином и сигаретами.
    Кирилл, оглядевшись, прикинул, что библиотека должна находиться за массивной дубовой дверью. Держа бокал в руке, он прошел туда и хотел зажечь настольную лампу, но тут раздался легкий шелест платья и душистый вздох Эллы:
    - Не надо, –  и она увлекла его за собой в смежную комнату. – Это малая гостиная, – шепнула она и ловким движением выскользнула из платья.
    Кирилл ощутил в своих руках ее ласково извивающееся тело. Она чуть подтолкнула его на широкую кушетку.
    «Черт! С кем я собираюсь заниматься любовью?! – задыхаясь от мощного возбуждения, зачем-то пытался понять Кирилл. – Вполне вероятно, что именно она убила Чинарова и Ираиду… А!.. Какое это имеет значение?.. Элла – это неизбежность…»
    Элла что-то тихо бормотала, лаская Кирилла.
    - Прости, может, я иногда несу чепуху, но ты меня отключаешь от сознания. Ты – потрясающий любовник!..
    Ощущение места и времени были потеряны.
    - Останься! – пытался поймать Кирилл ее за руку.
    - А гости! – рассмеялась Элла, надевая платье и ловко подкалывая волосы. – Давай!.. – поторопила она его.
    Кирилл, вспомнив, где находится, довольно быстро привел в порядок свой костюм.
    - Иди!.. – скомандовала Элла, подталкивая его в спину. – Ты – первый.
    «Сейчас выйду и нарвусь на острые пики слуг обесчещенного мужа», – представил себя Кирилл в роли знаменитого любовника де Бюсси.
    Но обошлось без пик и слуг. Только пришлось сильно сощуриться от слишком яркого света гостиной. Мимо Мелентьева прошел Гарри Романов. Он взялся за ручку двери библиотеки, но она сама отворилась, и на пороге возникла утонченная фигура Эллы.
    Улыбнувшись мужу, она воскликнула вслед Кириллу:
    - Господин детектив!.. Я все-таки нашла интересующую вас книгу, – и, передав ему зеленого цвета фолиант, подхватила мужа под руку и вернулась к гостям.
    Кирилл счел за лучшее пройти в курительную комнату и немного отдохнуть. Он взял бокал с бренди и сел на диван, но к нему неожиданно обратился Гарри Романов, который вместе с двумя мужчинами, о чем-то увлеченно беседуя, тоже вошел в курительную комнату.
    - Господин Мелентьев!.. А вы когда-нибудь охотились на крокодилов?!
    Кириллу хотелось одного – ласковой тишины покоя. Его утоленное любовью тело еще ощущало прикосновения своей восхитительной любовницы.
     - Я на женщин не охочусь, – вяло отозвался он.
     Громоподобный смех огласил комнату.
     - А вы, оказывается, господин детектив – тонкий психолог. Хорошо, что ни один из «крокодилов» вас не услышал, иначе живым вам бы уйти не удалось.
    В сероватой дымке засверкали «фруктовые» полосы шелка. Элла подошла к мужу.
    При ее виде мужчины с трудом подавили улыбки.
    - Гаррик!.. Ну что же ты?.. Ты же обещал!..
    - Да!.. Да!.. Иду, – поспешил ответить он супруге.
    И, направляясь к двери, шепнул, показывая на себя:
    - Жертва охоты!..
    Один из его друзей обратился к Кириллу:
    - Значит, вы еще ни разу не были женаты?
    - Нет, – с улыбкой ответил детектив.
    - А  меня пятнадцать лет назад заманили в ловушку и окольцевали…
    - Сочувствую.
    - Не будьте слишком самоуверенны, - со вздохом обратился к Кириллу другой. – Нет такого охотника, на которого не нашелся бы зубастый крокодил!..

    Мелентьев улыбнулся, вспомнив тот вечер, полистал еще немного книгу и, заметив впереди себя движение, потихоньку двинулся по направлению к дому.

ГЛАВА  ДВАДЦАТАЯ

    На просмотре последнего шедевра Чинарова Кирилл встретил вездесущего журналиста Беседина. Он легкой походкой переходил от одной группы к другой, замирал в красивых позах, подчеркнуто ярко выражал свой восторг или презрительное неодобрение. Светлая трикотажная рубашка в сочетании с серыми  брюками акцентировали внимание на его стройной фигуре. Длинный нос журналиста как бы подчеркивал его неуемное любопытство и стремление быть первым при рождении сногсшибательной новости. Он эффектно отбрасывал прямые светлые волосы с высокого лба и заливался громким, повизгивающим смехом. С тем, кого он считал не способным на интересные самостоятельные суждения, он говорил насмешливым менторским тоном, но если же ему случалось говорить с одним из тех, чье мнение было не принято оспаривать, Беседин подобострастно замолкал и на прямой вопрос о его взглядах либо отказывался отвечать вообще, либо многозначительно подхихикивал, увиливая от ответа.
    Случайно столкнувшись с Мелентьевым, он тут же подхватил его под руку и громко спросил:
    - Ну хоть что-нибудь прояснилось в этой многоактной трагедии?.. Я имею в виду убийства!..
    - А что вас конкретно интересует? – решил уточнить детектив.
    - Ну как же! – резко отвел руку с бокалом шампанского журналист. – Убийцы!.. Хотя бы один уже найден?..
    - Увы, – с легкой усмешкой в тон ему ответил Кирилл.
    - Я так и полагал! Это невероятно запутанная история!.. И самое потрясающее, что ко всему прочему в этом оказалась замешана Самарина. Жаль девчушку!.. Только-только выбилась в люди… и вот – на нары… Ужасная судьба… ужасная! А сколько ей пришлось претерпеть!.. – он так многозначительно закачал головой, что заинтриговал Кирилла.
    - Что же ей такого пришлось претерпеть? – спросил он.
    - Как!.. Вы не знаете?! – Беседин взял со стола два бокала и предложил детективу пройти к кокетливо изогнувшемуся диванчику. – Скажу со всей откровенностью… спать с Викентием Антоновичем… это… это … - журналист широко открытым ртом глотал воздух, - простите, но мне даже трудно найти сравнение этому мерзкому действу. Он груб, безобразно груб!.. Его насмешки пошлы и отдают воззрениями до перестроечной эпохи. Я бы не смог с ним остаться тет-а-тет и пяти минут.
    «Понятно! Вам претят шуточки Викентия Антоновича относительно вашей голубизны», - сделал вывод Кирилл.
    Он терпеливо выслушал вздохи и сетования журналиста относительно судеб всех участников трагедии.
    – Нам нужно встретиться и поговорить более детально, - сказал ему на прощание Мелентьев.
    - Всегда к вашим услугам, – кокетливо поведя глазами, ответил Беседин и протянул свою визитную карточку.
    
    Застать Беседина дома оказалось делом весьма нелегким. Он со скоростью ветра перемещался по столице, мелькая на телевизионных экранах, присутствуя на премьерах, юбилеях, презентациях, выставках. Он молил прощения за свою чрезвычайную занятость и каждый раз обещал, что завтра непременно найдет свободные полчаса.
    Мелентьеву надоела эта канитель, и однажды утром он позвонил Беседину домой и сказал, что ровно через двадцать минут будет у него.
    Журналиста он застал в изящном неглиже - ярко-вишневом шелковом халате.
    - Простите за беспорядок, - тоном, застигнутой врасплох женщины, извинился он.
    - Ничего, – успокоил его Кирилл и сел в кресло.
    Через приоткрытую дверь в спальню ему была хорошо видна внушительных размеров кровать со сбившимися на ней простынями. Перехватив его взгляд, Беседин проворно подскочил и прикрыл дверь.
    - Можно закурить? – спросил Мелентьев, невольно морщась от сладковато-навязчивого запаха духов, заполнившего всю квартиру. Хотя это казалось странным, но ему этот запах был знаком.
    «Что за наваждение?» – отметил про себя детектив. Но он действительно отчетливо помнил этот чувственный аромат.
     - Слушаю вас, - поставив на маленький столик между двух кресел поднос с кофейником и чашками, склонив голову чуть набок, произнес Беседин.
    - Расскажите, пожалуйста, каким образом вы оказались у дома Чинарова в момент убийства?
    - Я неоднократно рассказывал об этом, – улыбнулся он. – И в милиции, и в печати, и на телевидении. Но если вас это по-прежнему интересует, извольте. – Он на мгновение задумался. –  Я столкнулся с Ираидой, выскочившей из подъезда дома Арнольда, когда направлялся к своему другу,- фотографу, живущему по соседству. Я остановил машину, вышел и только успел сделать шага два, как обезумевшая Ираида буквально набросилась на меня, крича: «Убили!.. Убили!..» Я тотчас же поднялся с ней в квартиру Чинарова и увидел того, лежащего на полу с прострелянной головой. Естественно, во мне сработал журналист, и я поспешил вызвать моего друга, чтобы успеть сделать сенсационные снимки. Собственно, это все, что я увидел до приезда милиции.
    - Скажите, у вас заранее была назначена встреча с вашим другом?
    - Да. Я должен был забрать у него некоторые снимки, чтобы срочно отнести в редакцию вместе со своим материалом.
    - В ожидании милиции вы не заглядывали в другие комнаты?
    - Нет! Мы с Ираидой все время находились в гостиной рядом с трупом.
    - Кто, по-вашему, мог желать смерти Чинарова? – задал Кирилл протокольный вопрос.
    - Он был талантлив… а это, как известно, у многих вызывает зависть.
    Кирилл нахмурился, пытаясь что-то припомнить.
    - Да… да… - скорее отвечая своим мыслям, чем Беседину, пробормотал он.
    - Я вот, что хотел сказать, – едва касаясь губами чашки с кофе, воскликнул Беседин. – Правда, не знаю… не уверен… это не совсем этично с моей стороны… но… мне почему-то кажется, что человек, недавно пытавшийся убить Мирру Драгулову, хотел отомстить ей  за смерть Ираиды, – произнес журналист и сам содрогнулся от сказанного. – О, господи!.. По-моему, я что-то сказал не так…
    - Не волнуйтесь, вы сказали всего лишь то, что думали, – успокоил его детектив. – А почему у вас возникло такое подозрение?
    - Ну, знаете, на  первоапрельском вечере в «Российском» я случайно услышал несколько фраз, которыми обменялись Мирра с Ираидой. В них сквозила неприкрытая ненависть и слышалась угроза. Но не это было главным!.. Дело в том, - немного сбивчиво говорил журналист, - что месяца за два до того, как быть убитой, Ираида, а мы с ней были в довольно тесных приятельских отношениях, как-то сказал мне: «Ну, или я скоро стану богатой, или ты первым узнаешь сногсшибательную новость, которая сразит наш бомонд».  Я, конечно, тут же взмолился: «Хоть намекни». Но Ираида стойко хранила свой секрет. Однако, будучи искушенным журналистом, я все-таки выудил у нее несколько слов. Она сказала так: «Может, ради торжества справедливости я даже не возьму от нее денег». Однако вовремя успела спохватиться и замолчать. Вот, собственно из этих обрывков я и сделал свое предположение, что… право, я не могу произнести… ну скажем… Ираида была убита по заказу заинтересованного лица… а кто-то теперь пытается отомстить Драгуловой… Но, умоляю вас, - Беседин ласково провел своей рукой по руке Кирилла, - ни кому ни слова, о том, что я вам сказал. Вы же понимаете, какое влияние имеет Мирра. Я совсем не хочу с ней ссориться!.. – Залившись смехом, он добавил: - Просто я попал под ваше обаяние  и поведал свои самые потаенные мысли.
    «А почему бы нет? – спросил сам себя детектив. – Драгулова задушила Ираиду, а теперь ее собственный сыночек, поэт из туманного далека, пытается отомстить ей за убийство своей возлюбленной».
    - Простите, – журналист поднялся и на минуту скрылся в спальне.
    Навязчивый запах духов по-прежнему витал в комнате.

    Беседин вернулся в шортах и майке цвета киви. Мелентьев неожиданно проявил большой интерес к его майке и, чуть наклонившись вперед, со вниманием прочел название фирмы, вышитое на кармане. На самом деле Кирилла интересовал запах одеколона, которым пользуется Беседин.
    И тут у детектива мелькнула яркая отчетливая мысль. Он поднялся, пожал руку журналисту и, выйдя на улицу, позвонил Николаю Князеву.
    - Встретиться со мной? – удивился тот. – Зачем? – с явным волнением в голосе задавал он вопросы. – Ах, вы встречаетесь со всеми, кто был близко знаком с Чинаровым и Ираидой! – с облегчением вздохнул он. – Тогда, конечно. Приезжайте сегодня вечером в клуб «Икс», я там буду играть в бильярд.
    - Я предпочел бы более спокойное место для нашего разговора!
    - Почему?.. – опять с какой-то настороженностью спросил Князев. – В клубе вполне можно побеседовать о чем угодно.
    - Но не об убийстве!..
    - Хорошо, – сдался он. – Где вы хотите?
    - Если я заеду за вами в клуб в одиннадцать часов, вас это устроит?
    - Вполне, – с обреченными нотками в голосе бросил Николай.

* * *
    Не успел Кирилл завести машину, как телефонный звонок потребовал его внимания.
    - Приезжай! – услышал он слово-приказ Эллы Романовой.
    - Но!.. - но она уже бросила трубку.
    Мелентьева встретила знакомая ему безликая горничная и провела  в гостиную. Элла в ярком цветном платье порывисто обняла его и потащила в ванную. В четырехместной джакузи, установленной на возвышении, бурлила голубоватая вода. Окна были открыты, и легкий ветерок дышал в лицо.
     - Раздевайся, – выпрыгивая из платья, весело предложила Элла. – Будем купаться!..
    Она легла в ванную и засмеялась от прикосновений бурлящей воды.
    Кирилл последовал ее примеру. Они лежали друг напротив друга и заливались смехом. Кирилл хотел переместиться к Элле, как их уединение было прервано звонком.
    - Ах, это ты, дорогой, – влажной рукой взяла она трубку. – Что делаю?.. Принимаю ванну вместе с потрясающим молодым человеком!.. А, ты не веришь!.. Ну и напрасно!.. Пожалуйста, я тебе его опишу. Он черноволосый, у него синие глаза, идеальный профиль, нежный, чувственный рот, сильные плечи… дальше продолжать? – расхохоталась Элла. – Не надо?!.. Тогда не отвлекай меня, я хочу заняться с ним любовью!.. Хорошо, целую тебя, дорогой!.. – Она бросила трубку и, назидательно произнесла: - Всегда надо говорить правду!..
    Кирилл прижал ее к себе.
    - Странно, - между тем продолжила она свою мысль, - между правдой и ложью люди почти всегда выбирают ложь!.. Она им кажется более правдоподобной.
     Кирилл, слушая ее, тем временем принялся выполнять обещание данное ею мужу, - заняться любовью.
     Вода забурлила еще сильнее. Накрытые прозрачной водяной простынею они расплескивали ее через края ванны.
    Устало уронив голову на резиновую подушечку, Элла, тихо пробормотала:
    - Вот и тебе я хочу сказать правду: это я убила Арнольда и похитила архив.
    - Не болтай чепухи!
    - Не веришь?! – едко рассмеялась она. – Что ж, тогда продолжай свои бесплодные поиски несуществующего убийцы.
     - Ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – вспылил Мелентьев, выскакивая из ванны. – Тогда письменно подтверди свое признание.
    - Как, прямо здесь? – продолжала хохотать Элла. – Ничего себе получится картина: голый детектив берет показания у голой убийцы.
    - Так, хватит! – спокойно посоветовал ей Мелентьев.
    Он взял полотенце и прошел к дивану.
    - Как, ты уходишь? – вынырнула из воды Элла.
    Кирилл ей ничего не ответил.
    - Ну хорошо, хорошо. Я сейчас же сделаю письменное заявление.
    Она выскочила в комнату и вернулась с ручкой и листом бумаги.
    - Вот, смотри, я начинаю!.. Только не уходи!..
    Кирилл с насмешкой в глазах выжидательно смотрел на нее.
    - Нет, я не буду писать, – капризно отбросила она бумагу и хотела продолжить свой спектакль, но Кирилл, поднявшись с дивана, сказал:
    - Есть вещи, над которыми не стоит смеяться, – он на секунду задержался в двери. – Я советую тебе серьезно заняться лечением твоей нервной системы.
    Элла расхохоталась с еще большим ожесточением.
    - Ты никогда не найдешь убийцу Чинарова!.. Ты возишься с этим делом уже несколько месяцев и не сдвинулся ни на шаг.
    - Однако, как ты осведомлена.
    - Конечно, - овладевая собой, ответила она. – Мне же надо было понять, стоит ли тебя опасаться или нет.
    - Теперь, надеюсь, поняла?
    - Поняла, что мои опасения оказались напрасными!.. Ты ничего из себя не представляющий дилетант.
    «Как ей хочется завести  меня, – подумал Кирилл. – Сорвать на мне свои неудачи и злобу на мужа. Но я тебе такого удовольствия не доставлю!»
    - Благодарю за приглашение на купание, – с обескураживающей улыбкой произнес он. – Мне очень понравилось!
    Элла замерла в недоумении от его вежливости. Ее неизрасходованная досада нашла выход в том, что она яростно отхлестала бурлящую в джакузи воду.


* * *
    Кирилл вошел в клуб «Икс» около одиннадцати вечера. Николай Князев был весь поглощен игрой на бильярде и попросил Мелентьева немного подождать. Кирилл заказал рюмку коньяку и сел в кресло. Его внимание привлекли официантки в коротких юбках, из-под которых виднелись подвязки чулок. Головы девушек украшали белые наколки, а талии были затянуты в черные корсажи с глубокими декольте. Они так зазывно двигались по залу, так  сладострастно изгибали стан, подавая заказ, что Кирилл забыл о цели своего визита.
    - Что, понравились? – спросил Николай Князев.
    - Очень.
    - Пошли, посидим немного в баре. Я сегодня в выигрыше, - надевая светлый пиджак, предложил Князев.
    Они прошли в бар, освещенный голубовато-серебристыми светом, и заказали два коктейля.
     - Ну, о чем ты хотел меня спросить? – закурив, поинтересовался Николай.
     - Ты уверен, что хочешь говорить здесь? – оглянулся Кирилл.
     - Давай! Здесь нормально. А потом сыграем партию.
     - Я не против, – слегка усмехнувшись, ответил Кирилл. – Только вряд ли у тебя возникнет такое желание.
    - Ого!.. Ты собираешься мне испортить настроение? – удивился Николай.
    - Это будет зависеть от того, как ты отнесешься к некоторым моим вопросам.
    - Ладно! Давай твои вопросы.
    - За два дня до убийства Арнольда Чинарова ты был в его офисе и угрожал ему!
    - О!.. Эта насплетничала! Курица Машка!.. Сидит там и подслушивает!.. Ну, угрожал! И даже убить хотел!.. А кто из нас не хотел бы кого-нибудь  прибить?.. Да еще так, с наслаждением, чтобы гад помучился. Скажу тебе, Кирилл, откровенно, первым моим чувством, когда я узнал об убийстве Арнольда, была радость, потом обида, что это сделал не я, и лишь после мне стало жаль старика. Все-таки он был талант! Помянем? – он допил бокал и заказал новый. – А чтобы ты почувствовал на моем месте, когда бы тебя в наглую подставили? Ведь обещал же гад, что я буду продюсером фильма, но Сугробин посулил чуть больше и все… - резко взмахнул он рукой, - прощай, Коля Князев, и плевать я хотел на свое слово и на твою репутацию… Эх!.. – прерывисто выдохнул он. – Ну, как тебе все объяснить?.. Ты же понятия не имеешь, что значит быть носителем знаменитой фамилии, быть, так сказать, сыном великого артиста. Понимаешь, у меня нет имени … я – сын Василия Князева. Весь интерес ко мне ограничивается словами: «А!.. Это сын Князева?!» Я же просто хочу быть самим собой. Но меня никто не видит, меня как бы нет! – он в сердцах залпом опрокинул еще бокал и бросил бармену: - Повторить.
    - В ответ я тебе могу только привести слова Навруцкого: «А ты знаешь, как это быть сыном безвестного Иванова?» Ему никто не окажет ни малейшей поддержки, потому что он для всех без роду и племени. Для того чтобы чего-то достичь он должен будет потратить десятилетия, в то время как тебе для этого понадобится год-два!.. Тебе тридцать!.. Из них ты провалял дурака двадцать восемь, красиво страдая, что ты ничего не можешь сделать, находясь под бременем знаменитой фамилии. Но вот тебе пришла охота заняться продюсерской деятельностью. И ты в два года сколотил необходимый для этого капитал. Кто тебе в этом помог?
    - Отец и пальцем не пошевелил! – воскликнул Николай.
    - А зачем ему это? Он дал тебе фамилию, под которую ты получил и кредит доверия и деньги!.. И, признайся честно, если бы не случайный отказ Чинарова, ты стал бы продюсером крупнейшего кинопроекта в стране! Так что не надо спихивать свои неудачи от лени на знаменитую фамилию.
    - Ты не прав! Я не валял дурака, я искал себя!.. Но не всем же так везет, как Вадьке Исленьеву!.. Он смог стать равным своему отцу. У него – талант!.. Написал книгу и в один день из сына Алексея Исленьева превратился во Вадима Исленьева.
     - Сам себе и ответил. У Исленьева – талант! А если тебя Природа им обделила, то твоя фамилия здесь абсолютно не причем.
    - Как это обделила? – подскочил на высоком табурете Князев. – Да ты знаешь, какие были отзывы о моих студенческих работах, когда я учился в театральном?! И потом!.. Но я все равно оставался лишь бледной тенью отца. Все только и занимались, что сравнивали меня с ним…
    - И эти сравнения были не в твою пользу! Ведь иначе, ты бы не бросил сцену?
    - Да! Тысячу раз да!.. Хорошо Сережке Навруцкому!.. Сам пришел и сделал себя. А на моих ногах словно стопудовые гири – сын Василия Князева!..
    - Ну, опять двадцать пять! – мотая головой, не удержался от возгласа Мелентьев. – Да сбрось ты эти гири и живи! Займись делом!..
     - Я и занялся! – зло сузив глаза, прошипел Князев. – Так эта сволочь Арнольд подставил меня!..
    - Ну, а ты ему отомстил!..
     Князев вздрогнул и оглянулся.
   - Ты что это болтаешь?!
   - Да это я так… хотел спросить, где ты был в момент убийства?
   - Алиби, – рассмеялся Николай. – Алиби у меня есть. Я был у Кэт.
   - Подробнее, пожалуйста.
   - А ты, что, не знаешь Кэт? Нашу славную, милую Кэт? – положив голову на стойку и хитро поглядывая на Кирилла, допытывался он.
   - Не знаком, – насмешливо ответил Мелентьев. – Следовательно, она может подтвердить, что ты был у нее.
    - Совершенно верно, – крутясь на табурете, ответил захмелевший Николай.
    - Но я не буду спрашивать ее об этом, так как не смогу заплатить ей за правду больше, чем ты заплатил ей за ложь.
   - Какую ложь? – встрепенулся Князев.
   - В момент убийства Чинарова ты не был ни у Кэт, ни у другой ей подобной…
    Влажное лицо Николая с прилипшими ко лбу черными кудрями выражало муку от ожидания слов Кирилла.
    - … потому что ты стрелял в Арнольда!..
   - С ума сошел! – проскрежетал он зубами. – И с чего это пришло тебе в голову?
    - А с того, что Валера Беседин в момент убийства был у дома Чинарова.
    - Причем тут Беседин? – подчеркнуто ярко изумился Князев.
    - Теперь я понимаю, почему ты не стал актером! Не натурально передаешь чувства!.. А Беседин здесь притом, что он – твой любовник!
    Князев вскочил с табурета и так яростно замахал руками, что Кирилл замолчал.
    - Заткнись!.. Лучше заткнись! Это ложь!.. Кто тебе это сказал? – заикаясь, жарко зашептал он.
    - Никто! Сам догадался!
    - Не врешь? – тревожно оглядываясь по сторонам, спросил он. – Как догадался?
    - По запаху, – забавлялся Кирилл его страхом.
    - По какому запаху? – усиленно задвигал носом Николай.
    - Да по твоему. Уж очень специфическими духами ты пользуешься!.. Вся квартира Беседина пропахла, как пишут в рекламе, чувственно экстравагантным ароматом. Я этот запах запомнил еще с похорон Чинарова, когда ты, благоухая словно парфюмерная лавка, явился на поминальный фуршет. У тебя тогда пульверизатор сломался! – подсказал ему Кирилл.
    - Ну и нюх у тебя… детектив!.. – он уронил голову на руки. – А если я случайно зашел к Беседину?..
    - Зашел, может и случайно… - насмешливо растягивая слова, проговорил Мелентьев.
    - Кто еще знает? – отчужденным голосом спросил Князев.
    - О чем?
    - Ну, о том!..
    - Понятия не имею!.. Я ни у кого не спрашивал!..
    - А черт!.. Черт!.. Все из-за этой старой стервы!..
    - Позволь догадаться?
    - Пожалуйста.
    - Все из-за Мирры Драгуловой?
    - Из-за нее ведьмы!..  Ух!.. – Князев в ярости стукнул кулаком по стойке.
    - Думаю, нам будет лучше продолжить разговор в другом месте! – сказал Кирилл и, расплатившись с барменом,  взял Николая под руку. – Пошли, я отвезу тебя домой.
    - Пошли, – покорно отозвался тот.
    Всю дорогу в машине царило молчание, изредка нарушаемое глубокими вздохами Николая и его краткими определениями в адрес Мирры.
    
   Открыв дверь квартиры, Князев со злостью швырнул на пол пиджак и сразу же направился к стойке бара.
    - Что будешь пить? – обратился он к Кириллу.
    - Минеральную воду! И тебе советую! Нам, как видишь, надо поговорить.
    - Я не убивал Арнольда! – опрокидывая рюмку водки, прокричал Николай.
    Кирилл сел в мягкое кресло и положил ноги на специальную подставку.
    - Держи, - протянул ему бутылку «Перрье» Князев. – Ну, что? Что я должен тебе рассказать?.. – ероша свои кудрявые волосы, в отчаянии смотрел он на Кирилла. – Как эта старая стерва неожиданно решила оказать мне содействие, узнав о моем желании стать продюсером? О том, с каким глубоким пониманием она отнеслась к моей проблеме с отцом, который вечно подсмеивается над моими неудачами и каждый спор заканчивает словами: «Вот ты стань вровень со мной, тогда и поговорим!.. Да кем бы ты был, если бы не я?!» Эта стерва так ласково и внимательно говорила со мной… я доверился… - Он в волнении забегал по комнате. – А все… все это оказалось только для того… - Николай не находил слов, - чтобы затащить меня в свою мерзкую постель!.. Надо выпить, иначе меня стошнит от воспоминаний!.. – Он подошел к стойке и налил рюмку водки. – Хочешь? – взглянул он на Кирилла. – Выпей, а то и тебе станет скверно!
    Кирилл отрицательно покачал головой.
    Князев выпил рюмку и, разорвав пакет, закусил чипсами.
    - В тот вечер я немного перебрал… был чей-то день рождения. Мирра вызвалась отвезти меня, но, проезжая мимо своего дома, она неожиданно остановила машину и предложила подняться к ней выпить кофе. Я согласился. Дальше помню смутно, но… когда утром я проснулся и увидел ее какое-то коричневато-пергаментное тело и понял, что я ее трахал… мне стало противно до тошноты. Она спала, а я, завороженный жутким зрелищем ее наготы, не мог оторвать глаз от костлявого торса и … всей остальной мерзости… Какие-то отблески сверкнули в моем мозгу… я ужаснулся и вскочил с кровати… Она тоже проснулась. «Что случилось?» – спросила меня ведьма. «Какого черта ты затянула меня в свое логово?!» – заорал я. – Она так это стыдливо прикрылась простыней!..  Кое-как одевшись, я выскочил на улицу. И с тех пор  не могу с женщинами!.. Это костлявое, гадкое тело стоит перед моими глазами… эти маленькие обвислые мешочки… Уф!.. – мотнул он головой. – Я помчался к Кэт, но прикоснувшись к ее груди, тут же вспомнил мерзкую старуху и все… С тех пор все!.. А несколько месяцев назад, тоже после какого-то застолья,  я заехал к Валере Беседину. Ну и… мне не было мерзко.  Как думаешь, у меня это пройдет?.. Ведь до ведьмы я был в полном порядке и даже не подозревал о возможности… ну… с голубым…
    - Вполне вероятно, что у тебя пройдет гомосексуальное влечение, но только не торопи события!.. Тебе нужно серьезно увлечься женщиной! Не бросаться на первую попавшуюся с надеждой «вдруг с ней получится», а именно, увлечься!..
    - Увы, таких женщин нет!.. Меня ужасно мучают отношения с Бесединым! Всякий раз, уходя от него, даю себе клятву больше не возвращаться, но все повторяется, – бессильно махнул он рукой. – Слушай! Ты мог бы никому об этом не рассказывать?
    - Мне это не к чему, – успокоил его Кирилл. – Я тебя попрошу припомнить, где же ты все-таки находился в момент убийства Чинарова.
    - В общем, я был у Валеры. Потом он поехал за какими-то снимками к своему другу, а я вернулся домой. Ну, теперь понимаешь, что алиби у меня не было. А я не сомневался, что эта курица, секретарша Машка, доложит милиции о моих угрозах в адрес Арнольда, поэтому купил Кэт безделушку и попросил подтвердить, что мы были вместе. Все! – устремил он черные глаза на Кирилла.
    - Ладно, отдыхай, – бросил ему детектив и направился в коридор.
    
    На улице шел мелкий прохладный дождь. Кирилл остановился у джипа и задумался.
    «Кто же тебе признается в убийстве, если у тебя нет ни одной улики, – он открыл дверцу и сел за руль. – «Болезненная, бесплодная зависть, смешные потуги для того, чтобы если не превзойти, то сравняться с ним…» то есть, с отцом! - вспомнились Кириллу строки из «Дневника» Татьяны Сухотиной-Толстой, которые она написала о своем младшем брате. – Вот он – психологический мотив убийства, но суду нужны улики! Он не будет вникать в проблемы Князева младшего, одержимого желанием превзойти или хотя бы сравняться с отцом!.. Когда Николай, наконец, получил возможность ярко заявить о себе, Чинаров в последний момент отказался подписывать контракт. Охваченный яростью Князев убивает режиссера. А затем  всеми силами старается убедить Храмова работать с ним. Кстати, уже пошли слухи, что Храмов положительно смотрит на него, как на продюсера своего фильма. Расправившись с Чинаровым, Князев вошел во вкус и решил избавиться от ведьмы Драгуловой. Вполне возможно, что ее существование является для него психологическим барьером. Он полагает, что, уничтожив ее, избавится и от убивающих его мужское «я» воспоминаний. Похищение архива – лишнее подтверждение его нездорового психического состояния. Он жаждет отомстить всем наделенным талантом и главное, своему отцу. Недаром первым в редакцию пришло откровение Чинарова о его отце Василии Князеве!.. Тут хоть диссертацию пиши, но для предъявления обвинения ничего, кроме слов, нет!.. Что-то надо придумать!.. Найти неординарное решение!.. – Кирилл вспомнил об эпатажном откровении Эллы Романовой и поморщился. – Вот тоже - психически неуравновешенная… Черт ее знает!.. Тоже могла убить Чинарова из-за своего стремления выбиться в «звезды». Шла бы по стезе Кэт, стала бы известной всей Москве проституткой. Так нет, ей бы из себя великосветскую даму изображать и при этом наставлять мужу рога, - Кирилл тяжело вздохнул. - Надо все хорошо обдумать!.. И обязательно встретиться с Ольдой Самариной. Надеюсь, теперь Леонид позволит мне свидание с ней».

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ   

    После выписки из больницы Драгулова была вынуждена носить на шее шелковый платок. Как не пыталась Мирра, она не могла увидеть связь между покушением на нее и убийством Чинарова.
    «Скорее всего, это был обыкновенный бандит, который намеривался не только взять содержимое моего кошелька, но и, завладев ключами, очистить квартиру. Однако следует быть очень осторожной», - решила Драгулова.
    Она старалась возвращаться домой пораньше и просила охранника подниматься с ней в квартиру. Охранник заходил первым, осматривал все вокруг и с улыбкой докладывал:
    - Полный порядок, – добавляя: - Да вы не волнуйтесь! Я на посту!..
     Мирра глубоко и признательно вздыхала.
     «Если бы не он!.. Я бы уже составила компанию Арнольду».
    
    Этот вечер она провела у своей подруги, бывшей балерины, честно отдавшей свои скромные способности кордебалету. Мирра познакомилась с ней очень давно, около тридцати лет назад, в Сочи. Балерина очаровала ее тем, как, мило грассируя, произносила по-французски балетные термины. Обе они тогда были молоды и полны, как потом показало время, совершенно несбыточных надежд. Балерина мечтала стать примой, а Мирра - удачно выйти замуж.
    Теперь, встречаясь, они мечтали только о молодых любовниках. Балерина подходила к зеркалу и, проведя руками по бедрам, говорила:
    - Ну скажи, такие бедра еще и не у всякой молодой?!
    Мирра охотно соглашалась:
    - Да!.. Да!.. Но нам надо спешить!.. Сколько еще осталось?!..
    Ей не хотелось взглянуть правде в глаза, чтобы по ее насмешливой улыбке понять, что на самом деле уже ничего не осталось!.. Ни дня, ни часа… Старость пришла!.. Чего уж там?!
    Она покупала дорогие кремы, сутками не выходила из косметических салонов, омолаживая пергамент кожи, подтягивая морщины, освежая увядшие прелести.
    Молодой любовник считался у них панацеей. Тогда поднимется тонус, загорятся глаза, и некогда будет стареть.
     Мирра сидела в кресле, поджав ноги, и держала в руках чашку с кофе. Балерина расположилась напротив, на диване цвета пенки.
    - Какой ужас!.. Какой ужас!.. – слегка покачиваясь из стороны в сторону, говорила она. – На лестничной площадке, прямо у двери!.. Что творится?!..
    Мирра провела рукой по шелковому платку, прикрывавшему сине-красную полосу, еще остававшуюся от шнура.
    - Ты хотя бы обратилась в милицию? – спросила ее подруга.
    - Зачем? Милиция занимается только трупами. Я обратилась к частному детективу, но, как видишь, тоже безрезультатно.  Ах! – она лениво потянулась. – Хорошо у тебя, но пора возвращаться!.. Не могу избавиться от мерзкого чувства страха. Какой шорох услышу, у меня все внутри обрывается и только одна мысль: «Это конец!»
    Мирра поднялась, поцеловала подругу и, спустившись вниз, внимательно оглянулась вокруг: столица медленно погружалась в синие объятия летнего вечера.
    Драгулова села в машину и поехала домой.
    Подземный гараж был пуст. Мирра поспешила выйти из своего красного «Пежо». Услышав щелчок замка, она сделала шаг по направлению к лифту, как неожиданно боковое стекло ее машины треснуло от выстрела. Драгулова резким движением метнулась за соседний джип. Она прижалась к его полированной дверце и, дрожа всем телом, с ужасом застывшим в глазах, ожидала, что с минуты на минуту перед ней появится ее убийца!.. Но тот почему-то замешкался, и тогда Мирра решила позвать на помощь. Она открыла рот, но страх парализовал голосовые связки. Она поняла, что обречена быть убитой в этом гараже. И тут послышался шум въезжающего автомобиля. Раздались звуки музыки, и из салона, пританцовывая, выскочило двое парней и две девушки.
    Мирра попыталась встать, чтобы привлечь их внимание, но ноги отказывались ее слушать.
    «Еще секунда и они сядут в лифт… - торопила ее пульсирующая в мысль. - Кричи!!..»
    Драгулова напряглась и издала како-то страшный хрип. Молодежь в недоумении остановилась.
     «Помогите!» – воспользовавшись тем, что одна из девушек приглушила музыку, закричала она.
    Парни пошли на голос и с трудом оторвали ее окостеневшее от страха тела от дверцы джипа.
    - Осторожней!.. Здесь стреляют!.. Убийца!.. – залепетала Мирра.
    - В вас стреляли? – сразу заинтересовались парни.
    - Да!..
    Один из них тут же крикнул своим подружкам:
    - Ложись! Здесь маньяк!..
    Девушки беспрекословно выполнили его команду.
    Присев под прикрытием все того же джипа, парень позвонил охраннику и попросил помощи.
    - Все, порядок! Сейчас сюда омоновцы приедут!
    Но убийца, поняв, что его охота не удалась, сел в машину и стрелой рванул с места.
    Ребята только успели заметить, что это был синий «Форд».
     Приехали омоновцы, осмотрели место происшествия. Расспросили Мирру, молодых людей и с тем отпустили.
    Охранник, поддерживая Драгулову, довел ее до квартиры. Мирра вся тряслась от пережитого ужаса и еще оттого, что поняла: она обречена!..
    
* * *
    - Нет!.. Нет, Регина!.. Я ничего не могу тебе обещать!.. Да, представь, что все оказалось чрезвычайно запутано. Что делаю?.. Собираю материал!.. Сколько потребуется, столько и буду собирать!.. – Кирилл раздраженно хмурился. – Ну, что поделаешь?.. Поскучай, если не хочешь веселиться как Самарина в КПЗ!.. Да!.. Как только!.. Хорошо!.. Успокойся!.. Целую!..
    Мелентьев бросил трубку.
    «Черт возьми! Регинка уже теряет терпение!.. Да и я, признаться, тоже!..»
    Очередной телефонный звонок отвлек его от размышлений. Звонила Алла Куракина.
    - Я волнуюсь!.. Читали? – приглушенным голосом шептала она в трубку. – Новая публикация!.. Вы что-нибудь выяснили?..
    - Должен вас огорчить, пока, к сожалению, нет!
    - Это ужасно!.. – ее голос прервался и вдруг взлетел на неестественно высокую ноту: - Я и говорю, лиф должен быть темно-лилового цвета, а подкладка из … - она вздохнула: - Простите, это муж входил в комнату. Я не хочу, чтобы он знал!.. – и опять молящим тоном: - Ну неужели вы даже не догадываетесь, кто мог его похитить?.. Это ужасно?! Умоляю!.. Поторопитесь!.. – и в трубке раздались гудки.
    Кирилл обхватил голову руками.
    «Ничего, ничего не могу!.. Кто похитил?.. Романова, Князев, Свободина…»
    Телефонный звонок прервал перечисление подозреваемых. Голос звонившей был отстраненным, словно говорили, находясь в состоянии прострации.
    - В меня стреляли!
    - Когда?.. Где?! – взорвался Кирилл.
    - Полчаса назад в подземном гараже!
    - С вами все в порядке?
    - Естественно, если это звоню я, – чуть оживился голос Драгуловой.
    - Еду!..
    Когда Кирилл вошел в квартиру, Мирра уже отошла от наркоза страха и накинулась на Мелентьева со всем темпераментом Люции Ионеску.
    - Детектив недоделанный!.. Меня дважды пытались убить!.. А ты?!
    Летучей мышью металась она под ярко зажженной хрустальной люстрой.
    - Слов даже таких нет, чтобы выразить… – Драгулова про себя зло выругалась. – Какого черта!.. Чем ты занимаешься?!.. Ни архива найти не можешь, ни подонка, который пытается меня убить! И главное, за что?!.. Никаких секретов я не знаю!..
    - Вы в этом уверены? – вставил слово Кирилл.
    - Уверена, – сделала она неприятную гримасу и широко взмахнула руками. – А вот, что ты - детектив, это вызывает глубокое сомнение! Ну есть у тебя хоть какие-то подозрения, какая сволочь в меня сегодня стреляла?..
    Кирилл, сидя на диване, низко опустил голову.
    «Не могу же я ей сказать, что подозреваю Князева?.. Она-то его тогда точно убьет».
    Драгулова, одетая в просторный зеленый халат, не могла найти себе места. Она бегала из угла в угол, проворно поправляя сползающий с худого сильно загорелого плеча шелковый рукав.
    Кирилл посмотрел на нее и совсем не ко времени вспомнил, о чем  рассказывал ему Князев и вдобавок забавные стихи Вийона:
                          «Все сморщилось – один скелет.
                            Вход в сад любви – фи! – не для
                                    ласки.  
                           Упругих ляжек больше нет –
                           Две дряблых, сморщенных
                                    колбаски».
    Мелентьев подавил невольную усмешку.
    «Надо будет поговорить с Князевым, чтобы оставил старушенцию в покое!.. Убедить, что мужская сила тотчас же вернется к нему, как только он избавится от чувства ненависти к Дракулше».
   - Упокойтесь, Мирра! В данный момент я не могу вам сказать, кто пытался вас убить, но… обещаю сделать все возможное, чтобы эти попытки прекратились!
    - А!.. – изгибаясь всем корпусом, завопила Драгулова. – Так ты знаешь, кто эта сволочь!.. – Она подскочила к Кириллу и уперлась руками в бока. - Немедленно назови мне имя этой гадины!.. Слышишь, я требую, немедленно!.. Я с ней рассчитаюсь по-своему!..
    Лицо Кирилла засверкало добродушной издевкой.
    - Надо уметь прощать, Мирра, – назидательным голосом иезуита произнес он.
    - Прощать?! – она выстрелила в него черным взглядом. – Никогда! Прощать – это для убогих духом!..
     - Что ж…  не могу не согласиться, - отходя от нее вглубь комнаты, чуть задумчиво проговорил Мелентьев, - вы совершенны правы.
    - Имя! – не глядя на него, вопила Драгулова, жадно шевеля пальцами, будто детектив мог положить ей в руку имя убийцы.
    - Прощать, как вы только что выразились, удел убогих, а я себя таковым не считаю!..
    Мирра вздрогнула и устремила на Мелентьева горящий взгляд.
    Он вынул из кобуры, спрятанной под пиджаком, пистолет и навел на нее.
     - Я тоже не желаю вас прощать! – медленно произнес он. – Вы пытались меня убить, и только чистая случайность помогла мне избежать пули. Неужели вы ни разу не подумали, что это именно я хотел вам отомстить?!
    Драгулова, тряся головой, попятилась к комоду.
    - Вы… вы… этого не сделаете!.. Вы… - в ее глазах трепетал ужас. – Неужели это вы?..
    - А почему бы нет? – как бы в раздумье спросил Мелентьев.
    - Но вы же детектив…
    - Обратите внимание, вы перестали обращаться ко мне на «ты» и с уважением произнесли «детектив»…
     - О, господи… ну простите меня!.. Я была ослеплена!..
     - Теперь вы поняли, что надо уметь прощать под влиянием обстоятельств? – опустив пистолет, спросил Мелентьев.
     - Вы меня убедили, – покорно пробормотала Драгулова.
     - Имея такой аргумент, это было несложно, – снисходительно ответил Кирилл и спрятал пистолет в кобуру.
     Мирра опустилась на диван. Мелентьев налил ей виски и протянул бокал.
    - Успокойтесь!.. Я догадываюсь, кто пытался вас убить, но мне нужны неопровержимые доказательства. И думаю, что у нас есть возможность их получить, – садясь рядом с ней, сказал он.
   - С вами не соскучишься, – приходя в себя, пробормотала Мирра.
   - Я не знал, как остановить ваш поток брани в адрес убогих, простите!.. – синий взгляд Кирилла скользнул по ее лицу.
    - Да что там!.. Вы простите.
    Кирилл, закурив, молча пил виски. Драгулова, упав на подушку дивана, не мигая, смотрела в одну точку.
    - Итак, у нас вами одна задача: поймать убийцу с поличным. А для этого необходима так называемая подсадная утка.
    Мирра, не проронив ни звука, кивнула, а потом, тяжело переведя дыхание, внесла уточнение:
    - И этой подсадной уткой буду я?!..
    - Поразительная интуиция! Как сказал бы мой друг майор Петров, - не удержался от усмешки Кирилл.
    - Что я должна сделать?
    - Один, два звонка…
    - Кому?
    - По вашему выбору. Кто быстрее разнесет новость.
    - И что я должна предать огласке? – подрагивающими руками поднесла она сигарету к губам.
    Кирилл галантно щелкнул зажигалкой.
    - Пожалуйтесь на нервный стресс и скажите, что уезжаете к себе на дачу… и еще скажите, что милиция напала на след бандита, пытавшегося вас задушить. Что он уже давно в розыске и что это именно его почерк – выследить жертву, убить, а потом спокойно опустошить квартиру. Причем он обязательно выбирает одинокого человека.
    - Значит, если я вас правильно поняла, вы хотите заманить моего убийцу ко мне на дачу и в тот момент, когда он вновь накинет мне удавку шею или приставит пистолет, неожиданно появиться из засады?
    - К сожалению, нет. Несмотря на то, что это было бы очень удобно. Дело в том, что если я возьму убийцу при попытке вас задушить, то вряд ли смогу доказать его причастность к убийству Чинарова. Нет! Вас на даче не будет.
    - А где же я буду?
    - Тоже на даче, только моего приятеля. Но вот об этом, если вы хотите остаться живой, вы никому не должны говорить! Даже сами себе вслух!.. Вы меня поняли? Никому!.. Ни самой близкой подруге, ни самому близкому другу! Никому! – словно гипнотизер, внушающий свою волю, смотрел на Драгулову Мелентьев.
    Она тяжело вздохнула.
    - Я все поняла!.Когда уезжаем?
    - Завтра вечером!
    - Какой ужас! –  Мирра закрыла лицо руками.
    Кирилл поднялся.
    - Вы уходите?! – с неподдельным страхом в голосе воскликнула она.
    - Поздно уже.
    - Но… как же я останусь одна?.. Я боюсь!..
    - Полагаю, напрасно.
    - Нет!.. – она забегалась по комнате. – Умоляю вас, не оставляйте меня!..
    - Я мог бы отвезти вас к кому-нибудь из друзей.
    Мирра растерялась.
    - У моей подруги, балерины, я по-прежнему останусь беззащитной!.. Две одиноких женщины!.. Да я и не уверена, согласится ли она…  Поехать к Алле Куракиной?! - Мирра прикусила губу. – Алла не захочет иметь в своем доме живую мишень.  Сами понимаете, опасно.
    - Вот как, оказывается!.. – грустно произнес Кирилл. – Вы восхищаетесь бездушной сволочью Викентием Антоновичем и ему подобным, устраиваете для них вечера, а одного хорошего друга не заимели, потому что он убог, он может простить… найти слова утешения… просто быть рядом…
     Мирра не смогла сдержать слез.
    - Это наказание!.. Наказание за все ошибки!.. Но какое страшное!.. Я этого не заслужила!.. – она поднялась с дивана. - Вы – мальчик читаете мне нотации… Мне! Мирре Драгуловой!.. И самое отвратительное, что вы правы.
    - Что же мне с вами делать?.. – в раздумье пробормотал Кирилл.
    - А вы?.. – Мирра словно школьница теребила в руке край своего халата. – Вы не могли бы остаться у меня?.. Я постелю вам здесь, в гостиной!.. Здесь очень удобно.
    Кирилл поморщился. Ему так хотелось к себе, на свой диван… Он тоскливо посмотрел на часы. Было около часа ночи.
    - Ладно!.. Что с вами делать?.. Стелите!..
     Испуганное лицо Мирры озарилось сиянием. Она бросилась в спальню и принесла комплект белья.
    - Я сейчас и ужин накрою, – засуетилась Драгулова. – А вы можете пока принять душ!..
    «Надеюсь, в постель она ко мне не полезет, – мысленно пошутил Мелентьев. – А то я рискую пойти по стопам Коли Князева…»
    Приняв душ в сверкающей зеркалами и голубыми мраморными стенами ванной, Кирилл с удовольствием сел за изящно сервированный стол и отдал должное закускам и тонкому букету вина.
    Он заснул сразу. Но под утро увидел что-то похожее на приведение. Мелентьев вздрогнул и резко подскочил.
    Приведение вытянуло вперед руку и успокаивающе зашептало:
    - Не пугайтесь!.. Это я!.. Просто страшно стало, вдруг вы ушли!..
    - Да куда я уйду?! – хриплым от сна голосом рявкнул Кирилл, и Мирра испарилась.
    «Все-таки приходила попробовать. И стресс ее не берет!..» – вновь засыпая, подумал он.
    Утром Кирилл выпил с Драгуловой кофе и повторил свои наставления.
    Мирра проводила его до двери.
    - Значит, до вечера, – сказала она, подняв на Кирилла взгляд обреченной жертвы.
    «Для подсадной утки слишком уж ты костлява!» – с охотничьим задором подумал Мелентьев.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
    
    С утра Кирилл принялся названивать на Петровку Леониду. Телефон все время был занят. Наконец раздался его усталый голос:
   - Слушаю!.. А!.. Кирилл!.. Рад!.. Сто лет не виделись!.. У тебя все нормально?
    - Относительно!.. – уклончиво отозвался Мелентьев. – Я бы хотел встретиться с Ольдой Самариной.
    - Зачем? – абсолютно искренне удивился Петров. – Неужели ты еще занимаешься делом Чинарова? Оставь, Кирюша!.. Со дня на день красавица напишет собственноручное признание.
    Кириллу хотелось крикнуть, что Самарина не имеет никакого отношения к убийству режиссера, но он сдержался, не стал раздражать Петрова. К тому же, чем он мог доказать свою уверенность в непричастности актрисы?.. Только интуицией.
     - И все-таки, - мягко сказал Кирилл, - мне бы хотелось с ней поговорить, это возможно?..
     Леонид что-то недовольно пробурчал, но согласие дал:
    - Приезжай к трем часам!.. Встретишься с «кинозвездой».
    Кирилл надеялся в разговоре с Самариной получить хотя бы косвенное подтверждение своим догадкам.
     
    - Привет, – с улыбкой встретил его Леонид и сразу сказал: – У меня мало времени.
    Они перешли в соседний корпус.
    - Могу тебе дать полчаса, – пропуская Кирилла в небольшую комнату с решетками на окнах, сказал Петров. - А сам буду у ребят… тут рядом. Потом поговорим!.. Хотя, признаюсь, не понимаю, зачем тебе терять на нее время? Самарина убила Чинарова и похитила бриллианты!.. Ну ладно, – видя, что Кирилл остается равнодушным к его аргументам, Леонид позвонил дежурному и приказал: - Приведите Самарину!.. Все, я пошел! – бросил он Мелентьеву. – Занимайся!
    Кирилл подошел к окну и взглянул на небо в клетку.
    Дверь отворилась, и охранник глухим голосом доложил:
    - Подследственная Самарина доставлена.
    - Можете идти! – поворачиваясь, сказал Мелентьев охраннику и с удивлением посмотрел на худую женскую фигуру в черной трикотажной кофте и широкой юбке. – «Шуточки Леонида, – раздраженно подумал Кирилл. – Кого это он мне подсунул?!»
     Женщина в черной кофте, с собранными в хвост серыми волосами и изможденным лицом, не отрывая взгляда, смотрела на Кирилла.
    Он протянул руку к звонку, чтобы вызвать охранника.
    «Ну Ленька, я тебе тоже устрою званый вечер с итальянцами!» – всеми силами подавляя в себе раздражение, подумал детектив.
    Но тут женщина сделала шаг вперед и, невольно желая выглядеть лучше, провела рукой по волосам. Луч света упал на ее лицо, Мелентьев вгляделся пристальнее.
    - Не узнаете? – еще больше сникнув, дрожащим голосом спросила она.
    - Ольда?! – смешался Кирилл.
    - Да, я…
    Мелентьев растерялся. Он, конечно, знал, что тюремные условия не способствуют расцвету женской красоты, но все же не предполагал, что они могут так ее погубить. Несколько недель словно стерли яркую красавицу Ольду Самарину. Не осталось ничего: ни бедер, ни груди, ни осанки, ни глаз, ни волос... был только остов…
    - Са… садитесь! – ощутив сухость в горле, с трудом произнес он.

    Она вскинула на него потухшие и потерявшие свой чайный цвет глаза и заплакала.
     Кирилл провел рукой по ее плечу и содрогнулся от его костлявости.
     - Меня… - словно сумасшедшая, яростно перебирая край юбки, заикаясь, произнесла Ольда, - обвиняют в убийстве Чинарова!.. А я… я не убивала его!..
    Она упала на колени перед Кириллом.
    - Спасите меня!.. Я умру!.. Не выдержу!.. Найдите этого проклятого убийцу!.. Я слышала, как хвалила вас Ксения Ладогина, называя детективом от бога! Или… быть может, вы пришли посмеяться надо мной?.. – все еще стоя на коленях, спросила она. - Чтобы потом рассказать в салоне Драгуловой о моем унижении?..
    - Нет, Ольда! – поднимая ее с пола, ответил Мелентьев. – Я попросил о свидании с вами, как со свидетелем.
     - Значит, вы верите, что его убила не я?! – безумный огонь надежды загорелся в ее глазах.
    - Верю! – с основательной интонацией произнес детектив.
    - Ну тогда… - она взволнованно задвигала руками, - тогда… что же?..
    - Прежде всего, успокойтесь!.. Да! Вы, наверное, голодны?
    Кирилл протянул ей пакет.
    - Голодна? – словно пытаясь, что-то припомнить, переспросила она. – Нет… не знаю…
    - Послушайте, Ольда, – присев на край стола, обратился к ней Кирилл. – Я приложу все усилия, чтобы как можно быстрее вытащить вас отсюда.
    В ответ она разрыдалась.
    - Вы единственный, кто вспомнил обо мне! Я… я совсем одна!.. Это так страшно!.. Я боюсь сойти с ума, когда представляю, что уже никогда не выйду отсюда. Майор мне сказал, что у меня один путь – в зал суда, а оттуда опять в тюрьму.
    - Не придавайте большого значения его словам, – пытался успокоить ее Кирилл. – Он выполняет свои обязанности.
    - Ах! – схватив руки Мелентьева, простонала Ольда. – Спасите, спасите меня!.. Да, я слабая… я не могу бороться с превратностями судьбы… но что же делать?.. Я такая… - она умоляюще смотрела на него. – Я не из тех, кого горе облагораживает, я из тех, кого оно убивает!.. – ее волнение нарастало. - Есть такие строки… - она сильно сморщила лицо, стараясь вспомнить. Ей это далось с трудом. – «Считает лишь дурак или злодей, что горе совершенствует людей». Я знаю, это против христианских понятий о благотворности страданий, но … видно, я плохая христианка. Ах, вспомните!.. Я нравилась мужчинам… очень… я навсегда стану вашей должницей… - она не закончила фразу.
    - Упокойтесь, – вновь повторил Мелентьев. - Если вы хотите, чтобы я вам помог, ответьте мне на вопросы.
    - Все, все скажу… только спасите!..
    - Каким образом вы оказались у Чинарова в день убийства?
    Она закрыла лицо руками и зашептала:
    - Сейчас… сейчас… - потом выпрямилась на стуле и, устремив взгляд в день, повлекший для нее ужасающие последствия, начала:
    - С утра у меня была репетиция в театре, я подписала контракт с одной антрепризой, днем мне позвонил Чинаров и сказал, что нам надо встретиться, чтобы окончательно оговорить мое участие в его фильме. Около восьми вечера он заехал за мной на студию, где я была на озвучании, и мы поехали к нему. – Она немного замялась.
    - Говорите все! – искренне посоветовал Кирилл.
     Ольда перевела дыхание и продолжила:
    - Мы вошли в квартиру… в спальню и… - Самарина подняла глаза на Кирилла. – Он стал меня раздевать… ну, в общем, это уже было не первый раз.  Арнольд с самого начала дал мне понять, чем я должна платить за возможность сниматься у него. Я ни минуты не сомневалась… Для меня, актрисы из ниоткуда, сняться у Чинарова – это … - она даже растерялась не в силах найти всеобъемлющего слова… - это все!.. Арнольд мне был ни противен, ни приятен, я воспринимала его как неизбежность!.. Так вот, он почти раздел меня, а потом открыл сейф и вынул бриллиантовый гарнитур, который  купил специально для фильма. По ходу действия героиня, которую я должна была играть, появляется на приеме в этих украшениях. Он надел мне колье, серьги, перстень, и тут раздался звонок в дверь. Арнольд очень удивился и с раздражением бросил: «Кого черт принес?» Но, тем не менее, пошел открывать, сказав, что быстро избавится от визитера. Я затихла в спальне, любуясь бриллиантами. Через несколько секунд до меня донесся голос Регины Дымовой, и у них с Арнольдом начался разговор полный взаимных упреков.
    Скажу откровенно, я надеялась, что Чинаров настолько увлечется мною, что сделает мне предложение. Это была моя вторая цель после съемки в его фильме. Сейчас уже не смогу точно припомнить, каким образом разговор перешел на меня. Регина выкрикнула: «Значит, теперь ты женишься на Самариной?» Я так и замерла, ожидая ответа. Чинаров едко рассмеялся и, сильно повысив голос, несомненно, чтобы я не пропустила ни слова, сказал, что он больше ни на ком не женится, что благодаря Виктории и ей, Регине, он не сможет больше поверить ни одной женщине. Он сказал, что предпочитает держать меня в любовницах, чтобы я никогда не забывала своего места… ну или что-то в этом роде. Не скрою, его слова пронзили меня. Я отчетливо осознала, что у меня нет никакой надежды стать женой Чинарова, а для меня это была единственная возможность остаться в кино. Дело в том, что, как это ни странно звучит, я прекрасно осознанию свои скромные артистические способности. Я буду на плаву, пока на меня не пройдет мода, а что проходит быстрее моды?.. Я не способна выражать перед камерой сильные эмоции, вести тонкую психологическую игру… у меня очень статичное лицо… я актриса холодных тонов и мне нужен режиссер, который ставил бы фильмы на меня. А тут я случайно узнала, что Арнольд захотел попробовать на роль Лики польскую актрису… очень хорошую, я видела ее в нескольких фильмах. Передо мной стала задача не допустить, чтобы эти пробы состоялись. Я прилагала, как видите, все усилия… - Ольда остановилась и попросила стакан воды. Кирилл налил ей «Перрье». Она выпила и, забавно морщась от стремительных пузырьков газа, прошептала: - Я уже и забыла, что есть такая прелесть. – Так вот, высказав относительно меня все, что он хотел, Арнольд предложил Регине уйти. Но тут она… я даже не поверила своему слуху, с какой-то отчаянной яростью пригрозила, что убьет его, если он тут же не подпишет с ней контракт. Сначала мне показалось, что это шутка, но потом я поверила ей и испугалась, решив, что если она зайдет в спальню и увидит меня, то тоже убьет как невольного свидетеля. Я спряталась за портьеру. Голос Регины становился все более угрожающим, но Арнольд, в отличие от меня, ей не верил и вдруг… - Ольда замерла с поднятой рукой. – Я услышала грохот и поняла, что это упал Арнольд. Несколько минут царила мертвая тишина. Регина не двигалась с места, я тоже. Прижавшись к стене за портьерой, я молила бога, чтобы она не вошла в спальню. Неожиданно тишину огласил чей-то неистовый крик: «Ты убила его!» Послышалась возня. Я поняла, что Регина и еще кто-то осматривают Арнольда. «Ты убила его!» – со зловещей радостью повторил тот же голос, и я узнала Ираиду Свободину. Регина стала горячо отрицать, уверяя, что стреляла в сторону… но вы же знаете Ираиду!.. Регина, испугавшись, выскочила из квартиры, а Свободина поспешила за ней. Я поняла, что судьба дает мне шанс скрыться и тем самым спастись от больших неприятностей. Я схватила свою одежду и только тут вспомнила, что на мне  бриллиантовый гарнитур. Я уже подняла руку, чтобы снять серьги, но не дремлющий дьявол ласково напомнил мне, - без запинки продолжала актриса холодных тонов, - «Арнольд же подарил тебе этот гарнитур!.. Зачем его оставлять?.. Никто не знает, что ты была в спальне!.. Карьера твоя не имеет больших перспектив. У тебя один выход – удачно выйти замуж. Возьми гарнитур и поезжай за границу! Там ты найдешь свое счастье!»
    Я натянула свитер прямо на колье, а сережки и перстень спрятала в сумку и по черной лестнице выскочила на улицу.
    - Скажите, а разве вы не слышали, что этот гарнитур считался похищенным убийцей Чинарова?
    Ольда потупила глаза.
    «Как актриса она себя явно недооценивает!» – усмехнулся Кирилл.
    - Слышала!.. Но боялась, и как оказалось не напрасно, что мне не поверят, если я заявлю о подарке, сделанном Арнольдом буквально за несколько минут перед смертью. И потом я не хотела ввязываться в эту историю, полагая, что никто не узнает о моем пребывании в спальне.
    - Тогда зачем же вы сознались? Сказали бы, что Арнольд подарил вам бриллианты дня за два до убийства.
    Ольда тяжело вздохнула.
    - Дело в том, что он только накануне принес их домой. До этого они хранились в его сейфе, в офисе, и Мария Николаевна знала об этом. И потом майор Петров… - лицо Ольды порозовело от обиды. – Он набросился на меня, не давал ни минуты на обдумывание… вопрос за вопросом… и еще сказал, что в спальне были обнаружены мои отпечатки пальцев, и что кто-то видел меня входящей с Арнольдом в его квартиру. Я запуталась и призналась!.. Но ведь мне действительно нечего скрывать!.. Я не убивала Арнольда и  не похищала бриллианты!.. Ведь все и так ясно: его убила Регина Дымова!
    - Почему вы так в этом уверены? – от волнения Кирилл всем корпусом подался вперед.
    - Ну, а кто?.. Я же все слышала!.. Разговор на повышенных тонах, угрозы Дымовой и выстрел!.. Ведь больше в квартире никого не было!.. Дымова – хитрая, - сбежала, и меня обвинили вместо нее! Должен же кто-то ответить за убийство знаменитого режиссера!.. – с негодованием воскликнула она.
     - А почему вы решили уехать за границу?
      Ольда помолчала, а потом с большой неохотой принялась объяснять:
    - Деньги на исходе… перспективных предложений нет. Я несколько раз встречалась с Храмовым, он смотрел мои пробы, сделанные еще Арнольдом, но… - она замолчала, стараясь подавить в себе нараставший гнев. – Господи!.. Да за что мне это? Почему я должна выворачиваться наизнанку?.. Как я от этого устала!.. – слезы выступили на ее глазах. Кирилл протянул ей стакан воды, она сделала несколько глотков и продолжила: - От Викентия меня уже так тошнило, что мне не хватало всей системы Станиславского, чтобы скрывать отвращение. Я решила попытать счастье за границей! Думала, приеду в Милан, продам гарнитур, а потом отправлюсь на шикарный курорт и уж там-то обязательно кого-нибудь найду. Пусть не мужа, на первое время вполне бы и щедрый любовник устроил. И никто бы не смотрел на меня, как на выброшенную за ненадобностью содержанку Викентия. Я-то для него уже старовата – двадцать третий пошел. А там я могла все начать сначала. Я забыла бы черные пятна моей биографии и всем бы с улыбкой рассказывала о своем необыкновенном везении, как, приехав из провинции в Москву,  сразу же поступила в театральное училище!.. И никто бы не знал, в какой грязи мне пришлось вываляться, через какие унижения пройти, чтобы из провинциальной девчонки превратиться в актрису. Может, другим и плевать на то, что они прошли, а мне нет!..
    - А почему вы, еще практически не испытав себя, уже пришли к выводу, что лишены всяческих перспектив на театральном поприще? Ведь нам не дано объективно оценить самих себя, как бы критически мы не были настроены!– заметил  Мелентьев.
    - Страх, – четко выговорила Самарина. – Страх вновь впасть в нищету!.. Почему я так упорно стремилась за границу? Да потому что здесь бы меня передавали из рук в руки. Зачем на мне жениться, если я и так согласна на все, испытывая парализующий страх перед нищетой! Ну не знаю, как вам объяснить?.. Я все время чувствую себя зажатой, панически боюсь провала. Мне нужна уверенность в том, что я больше никогда не стану нищей!.. Сегодня есть работа, есть любовник, а завтра ни того, ни другого… а для поддержания имиджа модной, преуспевающей актрисы мне нужно очень много денег, поэтому их у меня никогда нет!.. Вы понимаете? – заглядывая снизу вверх ему в лицо, спросила она.
    - Вполне, – подбодрил ее детектив. – А скажите, давно вы начали испытывать этот страх?
    - Как только устроилась в Москве, попробовала вкус денег. Вернее, вкус к ним у меня был давно, - сверкнули в улыбке ее белоснежные зубы. – Я родилась далеко отсюда, в захолустном уральском городке. Тетка моя, словно желая лучшей судьбы, назвала меня необычным именем – Ольда!.. Она-то и внушила, что, как вырасту, надо бежать оттуда. «Не важно куда, лишь бы подальше». Когда мне исполнилось шестнадцать, мать вновь вышла замуж и оставаться в доме было уже невозможно. Тетка дала мне немного денег и купила билет до Москвы. Только теперь я понимаю, насколько она меня любила!.. – невольно вздохнула Ольда. – Короче, вам все это неинтересно… но, чтобы было понятно… - она вскинула на Кирилла глаза и прочла в них внимание. – Одним словом, через несколько дней я осталась без копейки… и как ни странно, - Самарина едко усмехнулась, - мне ужасно, до головокружения хотелось есть!.. Я ходила от витрины к витрине по Тверской, как неожиданно меня окликнул чей-то голос. Я обернулась и увидела шикарную черную машину. Ни о какой опасности я и не подумала. Подошла. За рулем сидит старый лысый дед. Он меня спросил: «Ты чья?» – Тогда я не понимала, что он имеет в виду, и ответила: «Ничья!» Он спросил, знал гад, что спрашивать, - «Есть хочешь?..» И мы с ним очутились в ресторане. А потом, Викентий Антонович, как это выглядит со стороны, мне помог!.. Но на самом деле, просто ему пришел такой каприз! Захотел поиграть в профессора Хиггинса! У него вообще безбрежные фантазии. Он позвонил, и меня приняли в театральное училище. Я его забавляла!.. – Ольда попросила у Кирилла сигарету. – Я была его крепостной и знала, что как только ему надоем, он вышвырнет меня. Он предпочитает девушек до двадцати лет, я уже перезрела!.. Поэтому я так вцепилась в Чинарова, а когда поняла, что и здесь меня ждет все та же перспектива, решила уехать за границу, выйти замуж, а потом, став материально независимой, продолжить свою артистическую карьеру. Но на таможне, чего я никак не ожидала, меня арестовали.
    - Понятно, – пристально глядя на нее, произнес Кирилл. – А теперь  признайтесь, что вы украли гарнитур.
     - Нет! – подскочив со стула, выкрикнула Ольда. – Мне его подарил Арнольд! – неожиданно она потемнела в лице и, зашатавшись, упала бы на пол, если бы Мелентьев не успел подхватить ее.
    - Что с вами?..
    - Боже!.. Какая же я дура!.. Я вам поверила!..
    - А у вас нет другого выхода, как только поверить мне, ведь больше некому?
    - Некому!.. Гад, Викентий, даже записки не прислал… - она опустила голову.
    - Значит, если я вас правильно понял, то на момент убийства Чинарова вы никого не видели, только слышали голоса?
    - Да! Я так испугалась, что не подавала никаких признаков жизни! – подтвердила девушка.
    - А сам выстрел вы слышали?..
    - Сначала нет. Сначала я услышала грохот от падения Арнольда, а потом догадалась, что глухой хлопок, раздавшийся чуть ранее, – это и был выстрел. Я вам чем-нибудь помогла? – с надеждой в голосе спросила Ольда.
    - Признаться, не очень!.. Вы не видели убийцу и даже не слышали его голоса!..
    - Как же?! – расширив глаза, воспротивилась Ольда. – А Регина?.. Ну почему мне никто не верит, что Чинарова убила Регина, а не я?
    - Отчего же? Я вам верю!.. – задумчиво произнес Мелентьев.
    - Вы поможете мне?.. – встревожилась Самарина, поняв, что не оправдала ожиданий детектива. – Я… я… – она не могла найти подходящих слов, - когда я выйду… я для вас все, что смогу!.. - недвусмысленно предлагала она себя.
    Кирилл посмотрел на ее руки, которые она, не осознавая, что делает, усиленно выламывала.
    «Нет, дорогая, – мысленно возразил он ей. – Если мы однажды встретимся, то ты отведешь глаза в сторону, потому что я видел тебя в унижении. И этого ты мне никогда не сможешь простить, несмотря на всю твою благодарность…»
    - Страх нищеты лишил меня всех человеческих желаний, - устремив ничего невидящий взгляд в точку пространства, быстро заговорила Ольда. – Мне не надо ни любви, ни ласки, ни дружбы, ни успешной карьеры… мне нужны только деньги!.. Деньги!.. Только тогда я смогу вздохнуть и спокойно оглянуться вокруг, только тогда вернуться ко мне запахи и чувства!.. – разрыдалась она. – Поэтому я и взяла бриллианты!.. Но, поверьте, я уже наказана!.. Наказана навсегда!.. Помогите мне!..
    - Успокойтесь, – в который раз повторил Мелентьев. - Я обязательно найду убийцу, и вас тут же освободят! А сейчас… - Кирилл на мгновение задумался, - а сейчас, когда вас приведут в камеру, сыграйте глубокий обморок. Я попытаюсь сделать так, чтобы вас перевели в больницу.
    - Да, говорят, там лучше, – радостно кивнула Ольда.
    - Значит, договорились. Вы по-прежнему отрицаете свою причастность к убийству Чинарова, что соответствует истине, и по-прежнему отрицаете кражу бриллиантового гарнитура, утверждая, что это подарок режиссера, что не соответствует истине, - подвел итог разговора детектив.
    - Я его отдам… верну!.. – заволновалась Самарина.
    - Кому?… - Кирилл взглянул на затравленную Ольду и ободряюще улыбнулся. – Все будет хорошо!.. Не забудьте про обморок!.. А бриллиантовый гарнитур, полагаю, вы и впрямь честно заработали, одаривая Чинарова любовью!.. – подмигнул он девушке.
    Кирилл вызвал охранника и передал с рук на руки Самарину, которая, на секунду задержавшись в дверях, послала ему взгляд, преисполненный мольбы о спасении.

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

    - Ну что?! – насмешливо начал Леонид. – Наслушался жалобных историй о трудном детстве и безрадостной юности?!..
    - Не без этого, – ответил Мелентьев.
    - Теперь не сомневаешься, что режиссера убила Самарина?
    - Теперь я более чем уверен, что она не причастна к убийству.
    - Ну, ты даешь! – рассерженно воскликнул Петров. – Еще скажи, что веришь в ее россказни, будто Чинаров подарил ей бриллиантовый гарнитур за тридцать тысяч долларов. Я, конечно, не психолог, но Чинаров не производил впечатления идиота. Кстати, его секретарша, Мария Николаевна, так и сказала: «Арнольд Аристархович никогда не делал таких дорогих подарков женщинам!»
    - Артист непредсказуем, чем и отличается от всех прочих, – нарочито назидательно заметил Кирилл.
    Леонид с нескрываемой иронией посмотрел на него и продолжил свою мысль:
    - А началось все с того, что Самарина случайно узнала о намерении Чинарова пригласить на главную роль вместо нее какую-то польскую актрису и решила наказать строптивого режиссера, а заодно похитить бриллианты. Ведь она не скрывает, как ей нужны деньги.
    - А кому они не нужны? – с философской меланхоличностью спросил Мелентьев.
    - Ну, почему ты считаешь, что она не причастна к убийству?! – не выдержал Петров. - Я дошел до всех психологических тонкостей ее, так называемой, артистической натуры. Я понял, что она рассчитывала после провала с Чинаровым наброситься на Храмова, который будет снимать этот скандально знаменитый фильм. Кстати, сегодня в газете уже прошло сообщение, что продюсером у Храмова будет Николай Князев, а главную мужскую роль будет играть все тот же Навруцкий!.. Ты понимаешь, на что рассчитывала Самарина, убирая со своего пути Чинарова. Но жадность ее погубила!.. Если бы не бриллианты, она была бы тоже утверждена на роль. Вот, насколько я вник в проблемы кинематографа, – падая в кресло,  устало рассмеялся Леонид.
    - И тем не менее я убежден, что Самарина не стреляла в Арнольда.
    Лицо Леонида даже передернулось от настойчивости друга.
     - Хорошо, – по-деловому сказал он. – Тогда объясни, на чем основывается твоя непоколебимая уверенность. Я, например, рассуждаю так: Чинаров пошел открывать дверь, Самарина вышла следом за ним из спальни и спряталась в кухне или ванной. А затем,  прикрывшись Дымовой, убила его и  беспрепятственно ушла! Ей было известно, что Дымова собиралась к Чинарову …
    - И даже какого именно калибра пистолет она захватит, – вставил Кирилл.
    - Ну, а почему бы нет? Многие знали, какой марки был пистолет у  Дымовой. Вот, - указал он на папки, - почти все, с кем я разговаривал, заявили об этом,  - Леонид был уже не в силах скрывать свое раздражение. – А тебя все не устраивает! Дымова – невиновна! Самарина – невиновна! А кто?.. Кто тогда убил режиссера?..
    - Это я и собираюсь выяснить, – спокойно ответил Мелентьев.
    - И каким же образом?..
    - Есть одна идея!.. Убийца-то разгуливает на свободе, в то время как ты спрятал за решетку ни в чем неповинную девчонку. Вот я и хочу с ним встретиться!
    - Да с чего ты это взял?! – потеряв последнее терпение, закричал Петров.
    - С того, что на Мирру Драгулову было уже совершено два покушения! Причем, первый раз ее хотели задушить с помощью шнура, как Ираиду, а второй раз стреляли, как в Чинарова.
    - Выходит, удача изменила убийце? – наливая себе воды, спросил майор.
    - Выходит, – язвительно подхватил Мелентьев.
    Леонид задумался.
     - Так ты абсолютно уверен, что Самарина не убивала?
     - Уверен, но без абсолютно.
     - Что делает тебе честь, – усмехнулся Леонид. – Немного сомнения - это всегда обнадеживает. Ну, а бриллиантовый гарнитур? – хитро прищурившись, спросил он. – Ты веришь, что Чинаров подарил его Самариной?
    - Нет, не верю!.. Скорее всего, она его стянула.
    - Ну вот. А ты говоришь, невиновна, – с долей облегчения воскликнул майор Петров.
    - Но украла она его чисто механически. Воспользовалась случаем, не более.
    - Это не освобождает от ответственности.
    - Но она утверждает, что бриллианты ей подарены. И никто не может доказать обратное. Всегда останется «а вдруг?» Поэтому не имеет значения, верим ли мы ей или нет.
    - Следовательно, ты предлагаешь закрыть глаза на факт хищения?
    - И на большее закрывают, – вскользь произнес Кирилл. – К тому же Чинаров не оставил завещания!.. Не все ли тебе равно, кому достанется этот гарнитур?
    - Скажи, какой ты щедрый на чужое имущество, – качая головой, проговорил Петров. – Кстати, комиссия по наследству Чинарова сделала заявление, что нашедшему убийцу режиссера будет выплачена награда в размере пятидесяти тысяч долларов. Так что дерзай!
    - Не спорю, это вдохновляет, – улыбнулся Кирилл. – Между прочим, Самарина очень плохо себя чувствует, нельзя ли ее отправить в больницу?
    - Ой!.. – состроил озабоченное лицо Петров. – Какой ужас!.. Ничего, пусть посидит и подумает. Хватит с меня того, что, поддавшись на твои уговоры, я упустил Дымову.
    - Но я же тебя прошу не отпускать Самарину, а только перевести в больницу!
    - Некогда мне этим заниматься.
    - Слушай, вы за несколько недель красивую девку в уродину превратили.
    - Правильно, тюрьма – это не салон красоты! И потом, такая, значит, красавица была, что без своих косметических ухищрений вся вышла…
     - Не имеет значения, какая она была, важен результат! – не на шутку возмутился Кирилл. – Женщина, как поэт, творит в тайне, и мы наслаждаемся плодами ее скрытых усилий. Не будет же писатель опубликовывать свои черновики, а художник выставлять сотни эскизов, которые лишь потом превратятся в великолепную картину, так и женщина, она создает красоту и никому не обязана раскрывать секреты своего  мастерства!.. Поэтому, переведи Самарину в больницу!.. Зачем мучить невинного человека?!
    Леонид только развел руками.
    - Ну, не детектив, а санитар скорой помощи!.. Ладно, переведу, черт с тобой!.. – майор даже потерял нить разговора. - Ну, ты выбил меня из колеи, – пожаловался он. – Женщины, поэты… тьфу!.. Ах да, кстати! Была у меня тут женщина. Дочка Вострякова, помнишь?
    - Конечно.
    - Принесла мне папашин портфель с бумагами, письмами. Она никак успокоиться не может, - рассмеялся Петров, - всю дачу разворотила, миллионы ищет, а нашла этот портфель. Хотела выбросить, да мать настояла, чтобы принесла нам.
    - И что? – заинтересовался Кирилл.
    - Да ничего!.. Чепуха всякая!.. Хочешь, возьми, просмотри!..
    Кирилл не отказался.
    - Ну и как ты собираешься выходить на убийцу Чинарова?..
    - Хочу его на подсадную утку заманить.
    - И кто же уткой будет?
    - Мирра Драгулова.
    Леонид потер щеку и скривился.
    - Скажу честно, дело это очень запутанное. В успех верю, но в отдаленном будущем.
    - Ладно, - протянул руку Кирилл. – Я пошел утку подсаживать!
    - Будь осторожен!.. – крикнул ему вдогонку майор Петров.

* * *
    Поздно вечером Кирилл приехал к Мирре Драгуловой, которая, казалось, за прошедшие сутки похудела еще больше. Она встретила Мелентьева вопрошающим взглядом. Он иронично усмехнулся и уточнил:
    - Столица оповещена о вашем желании затвориться на даче?
    Мирра, пытаясь подавить обиду, пожевала губами и тихо ответила:
    - Да, – и тут же, не выдержав, спросила: - Неужели вы полагаете, что меня хочет убить кто-то из моих знакомых?
    - А зачем вас убивать незнакомому?.. Какие у вас с ним могут быть общие проблемы?
     - Вам легко так договорить, а каково мне? – она взволнованно зашагала по своей сине-серой гостиной.
    - Сделайте одолжение, успокойтесь, – попросил Мелентьев.
    Мирра покорно опустилась в кресло.
    - Вещи собрали?..
    - Да, – кивнула она в сторону внушительной сумки. –  Как вы думаете, долго мне придется находиться в подполье?
    - А это уже зависит от того, насколько быстро захочет избавиться от вас убийца.
    Мирра невольно прижала худенькие руки к груди.
    - Боже, какие ужасы вы говорите!..
    - Я только говорю, - между прочим заметил Кирилл, - а он делает! Ну что ж, поехали.
    Драгулова покорно встала и, глубокого вздохнув, кивнула:
    - Поехали!
    Проходя мимо охранника, Мирра сообщила, что едет на дачу.
    - Вернусь не скоро, следите, пожалуйста, за квартирой!
    - Не беспокойтесь! Это наша работа, – с вежливой улыбкой ответил тот.
    Вздыхая и охая, сокрушаясь о своей судьбе, Мирра села в джип.
    - Сначала мы действительно заедем к вам на дачу, – сообщил ей Кирилл.
    - Зачем? – удивилась Драгулова.
    - А вы думаете, где я буду находиться все это время? – с тоскливой улыбкой спросил он.
    - Ну… не знаю!..
    - На вашей даче! Неужели непонятно? А иначе каким образом я узнаю, кто придет вас убивать?!
    - О господи!.. – пробормотала Драгулова.
    - Куда ехать?
    - По ленинградскому шоссе. Дачный поселок Шувалово.
    Дачей мадам Драгуловой оказался хорошенький двухэтажный домик. Она открыла солидные ворота, и джип въехал во двор с большой клумбой посредине.
    - Проходите, – пригласила гостя в дом Мирра.
    Кирилл быстро осмотрел два этажа и остановил свое внимание на кладовой при входе.
    - Отлично! Запирается на замок, - отметил он вслух. – Ладно! Теперь едем, я отвезу вас.
    Они опять сели в джип и помчались в противоположном направлении.
    Кирилл привез Драгулову на дачу родителей своего друга, которые только что уехали в трехнедельный круиз по Средиземному морю.
    Драгулова осмотрела дом и осталась довольна.
    - Что ж, здесь можно жить, – философски протянула она.
    - Жить везде можно! – развеселился Кирилл, глядя на поникшую Мирру. – Куда бы я вас не привез, все лучше той перспективы, которую вам готовит ваш убийца. Однако если взглянуть на ваше положение под другим углом зрения, то оно не лишено оригинальности, ведь далеко не у каждого есть свой убийца. Есть свои парикмахеры, врачи, а вот свой убийца… Вам исключительно повезло!..
    Драгулова покачала головой.
    - Какой вы еще, в сущности, мальчишка!.. Разве над этим можно смеяться?
    - Нужно!.. – воскликнул Кирилл. – На этой оптимистичной ноте я вас и оставлю!
     Она невольно ухватила его за руку.
    - Как прямо сегодня?.. Хотя, конечно…
    - Теперь инструкции! – Кирилл внимательно посмотрел на Мирру. – Лучше не привлекать к себе внимания, поэтому в течение дня старайтесь больше находиться в доме. Никому не звоните и не отвечайте на телефонные звонки! Отключите свой сотовый! Охраннику на въезде я скажу, что вы литератор и приехали на дачу своих друзей, чтобы поработать в тишине.
    - А как же я узнаю?..
    - Когда все кончится, я сам приеду за вами. Понятно?! – Кирилл сделал паузу. – Вы должны оставаться на этой даче столько, сколько понадобится мне!
    - Что я могу вам ответить? – жалобно пожала плечами Мирра. – Спасибо!..
    Кирилл махнул ей рукой и поспешил к машине.
    
    Вернувшись на дачу Драгуловой, он сразу приступил к работе.
    «Был убит кинорежиссер, - рассуждал Мелентьев, - следовательно, я просто обязан воспользоваться его методом работы. Я тоже сниму фильм, в главной роли которого будет сам убийца».
    Он установил несколько скрытых глазков видеокамер на двух этажах, и, поместив пульт управления в кладовой при входе, проверил работу своей видеосистемы.
    «Съемочная площадка готова!.. Остается только ждать появления «артиста»! – довольно ухмыльнулся Кирилл. – Судя по той настойчивости, с какой он хотел избавиться от Дракулши, он не замедлит появиться».
    Утром Кирилл лег отдохнуть, принимая во внимание, что проникать днем в чужой дом будет не очень удобно. Зато к вечеру он был уже настороже.
    Ночь, благоухающая летними цветами, прошла в бесплодном ожидании. Позавтракав, Кирилл лег спать в мрачном расположении духа. Ему совсем не нравилась перспектива торчать на даче Драгуловой в течение нескольких недель, а потом, признавшись в неудачном маневре с подсадной уткой, забрать эту утку, отвезти домой и через несколько дней узнать о ее смерти.
    Всю вторую ночь Кирилл любовался магнитом влюбленных – матовым диском луны. Вспоминал Марину, танцующую в Риме, зеленоглазую Регину, тоскующую в Барнауле, потерявшую красоту Ольду, томящуюся за решеткой. Он не мог понять, почему убийца не торопится.
    «Неужели Дракулша все-таки кому-то сболтнула, что я ее спрячу в другом месте?» – злился Кирилл, засыпая под утро.
    
    Золотистые лучи угасавшего солнца неумолимо утончались, превращаясь в тонкие нити, которые, блеснув прощальными искрами, исчезали в лиловых сумерках. Мелентьев потянулся и пошел на пост.
    Осторожно, выглянув в окно, он увидел… стройную фигуру в черном. Затаив дыхание, Кирилл тенью скользнул в кладовую. Ожидание длилось недолго, он услышал, как открылась входная дверь. Шаги были легкими, едва касающимися пола. Лицо убийцы появилось на экране. Кирилл смотрел на него немигающим взглядом, словно на голову Медузы-Горгоны. Убийца был напряжен, каждую секунду ожидая появления Мирры. Он обошел первый этаж, поднялся на второй. Прислонился к деревянной стене и на несколько минут затаился. Затем, все так же скользя над полом, осмотрел второй этаж. Его лицо выражало недоумение и словно бы вопрошало: «Где же Мирра?! Чертова кукла?!» Он притаился у окна, видимо, решив подождать Драгулову.
    Так они и сидели: Кирилл в душной кладовой, - убийца за портьерой.    
    Наконец, он посмотрел на часы и, вероятно, пришел к выводу, что Мирра уехала к кому-то из знакомых. Спустившись вниз, убийца прошел по двору и исчез…
    Кирилл, словно находясь под действием гипноза, все еще продолжал сидеть в кладовой.
    «Вот так-то… - стучало в его совершенно опустевшей голове, - вот так-то!.. Видел-то я его, видел… - появилась первая мысль. - На камеру заснял, а доказательств, что убийца есть убийца, у меня нет никаких!..»
    Кирилл поднялся на второй этаж и провел рукой по деревянным панелям, на лакированной поверхности которых осталось несколько искусственных волосков от парика.
    «Что же теперь делать?.. Где искать доказательства?!»
    Мелентьев чувствовал внутреннее опустошение. Он знал, кто убийца, но доказать этого не мог.
    Собрав свою аппаратуру, Кирилл поехал в Москву, решив для безопасности оставить Мирру на даче друзей.
    «Пусть подышит свежим воздухом», – невесело пошутил он.

* * *
    Кирилл действовал как робот: проснулся, принял душ, приготовил завтрак, поехал по делам. Шумную, толкающуюся, спорящую вокруг себя действительность он не воспринимал, потому что не мог ни на секунду отвлечься от своих мыслей.
    «Итак, можно ли считать, что убийцей Чинарова и Ираиды является то же лицо, которое два раза покушалось на жизнь Драгуловой?! – всего один вопрос, а сколько на него ответов!.. Что же это?.. Убийство с несколькими неизвестными или только с одним?!.. – морща лоб, размышлял Мелентьев. – Я знаю, кто хочет убить Мирру!.. Но не знаю, зачем!.. И не могу выдвинуть веских причин, по которым этот же убийца задушил Ираиду и выстрелил в Чинарова!»
    Не выдержав напряжения и, стараясь избавиться от ярости, вызванной не способностью разрешить психологическое уравнение, составленное убийцей, Мелентьев решил вернуться домой. Было необходимо отключиться, выпить кофе, полежать на диване, но он чувствовал, что в данный момент не способен сделать даже этого. В таких случаях психотерапевты уже прописывают таблетки.
    Мелентьев подошел к окну, сделал несколько глубоких вдохов, пропустив в легкие летний ветерок, пропитанный выхлопными газами, и чтобы все-таки как-то оторваться от терзающей мозг мысли, открыл, переданный ему Леонидом, портфель поэта Вострякова.
    Поэтические опусы не состоявшегося гения немного развеселили детектива. Потом пошли старые конверты, содержавшие в себе некогда животрепещущие новости. Имена… имена… просьбы, заверения, пожелания, признания…
    Кирилл отложил письмо на странной голубоватой бумаге и задумался. Где-то он видел… именно видел это имя. Он вынул свой блокнот, торопливо просмотрел записи.
    «Неужели?!.. Нет!.. Этого не может быть!.. Тройное убийство, два покушения на Драгулову, чисто случайно не окончившиеся ее смертью, заключение Самариной, ссылка Дымовой – и все это сделал один человек?!..»
   
ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

    Весь следующий день Кирилл провел дома, рассматривая, разглаживая старые страницы из портфеля Вострякова и сожалея об утерянном архиве Чинарова, в котором, несомненно, был ключ к разгадке. Из обрывков фраз, намеков, шутливых поддразниваний, серьезных излияний Кирилл собирал крупицы фактов. Но они являлись лишь предпосылкой и практически не имели самостоятельного значения.
    Вечером он позвонил Навруцкому.
    - Привет! Я видел Ольду, – сообщил детектив.
    - В самом деле?! – живо отозвался Сергей. – Как она?
    - Можешь себе представить, плохо!.. Я ее с трудом узнал!
    - Жаль девчонку!.. Слушай, но неужели это она убила Арнольда?.. – не удержался от  вопроса Навруцкий.
    - Трудно сказать, - уклончиво ответил Кирилл. – Пока нет никаких доказательств ее невиновности.
    - А вины?
    - Присутствие на месте убийства и похищенные бриллианты! – напомнил ему детектив.
    - Ах, да!.. Но можно хоть что-то для нее сделать?
   - Что можно, я сделал, - попросил, чтобы перевели в больницу! Это все!..
    - Ну, а следствие?.. Есть какие-нибудь сдвиги?..
    - Почти нет, – вздохнул Кирилл. – Скажу честно, я проработал всевозможные варианты, но… - опять выдавил он из себя вздох,  – но безрезультатно. Однако, чтобы уж покончить с этим делом, я должен встретиться с Храмовым.
    - О, это сложно!.. Ты опоздал. Гриша вместе с Исленьевым уже уехали за границу, где будет сниматься часть фильма. Кстати, послезавтра мы все тоже последуем за ними. Первый город – Варшава!..
    - А кто еще едет? – поинтересовался Кирилл.
    - Ну я, конечно!.. Коля Князев… Да!.. Храмов взял Эллу Романову…
    Мелентьев не дал Навруцкому договорить, выкрикнув:
    - Неужели?!..
    Сергей рассмеялся:
     - Храмов взял Эллу на одну из ролей второго плана. И все-таки жаль, что Ольду арестовали. Почти уверен, Гриша отдал бы ей героиню!.. Так, кто же едет еще?.. О, как же я мог позабыть! Виктория, конечно же, увязалась за мной!.. Потом модельер… как ее?.. Ну, подруга Мирры!.. Куракина… остальных не помню.
    - Видно придется и мне присоединиться к вам, чтобы встретиться с Храмовым. Тем более что мне необходима небольшая передышка!
    - Буду рад, – ответил Навруцкий. – Значит, до встречи.
    - До встречи, – с опасной ухмылкой произнес детектив, но Навруцкий ее не услышал, поторопившись положить трубку.
 
* * *
    Кирилл спешно привел в порядок свои дела, чтобы срочно вылететь следом за съемочной группой в Варшаву.
    Под вечер, благоухающий крепким ароматом летних цветов, Кирилл въехал в дачный городок, где томилась в ожидании Мирра Драгулова.
    «С каким удовольствием я сообщил бы о свободе зеленоглазой Регине или Ольде!.. А вместо этого еду за просушенной на канарском солнце Дракулшой, обнаженный вид которой настолько потряс Князева, что тот с перепугу поголубел. Но делать нечего!..»
    Мелентьев открыл ворота и въехал во двор. Он не сомневался, что Мирра, притаившись у окна, его тут же увидит.
    Она встретила детектива у двери.
    - Ну что?!.. – с горящими тревогой глазами набросилась она на него.
    - Все! – с красивой небрежностью ответил он. – Или почти все!..
    Мирра вся подалась вперед и крепко ухватила Мелентьева за руку.
    «Ну и хватка!..» – отметил он и высвободил руку.
     Они прошли в комнату.
    - Можете собираться! – сказал ей Кирилл. – Я отвезу вас домой!
    - Вы нашли убийцу? – сделав громкое глотательное движение, спросила она и окаменела в ожидании ответа.
    - Нашел! – кратко ответил детектив.
 Драгулова выдержала паузу, словно подготавливая себя к громоподобному известию, и спросила:
    - Кто?
    - В интересах следствия имя пока не подлежит разглашению!
    Лицо Мирры вытянулось от разочарования.
    - Но мне-то можно сказать, – нашлась она.
    - Это почему? – удивился Кирилл.
    - Я же жертва покушений!..
    - К сожалению, интересы следствия не терпят исключений.
    - Убийца уже арестован?
    Кирилл рассмеялся.
    - Нет! Убийца на свободе, но вам он больше не опасен.
    - Откуда такая уверенность? – деловито осведомилась Мирра.
    - Он выехал из Москвы. Короче, я отвечаю за вашу безопасность! Собирайтесь!
    Мирра быстро уложила свои вещи в сумку и подошла к Кириллу, прилегшему на диван.
    - Я вам так благодарна… - начала она, осторожно пристраиваясь на край.
    «О!.. Только не надо выражать свою благодарность физически!.. – мгновенно подскочил Мелентьев. – От вас я ее предпочитаю получить в твердой валюте».
    Мирра не захотела понять недвусмысленное движение Кирилла и ласково провела своей сухонькой рукой с огненно-красными ногтями по его крепким, красиво очерченным плечам.
   «Настырная бабка!»
    Кирилл поднялся с дивана.
    - Едем!
    Они сели в джип. Мирра источала мирру и негу весь путь. Она была сама нежность. Она строила очаровательные глазки и серебристо смеялась шуткам Кирилла.
    Поднявшись с ней в квартиру, Мелентьев дал своей подопечной последние наставления:
    - Живите, как жили, ничего не опасаясь!.. Но если я вам позвоню и скажу, что вы должны немедленно исчезнуть.… Вот, - он протянул ей ключи. – Это от моей квартиры. – Не теряя ни минуты, вы отправитесь ко мне и затихнете до моего следующего звонка. Понятно?..
    - Чем я смогу вас отблагодарить? – устремила она долгий, подрагивающий слезами взгляд на детектива.
    «К сожалению, у вас есть только один способ – конвертируемая валюта!» – мысленно ответил он, а вслух сказал: - Тем, что будете строго следовать моим указаниям. Если возникнет необходимость в переезде на мою квартиру, никто не должен об этом знать!..
    - Я поняла, – кивнула Мирра.
    - Да!.. Насчет публикаций из архива Чинарова пока тоже не беспокойтесь. С отъездом его похитителя они прекратятся.
    - А вы?.. Вы уезжаете надолго?
    Кирилл пожал плечами.
    - Все будет зависеть от удачи.
    - Тогда позвольте пожелать ее вам, – произнесла Мирра и, быстро поднявшись на носки, все-таки ухитрилась прижаться губами к щеке детектива.
    - Спасибо, – был вынужден пробормотать он, торопясь уйти.
    - Лучше пошлите к черту, – донеслось до него уже на лестнице.
    «А вот это с превеликим удовольствием», – подумал Кирилл и тщательно отер щеку платком.

* * *
    Капли прохладного совсем не летнего дождя бисером покрыли высокие окна отеля. Кирилл остановился в Варшаве только на одну ночь, так как утром уже собирался ехать в Краков, чтобы встретиться с графом Даниэлем Лачинским.
     Обломок старинного аристократического рода предстал перед детективом в образе высокого мужчины семидесяти лет, с пышными, отливающими серебром волосами и не потерявшими былой утонченности чертами лица. Кивком головы он отпустил горничную и спросил:
    - Чему обязан?
    Кирилл слегка растерялся.
    - Если не ошибаюсь, много лет назад вы были знакомы с Геннадием Николаевичем Востряковым!
    - Эженом?!.. –  удивленно воскликнул граф – Да, одно время мы были почти друзьями!.. Это правда, что он покончил жизнь самоубийством? – пристально взглянув на детектива, спросил Даниэль Михайлович.
    - Нет, – лаконично ответил детектив.
    Лачинский вздрогнул.
    - Тогда это было убийство?!.. – углы его губ опустились в недоумении. – Прошу вас, садитесь, – указал он на кресло. – Кофе? Или что-нибудь покрепче?
    - Немного коньяку!
    Даниэль Михайлович открыл бар и налил сверкающий солнечными отблесками  напиток в два широких бокала.
    - Если я правильно понял, - держа в руках визитную карточку Мелентьева, говорил Лачинский, - вы ведете частное расследование убийства  г-на Вострякова?
- Совершенно верно, – учтиво ответил Кирилл и добавил: - А также убийства Арнольда Чинарова!..
    - Ох!.. Не говорите, – с отчаянием в голосе воскликнул Лачинский. – Это ужасно!.. Это варварство лишить жизни такого талантливого человека!..
    - Вы были с ним близко знакомы? – поинтересовался Кирилл.
    - Я был просто знаком с ним, не более!.. – ответил граф. – Но я искренне огорчен его смертью!.. Россия по-прежнему бездумно расточительна со своими талантами!.. – с потаенной печалью заметил он.
     - К сожалению, – согласился Мелентьев.
     - Моя мать была вынуждена покинуть Россию в 1918 году!.. У нее чудом уцелело бабушкино колье, и это ее спасло!.. Она, потомок графов Шуваловых, пошла работать официанткой в привокзальный ресторан!.. После месяца работы моя мать поняла, что у нее есть только один выход - покончить жизнь самоубийством. Напоследок она решила устроить себе праздник: продала колье, купила красивое платье и отправилась в театр. Тогда ходили в театры не только, чтобы посмотреть спектакль, но и для приятного общения между людьми своего круга! Она хотела попрощаться со всем, что ей было дорого. Надеюсь, вы меня понимаете?
    Кирилл солидно кивнул.
    - Так вот, там она и познакомилась с моим отцом, графом Лачинским. Моя мать очень любила Россию! Еще бы!.. – вздохнул он. – Там остались светлые воспоминания детства и юности!.. Знаете, - как она рассказывала, - большой круглый стол, многочисленная родня, близкие друзья и мой прадед, читающий «Вешние воды» Тургенева!.. Она передала мне эту любовь. Поэтому я избрал своей специальностью русскую литературу, тогда она, правда, называлась русская и советская. Но таким образом я мог приезжать в СССР и здесь, в Польше, встречаться с деятелями русской культуры. В 1965 году я познакомился с Геннадием Востряковым, Эженом, как мы его называли. Он приехал в составе советской делегации на дни культуры и… влюбился в одну женщину!.. – Даниэль Михайлович, чуть прикрыл глаза. – Мы все были влюблены в нее!.. Утонченная… безупречные манеры… великолепный голос. Ах! Как она пела «Сияла ночь…» Бывают такие женщины, в которых влюбляются все!.. Хотя бы немного!.. А Эжен влюбился, как он говорил, с головой… Он писал стихи. Это были кипы стихов. На все деньги, выданные ему в советском консульстве, он купил ей необыкновенный букет цветов. Он смотрел на нее глазами полными безумного отчаяния. Он знал, что между ними ничто невозможно. Даже если бы случилось чудо, и она ответила ему взаимностью, Советы все равно не разрешили бы ему жениться на ней!.. Она была из рода князей Радзивиллов. Эжен несколько раз приезжал в Варшаву, а когда уезжал, писал письма!.. Ей, конечно, он не смел. А вот мне! – Лачинский рассмеялся. – Чего не натворишь в молодости!.. Мне он писал письма, в которых изливал всю свою любовь к ней. Естественно, его письма перлюстрировались, но придраться к любовному чаду слов работники КГБ не смогли. Некоторые письма я давал читать ей. Но она не воспринимала Эжена всерьез.
    - У вас сохранились эти письма?.. – подрагивающим от волнения голосом, спросил Мелентьев.
    - Конечно!.. – как само собой разумеющееся ответил Даниэль Михайлович. – Эжен был посредственным советским поэтом, но, когда он писал о ней, то становился неузнаваем!.. Да и как можно выбросить письма, в которых заключена душа человека?.. Пусть она переложена в слова, выведенные на бумаге, это не умаляет ее…
    - Простите за мою бестактность, - осторожно начал Кирилл, - но можно ли мне взглянуть на эти письма?
    - Пожалуйста. Они теперь уже принадлежат истории.
    Лачинский поднялся с кресла и прошел в свой кабинет.
   - Вот, – протянул он Кириллу толстую папку, в клеенчатых страницах которой лежали письма.
    Извинившись, Мелентьев на несколько минут погрузился в их изучение.
    - Скажите, пожалуйста, она еще жива?..
    Плечи Лачинского, стоявшего у окна, вздрогнули.
    - Она?.. Такие женщины не умирают, такие женщины переходят в историю!.. – грустно улыбнулся он и после паузы вздохнул: - Увы!..
    Мелентьев устремил на Лачинского сине-стальной взгляд, страшась услышать непоправимое.
    - Когда она умерла?
    - Почти два года тому назад.
    - Каким образом?
    Лачинский с легким недоумением взглянул на своего молодого гостя.
    - Обычным.
    Кирилл перевел дыхание.
    - Скажите, а у нее кто-то остался?..
    - У ее младшей сестры была дочь. Вот с ней она и жила свои последние годы.
    - Следовательно, свой архив она могла завещать только ей? Ну, может, это сильно сказано - архив, я имею в виду письма…
    - Нет! Вы выразились совершенно точно: архив!.. Потомку Радзивиллов всегда есть что оставить.
    - Даниэль Михайлович, вы знаете, где живет эта племянница и как ее зовут?
    - К сожалению, нет. Дело в том, что Анэт Радзивилл в 1970 году вышла замуж за французского аристократа и уехала в Париж. Некоторое время мы обменивались письмами, потом перешли на открытки к Рождеству, а два года назад я получил последнюю, - сообщившую  о ее смерти.
    - У вас сохранилась эта открытка?! – воскликнул детектив.
    - Да, я сохранил ее, как точку в наших отношениях, за которой уже ничего не может последовать.
    Он принес темно-вишневый альбом с изящными золотыми застежками.
Мелентьев открыл его и увидел фотографию женщины, которую любили и потомок аристократического рода граф Лачинский, и советский поэт Востряков, и… всех не перечислишь…
    Кирилл переворачивал страницы с письмами, фотографиями и вот она – последняя открытка. Адрес указан не был. Только имя – Ирэн Барьяль.
   - Значит, племянницу княгини Радзивилл зовут Ирэн Барьяль! – пробормотал он и, вынув блокнот, сделал запись. – А вы, случайно, не знаете, сколько лет может быть этой Ирэн?
    Лачинский на минуту задумался.
    - Ирэн – дочь младшей сестры Анэт. Если мне не изменяет память, между ними была разница лет в пять, следовательно, девушке может быть около тридцати.
     Кирилл сделал заметку в блокноте.
    - А как звали сестру?
    - Кристина!.. Кристина Радзивилл, – по лицу графа скользнула затаенная улыбка воспоминания.
     «Видно, сестры были, что надо, – мужским чутьем отметил Кирилл. – Столько лет прошло, но даже одно упоминание имени вызывает былые чувства».
    - Вы полагаете, что смерть Эжена и Арнольда Чинарова каким-то образом связана с архивом княгини Радзивилл? – не скрыл своего удивления Лачинский.
    - Не совсем, - уклончиво ответил Кирилл. – Большего, к сожалению, я вам сейчас не могу сказать.
    - Понимаю, – мягко улыбнулся Даниэль Михайлович. – Профессия детектива состоит в том, чтобы обо всем расспросить, а взамен не сказать ничего… Желаю удачи, – видя, что Кирилл поднялся с кресла, - произнес на прощание Даниэль Лачинский. – Буду рад, если чем-то смог вам помочь.
    Кирилл с чувством благодарности пожал утонченную ладонь потомка русских аристократов.

* * *
    Мелентьев понял, что вступает в невидимый поединок с убийцей: кто быстрее разыщет Ирэн Барьяль. Причем призы за победу в этом поединке будут разными – для убийцы – смерть Ирэн, для детектива – ее жизнь!
    Кирилл позвонил Леониду Петрову и попросил о помощи.
    - Нужно срочно разыскать Ирэн Барьяль, проживающую в Париже! – высказал он свою просьбу.
    Ответом ему было молчание, потом раздался тихий смех:
    - Ты что с ума сошел? Ты соображаешь, какие инстанции надо задействовать, чтобы организовать поиск твоей девушки?!
    - Она не моя девушка! – вспылил Мелентьев. – Мне необходимо как можно быстрее найти Ирэн, потому что от этого зависит ее жизнь.
    - Если мне не изменяет память, ты отправился в Варшаву со съемочной группой, чтобы продолжать следствие по делу Чинарова?.. – не без иронии уточнил Леонид. - И после этого ты хочешь сказать, что какая-то Ирэн связана с убийством режиссера?
    - Настолько тесно, что ее тоже могут убить!..
    - Кирилл, - очень серьезно произнес Леонид, - ты отдаешь себе отчет в том, о чем просишь меня?
    - Полностью.
    - Хорошо, – недовольно выдавил Петров. – Ты хотя бы знаешь, сколько ей примерно лет?..
    - Полагаю, что ей сейчас лет двадцать пять – тридцать.
    - Хороший возраст!,– с ироничной усмешкой заметил Леонид. – Я понимаю твое рвение.
    - Ты его поймешь еще лучше, когда я передам тебе материалы на убийцу.
    - Ладно!.. Сделаю все, – ответил Петров.
    
    Утром Кирилл возвращался в Варшаву. Все время пока будет длиться розыск Ирэн Барьяль, он предпочитал не выпускать убийцу из виду. Кирилл опасался, что тот может опередить его.
    «Любопытно, – думал он. – Скольким словам, принадлежавшим в начале к мужскому роду, придали женское окончание: директриса, летчица, писательница… А вот слово убийца – с самого своего возникновения уже таковое имело!.. И в этом, несомненно, заключен большой потаенный смысл».

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

    Кирилл приехал в Варшаву солнечным днем. Он заранее попросил Сергея Навруцкого забронировать ему номер в небольшом отеле, в котором остановилась съемочная группа. Портье проводил Кирилла в его комнату и на вопрос, есть ли кто-нибудь из группы в отеле, ответил на довольно сносном русском:
   - Все на натуре!.. Здесь только пан Исленьев.
    Кирилл постучал в его номер.
    - Войдите! – раздался недовольный голос писателя. – А!.. Это вы?! – улыбнулся он и с явным удовольствием отвлекся от портативного компьютера. – С приездом, – пожал он руку детективу. – Все на съемке, а я вот пригвожден к компьютеру, нужно внести кое-какие поправки.  Признаться, не хочется изменять что-то в готовом произведении – это все равно, что врезаться в живую ткань… - он поморщился. – Но в данном случае я согласен с режиссером.
    - Когда они вернутся? – садясь на стул, спросил Мелентьев.
    - Не скоро!.. Сегодня будут снимать до захода солнца. А вы что, специально приехали поговорить с Гришей? – поинтересовался Исленьев.
    - Это необходимо, чтобы поставить, - Кирилл запнулся, - многоточие…
    - Все-таки многоточие? – с нескрываемым разочарованием произнес писатель. – Значит, нет никакой надежды выяснить, кто убил Арнольда?
    - На данный момент, нет, - устало отозвался Кирилл.
    - Знаете, что? Я еще немного поработаю, а вы пока отдохните, а потом мы с вами пойдем в отличный бар!.. Выпьем за ваш приезд!..
    - Да, кстати! Мне надо купить хорошую выпивку, иначе Навруцкий с Князевым выставят меня из отеля! – со смехом произнес Кирилл.
    - Этим мы тоже займемся.
    Мелентьев вышел в коридор и прошел в свой номер, расположенный рядом с комнатой Навруцкого. Он принял душ и лег отдыхать. Примерно через час к нему постучал Исленьев и предложил пройтись.
    Вечерело. Они вышли на небольшую площадь, и Вадим увлек Кирилла в славный погребок.
    - Здесь готовят превосходный душистый грог, – сказал он.
    Сделав несколько глотков, Кирилл не смог с ним не согласиться.
    В погребке царил густой полумрак, пахло винными бочками и зрелым виноградом.
    - Что, Виктория Свободина тоже здесь? – спросил Мелентьев.
    - А как же! – рассмеялся Вадим. – Прилетела почти следом. Григорий ее предупредил: «До первого недовольства Сергея».
    - То есть? – не понял Кирилл.
    - Как только Навруцкий нахмурится, Виктория должна будет покинуть группу. Поэтому сейчас она представляет собой ангела. Но это не долго протянется, - с хитрой усмешкой, заметил Исленьев. – Она уже начала ревновать Сергея к Романовой. Вот будет схватка!..
    - Представляю, – согласился Мелентьев. – Ну, а кто же будет играть героиню?.. Лику?.. – не без внутреннего волнения спросил он.
    - Пока никто!.. Храмов еще не принял окончательного решения. Мы с ним просмотрели множество актрис. Кстати, вы случайно ничего не слышали о Самариной?.. Ее не отпустили?
    - К сожалению, нет.
    - Жаль, – покачал головой Исленьев. – Жаль!.. Именно такой я и представлял Лику. Отрешенно красивой… Как говорил Арнольд: «Платиновые волосы и чайные глаза на белом фоне…» - задумчиво произнес он.
    - А ту, польскую актрису, вы приглашали на пробы? – поинтересовался Кирилл.
    - Вам даже это известно? – отметил Исленьев. – Да, приглашали, смотрели… не то!..
    Выпив еще несколько бокалов грога, они вернулись в отель, уже шумевший голосами киногруппы, приехавшей с натуры.
    Увидев Кирилла с двумя пакетами, из которых торчали горлышки бутылок, Навруцкий широко развел руки и патетически воскликнул:
    - Добро пожаловать!..
    Все собрались в маленьком кафе при отеле. Сергей познакомил Кирилла с Храмовым.
    Храмов бегло оглядел его и сказал:
    - Завтра с утра съемок не будет, и я смогу уделить вам полчаса.
    - Благодарю, - вежливо отозвался Кирилл, - этого вполне достаточно.
    Элла Романова бросила на Мелентьева искрящийся взгляд и протянула руку.
    - Не думала, что ты все-таки приедешь! – с легкой усмешкой выдохнула она.
    - Иду по следам убийцы, - прошептал ей Кирилл. – То есть, по твоим.      
                  Элла смерила его насмешливым взглядом.
    - Иди!.. Но дальше следов тебе уйти не удастся! Кроме моего собственного признания у тебя нет никаких улик! – ответила она и села на стул рядом с Навруцким.
    Князев суетливо поздоровался с Кириллом и принялся открывать бутылки.
    Мелентьев окинул взглядом всех собравшихся.
    Алла Куракина, завидев его, застыла на пороге. Кирилл весело кивнул ей. Она ответила сдержанным наклоном головы и прошла к столу.           
    Навруцкому, видимо, уже было не избежать участи всегда находиться под прицелом, по меньшей мере, двух женщин. Место почившей Ираиды заняла Элла Романова. Однако, судя по выражению его лица, он уже вошел во вкус такого положения вещей. Виктория пыталась играть роль гражданской супруги Навруцкого, но получалось не очень хорошо. Она постоянно оглядывалась на каждую реплику Романовой и порой в отчаянии безжалостно кусала губы. Храмов сидел во главе стола и о чем-то разговаривал с Исленьевым. Неожиданно взгляды Храмова и Кирилла пересеклись, если бы в зале царила тишина, то можно было бы услышать треск, раздавшийся от этого пересечения.
    Поздно ночью, когда все уже разошлись, Кирилл вышел в коридор. Неожиданно дверь номера, в котором проживал Николай Князев, приоткрылась. Детектив тенью скользнул за ветви искусственного кустарника. Убедившись, что коридор пуст, Князев вышел и, поминутно оглядываясь, проник в номер Мелентьева.
    Кирилл так же осторожно, как и его непрошеный гость, открыл дверь своего номера и тут же включил свет.
    Глаза Князева сощурились от неожиданности.
    - Извини, что без спросу, - неловко переминаясь с ноги на ногу, начал он.
     Кириллу стала ясна цель его визита.
    - Послушай, я уже завязал с Бесединым… - продолжал Князев.
    - Не понимаю, о чем ты?
    Николай вяло усмехнулся:
    - Тогда, спокойно ночи.

* * *
    Храмов встретил Кирилла подчеркнуто сухо и сразу предупредил, что у него очень мало времени.
    - К тому же, - делая пометки в режиссерском сценарии, заметил он, - я уже ответил на все вопросы майора Петрова.
    - Я читал протокол! – согласно кивнул Мелентьев.
    - Тогда в чем же дело? – поднял на детектива большие маслянистые глаза Храмов.
    - На день убийства Чинарова у вас нет алиби!..
    Он шумно вздохнул и поднялся из-за стола.
    - Молодой человек, мне совершенно нечего добавить к протоколу, – слегка повышая голос и подчеркивая свое недовольство, сказал Храмов.
    Он действительно был раздосадован, что его, знаменитого режиссера, отрывает от дела какой-то мальчишка.
    «Всем должны заниматься профессионалы!.. – раздраженно думал он. – Я не обязан тратить время на какого-то любителя сыска».  
    Нет!.. Он, конечно, слышал, что этот высокий темноволосый парень, скорее похожий на героя любовника, чем на сыщика, нашел убийцу звезды балета Дениса Лотарева. Но, тем не менее, разговаривать с ним ему не хотелось.
    «Что это вообще за наглость - частный сыск? Этак каждый может прийти и начать допрашивать?!»
    Кирилл спокойно пережидал его внутреннее раздражение.
    - Я понимаю, что вы не расположены говорить со мной…
    - Вы чрезвычайно догадливы, – тут же подхватил Храмов.
    - Для сыщика – это пустяки, – небрежно заметил Кирилл. – И тем не менее…
    - И тем не менее, - вновь не дал ему договорить Храмов, - каждый должен заниматься своим делом.
    - А кто вам сказал, что сыск – это не мое дело? – совершенно спокойно спросил Мелентьев.
    - Но вы же не работник правоохранительных органов.
    - Но и вы пришли в режиссуру не сразу, – парировал детектив. – Вы же по специальности – сценарист.
    Храмов кашлянул и провел рукой по черным усам.
     - Ладно, спрашивайте, что вас там интересует?
    - Подготовительный процесс, – произнес Кирилл и пристально посмотрел в черно-маслянистые глаза режиссера.
    - Я вас не совсем понял.
    - Поясню, – не спуская взгляда с Храмова, сказал Кирилл. - Насколько мне известно, да впрочем, и вам, Арнольд Чинаров готовился к съемке фильма по роману Исленьева около полугода. Полгода шел подготовительный процесс. Чинаров неоднократно подчеркивал этот факт в своих интервью. Роман многоплановый, переплетение сложных характеров, неординарных ситуаций, большое временное пространство. А вы, будто знали заранее, что Чинарову не суждено снять этот фильм. Вы были готовы во всеоружии!.. Не прошло и месяца после убийства Чинарова, как вы подписали договор с Исленьевым, а спустя еще два месяца уже приступили к съемкам.
    Храмов ошалело помотал головой, потом посмотрел на Кирилла, встал и несколько раз прошелся по комнате.
    Мелентьев спокойно наблюдал за коротким туловищем режиссера, словно по ошибке прилепленном к длинным ногам. В его фигуре не было гармонии, она рождалась только в его фильмах: продуманных, скрупулезно выстроенных и в тоже время наполненных светом и безрассудством. Этакое съединение Моцарта и Сальери.
    - Знаете! – ошеломленно развел руками Храмов. – Это… как только это могло прийти вам в голову?! – Однако, взглянув на спокойно ожидавшего разъяснений детектива, был вынужден сказать: - Да, я заранее готовился к съемке фильма по роману «Вовлечение». Но только теоретически. Я вел переговоры с Исленьевым, но вначале мы как-то не совсем поняли друг друга. Дело в том, что характер у меня не столь общительный и приятный как был у Арнольда. У меня нет дара притягивать к себе людей.
    «Это точно», – мысленно согласился с ним Кирилл.
    - … Мы поговорили и расстались, но приказать своему мозгу не думать об этом романе и о том, как было бы можно его снять, я, естественно, не смог. Поэтому, если вы потрудитесь посчитать, то мой подготовительный процесс длился довольно долго! Надеюсь, ответ исчерпывающий? – ядовито поинтересовался он.
    - Вполне! Тем более проверить, правда это или ложь, невозможно, – ответил Кирилл.
    - Молодой человек, что вы себе позволяете? – не удержался от грозного выкрика режиссер.
    - Я позволяю себе воспользоваться привилегией философов – сомнением.
    - Что ж, если у вас такой метод…
    - Позвольте еще вопрос? – улыбнулся Кирилл.
     Храмов промолчал.
    - Вспомните, пожалуйста, во время первоапрельского вечера в киноконцертном зале «Российский» приблизительно около полуночи вы находились в комнате с Исленьевым и Драгуловой?..
    - А вы – въедливый!.. – мелко рассмеялся Храмов. – Нет, и думаю, вам это уже известно, я выходил в вестибюль, чтобы сделать один важный звонок.
    - В двенадцать часов ночи? – продолжая следовать философскому кредо Монтеня, вновь позволил себе усомниться Кирилл.
    - Я звонил в США! – отпарировал вопрос Храмов.
    Детектив взглянул на часы.
    - Отпущенные мне полчаса прошли!
    - Очень приятно иметь дело с пунктуальным человеком.
    Мелентьев польщено склонил голову.
    - Григорий Арамович, – с улыбкой обратился он. – У меня к вам просьба!
    Храмов покачал головой и бросил:
    - Излагайте!
    - Позвольте мне в интересах следствия еще на некоторое время остаться с группой.
    - Это невозможно! – категорически ответил режиссер.
    - Но это необходимо!..
    - Да поймите же!.. Посторонним не место на съемочной площадке!
    Кирилл задумался.
    - Вы еще никого не нашли на главную женскую роль? – неожиданно спросил он.
    - Нет! – бросил Храмов.
    - А что вы думаете о Самариной?..
   - О Самариной! – всплеснув длинными руками, воскликнул он. – Что о ней думать?!.. Ее арестовали, обвинили в убийстве Арнольда!.. Нелепость какая-то… - его фраза совершенно неожиданно прервалась. Он обернулся и посмотрел на Мелентьева. – Неужели вы думаете, что она убила Арнольда?
    - Я?.. Нет, я так не думаю! А вы?
    - Признаться, я тоже так не думал, но вот почему-то сейчас мне пришла в голову такая мысль. А вдруг?!.. Кто ее знает душу человеческую?!..
    - Тем более женскую! – с легкой иронией заметил Мелентьев. – И, тем не менее, если бы Самарину отпустили за отсутствием улик, вы бы предложили ей роль?
     Храмов задумался. Он долго тер подбородок, разглаживал усы и, наконец, ответил:
    - Я бы дал ей шанс… Уж очень неплохая у нее была проба.
    - Тогда, предлагаю соглашение! Вы мне позволяете остаться, а я, скажем, по истечению месяца возвращаю вам Ольду.
    - Вы меня прямо озадачили!.. Фильм еще не снят, а разговоров, домыслов, невообразимых сплетен… а тут еще и Самарина!..
    - Гарантия стопроцентного кассового успеха!.. Насчет Оскара сказать не могу, но то, что фильм побьет все рекорды посещаемости, – гарантирую!..
    - Скажу по правде, я – режиссер не стремящийся выезжать за счет скандалов и дутой рекламы. Но нынешние обстоятельства просто заставляют делать какие-то балаганные ужимки. Ладно! Оставайтесь! Насчет Самариной я, конечно, еще ничего не решил, но если таким образом вы сможете помочь бедной девушке поскорее выбраться оттуда… - он сделал паузу и повторил: - Оставайтесь!..
    Мелентьев вышел в коридор и успел заметить, как поспешно прикрылась дверь номера, в котором проживал Николай Князев.
    
* * *  
    С согласия Храмова Кирилл стал как бы негласным членом киногруппы. Он старательно подчеркивал свою неожиданную заинтересованность процессом съемок и повсюду следовал за актерами, даже если для этого было необходимо вставать до восхода солнца.
    Элла Романова ужасно нервничала и требовала, чтобы Мелентьев покидал площадку на время съемок ее сцен.
    - За что такая немилость? – игриво удивлялся Кирилл.
    - Всякий раз, когда ты на меня смотришь, у меня возникает ощущение, что я стою под рентгеновскими лучами!.. – еле сдерживая себя, отвечала Элла.
   Николай Князев пребывал то в возбужденном, то в невероятно подавленном состоянии. Навруцкий, заметив, что с его другом творится что-то неладное, однажды вечером зашел к нему в номер.
    - Коля, что случилось? Проблема с финансированием?
    Тот отрицательно замотал головой.
    - Давай выпьем, Серега, – вынул он из бара бутылку водки. – Смотри, даже вспотела бедная от желания проскочить в нас.
     - Ну, пару капель!.. Я должен держать форму!..
    Николай налил себе большую рюмку, а Навруцкому - европейский наперсток.
    - И все-таки, что с тобой?! – вглядываясь в Князева светло-серыми глазами, опять спросил Сергей.
    - Да ничего, – неохотно отозвался тот.
    Навруцкий пожал плечами.
    - Ну не хочешь, не отвечай!.. Только не пей так много! Ты же знаешь Гришу!.. Он этого не потерпит.
    - Хорошо, – бросил Николай, чтобы только отвязаться от Сергея.
    В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, тотчас открыли. На пороге стояли Кирилл и Вадим Исленьев, который держал в руках бутылку отменного ликера.
    Князев взглянул на ликер и презрительно поморщился.
    - Вы ошиблись дверью, Вика Свободина в соседнем номере.
    - Ничего ты, Коля, не понимаешь! – хлопнул его по плечу Исленьев. – Это же шартрез!..
    - Ах!.. – воскликнул Навруцкий. – Какой однажды шартрез я пил в Брюсселе! – он состроил такую восхищенную гримасу, что все сразу поверили в редкое качество брюссельского шартреза.
    - А когда это ты был в Брюсселе? – удивился Николай, пригубливая вторую рюмку водки.
    Навруцкий с секундным замешательством взглянул на него и небрежно ответил:
    - Не очень давно!..
    Князев с нескрываемым интересом посмотрел на друга, а потом налил себе еще водки.
    - Слушай, Коля, – вмешался Исленьев. – Хватит! Если Григорий узнает, у тебя будут неприятности.
    - А кто вас за язык тянет ему докладывать? – пьяно щурясь, спросил Николай.
    - Не валяй дурака! – рассердился Навруцкий. – Если ты ему вдруг понадобишься…
    - Скажите, что я болен!.. Скажите, что я умер!.. – падая на кровать, расхохотался Князев.
    Сергей пожал плечами.
    - Не пойму, что с ним творится!..
    - Черт возьми, нам и выпить не с кем! – с сожалением в голосе произнес Исленьев. – Тебе, - обратился он к Навруцкому,- нельзя, а Коля уже готов!
    - Немного шартреза не повредит, – улыбнулся Сергей.
    - И мне налейте! – вернулся из недолгого небытия Князев.
    - Ты не сможешь по достоинству оценить этот напиток, – укоризненно бросил ему Вадим.
    - Тогда я его оценю не по достоинству. Наливайте! – повелительно взмахнул он рукой.
    Кирилл с Исленьевым переглянулись.
    - Лучше Коля, не мешать, – посоветовал ему Навруцкий.
   Князев хитро сощурил глаза и сказал:
    - Ну, если так делают в Брюсселе…
    Сергей намеренно не отреагировал на его слова. Кирилл это понял.
    Они сидели довольно долго, а потом разошлись по номерам. Выждав минут десять, Кирилл вернулся к Князеву.
    Николай, лежа на кровати, широко развел руки, открывая объятия сыщику.
    - Почему ты так неадекватно отреагировал, узнав, что Навруцкий был в Брюсселе? – наклонившись над ним, спросил Мелентьев.
    - Тебе, какое дело? – выдохнул водкой Князев.
    - Значит, есть дело!..
    - Вот пойди и спроси его.
    - Но ведь это ты весь затрясся от любопытства.
    Князев был пьян, но соображал достаточно хорошо.
    - Это он затрясся, да сумел скрыть!.. Актер!..
    - Слушай, мне некогда! Говори быстрей!.. – теряя терпение, встряхнул его за плечи Кирилл.
    - Вот привязался!.. А я-то подумал, что ты – человек… - разочарованно протянул Николай. – Я-то подумал, что ты действительно забыл насчет меня и Беседина, а ты шантажируешь! Ну подавись!.. Хотя это только мои догадки!.. – он приподнялся и шепнул Кириллу на ухо: - Дракулша приглашала меня в Брюссель, но я отказался. А Серега, наверное, поехал!.. Интересно, как он теперь?..  – скривилось в уморительной гримасе лицо Николая. - Я не осуждаю, ни в коем случае!.. – продолжал он. - У Сереги на то, чтобы мир посмотреть, денег нет! А тут Дракулша за все платит, да еще по первому разряду. А в благодарность только и надо, что трахнуть ее! Но, правда, это под силу не каждому, на собственном опыте убедился. А у Сереги, может,  нервы крепкие…
    «Ого!.. Значит, Дракулша и Навруцкий были в Брюсселе!..» - покачал головой Кирилл.
    Он вернулся к себе в номер и позвонил Леониду.
    - Пока ничего, – резко ответил тот. – Зачем ты меня дергаешь?..
    - Вот поэтому преступники и опережают милицию, – назидательно произнес Кирилл. – Они фанатично преданы своему делу и не на секунду не оставляют начатое.
    - Слушай, тебе там хорошо разглагольствовать/э – раздраженно заметил Петров. – И к тому же то, о чем ты просишь, лично от меня не зависит. Так что жди!..
    - Из тебя вышел бы отменный телефонист: «Ждите ответа!.. Ждите ответа!..» - поддразнивал друга Кирилл.
    - А ты хорошо погулял, – с умиротворенной завистью произнес Петров.

ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

    Съемки проходили в живописном пригороде Варшавы недалеко от старинного замка, многочисленные перестройки которого практически стерли все кружевные украшения некогда пламенеющей готики. Последний владелец превратил его в загородный особняк, со вкусом совместив сразу несколько стилей.
    На площадке ярко горели софиты, помощник режиссера расчерчивал   ходы мизансцен. Навруцкий сосредоточенно расхаживал по этим разметкам, стараясь телом запомнить, где ему надо остановиться, где бросить реплику, где многозначительно замолчать.
    Храмов при всем внешнем спокойствии был явно возбужден: его глаза, казалось, стали еще темнее и радужные оболочки походили на иссиня-черные маслины, плавающие в масле, левый ус слегка подергивался. Он широкими шагами ходил перед камерой и о чем-то сосредоточенно размышлял, временами останавливаясь и проговаривая нужную мысль вслух.
    Элла Романова в платье конца пятидесятых годов, воздев глаза вверх, беззвучно шевелила губами, повторяя роль. Алла Куракина придирчиво оглядывала ее шляпку с вуалью и поправляла жесткие складки пышной шелковой юбки.
    Кирилл с интересом наблюдал запретный для зрителей творческо-технический процесс киносъемки.
    Один из помощников подвел к Храмову светловолосую девушку. Кирилл прислушался к их разговору.
    - Григорий Арамович, вот студентка театрального училища, отлично говорит по-русски.
    - Здравствуйте, – пристально разглядывая ее, сказал Храмов.
    Девушка улыбнулась.
    - Как вас зовут?
     Спокойно выдержав взгляд знаменитого режиссера, она ровным голосом ответила:
    - Магда, пан режиссер.
     «Вот черт! –  с досадой подумал Кирилл. – Леонид никак не может разыскать адрес Ирэн Барьяль. Кстати, преступник тоже. Все застыли в ожидании. А ведь осталось совсем немного! Как только я передам преступника Леониду, он тотчас освободит Ольду. Жаль, если роль достанется Магде или еще кому-нибудь. Самарина заслужила ее по всем статьям,  – Кирилл не удержался от улыбки, вспомнив слова Петрова: «Не детектив, а санитар скорой помощи». – Что ж, - философски расценил он фразу друга, - это далеко не  самая плохая профессия».
    Его размышления были прерваны телефонным звонком.
    - Привет, – услышал он голос майора. – Записывай, мне передали адрес Ирэн Барьяль. Конечно, нельзя быть абсолютно уверенными, что это именно она.
     - Записываю, - оглянувшись вокруг, тихо произнес Мелентьев.
     - Бельгия… - «Ах вот почему ее так долго не могли найти, – отметил Кирилл. – Она, оказывается, уехала из Франции!» – город Брюгге, улица Зюидзандстраат, сорок три… язык сломаешь… как они только это выговаривают? – с искренним недоумением пробормотал Петров.
    - Понял! – рассмеялся Кирилл для конспирации. – А остальное?..
    - Все будет в порядке, не волнуйся! Мы уже связались с бельгийской полицией и нашим посольством.
    - Ну пока!.. До встречи! – громко произнес детектив.
    «Наконец-то! – с радостным возбуждением подумал Кирилл. – Вынужденное бездействие слишком затянулось. Теперь мне необходимо придумать предлог для отъезда».
    Он задумался, изобретая предлог, как на стул рядом с ним сел Григорий Храмов.
    - Не нравятся мне эти облака, - посетовал он.
    - Что? – переспросил Мелентьев.
    - Облака, говорю, не нравятся! Надо все успеть снять сегодня!.. Завтра же мы уезжаем!..
    - Уезжаем? – удивился Кирилл.
    - Ну да! Разве вас не предупредил ваш друг Сергей Навруцкий?
    Кирилл отрицательно качнул головой.
    - Так вы последуете за нами? – поинтересовался Храмов.
    - Само собой разумеется, – ответил детектив. – А куда?
    - В Бельгию!..
    Кирилл не смог скрыть своей некоторой растерянности.
    - В какой город? – спросил он, ожидая услышать: Брюгге!
    - В Брюссель.
    - Отлично! Я давно мечтал посмотреть знаменитый цветочный ковер! Только… - он на секунду задумался, - только на один день я должен задержаться в Варшаве.
    - Хоть на год, – с добродушной ухмылкой произнес Храмов.

* * *
    Рано утром съемочная киногруппа отправилась на вокзал. Кирилл еще вечером попрощался во всеми, сказав, что хочет задержаться в Варшаве.
    Но едва детектив услышал как, вздохнув мотором, автобус отъехал от отеля, он тут же схватил свою дорожную сумку и поспешил в аэропорт.
     Прибыв в Бельгийское королевство, Кирилл направился в бюро проката автомобилей и выбрал себе юркий «Ситроен». Внимательно изучив карту, он, не теряя времени, поехал в Брюгге, чтобы успеть все подготовить к встрече с преступником.
    Северная Венеция, как называют Брюгге, переливалась каналами и кокетливо изгибалась мостами. Кирилл оставил вещи в отеле «Софитель» и, горя от нетерпения встретиться с Ирэн Барьяль, отправился по узким улочкам старинного города искать ее дом.
    Зюидзандстраат, сорок три – трехэтажное здание с высокими окнами и рестораном с ностальгическим названием «Бэль эпок» <Прекрасная эпоха> на первом этаже.
    Кирилл собрался с мыслями, чтобы четко изложить причину своего появления и нажал на звонок.
    Из домофона раздался женский голос, что-то спросивший на фламандском языке.
    В ответ Мелентьев произнес по-французски:
    - Простите, за беспокойство! Я – знакомый графа Лачинского, друга вашей тети Анэт Радзивилл.
    - Что? Повторите, пожалуйста, – попросили уже по-французски.
    Мелентьев повторил сказанное.
    - Вы ошиблись, мсье, очень сожалею, – вежливо произнес голос, собираясь исчезнуть.
    - Одну минутку, – взволнованно воскликнул Кирилл. – И, тем не менее, не могли бы вы спуститься. Мне необходимо увидеться с вами, ведь вы Ирэн Барьяль?
    - Да, верно! Хорошо, я сейчас спущусь.
    Минут через пять к Кириллу вышла женщина лет тридцати, с пышными вьющимися волосами.
    - Я – Ирэн Барьяль, – представилась она.
   Кирилл пожал ее руку.
    - Мы можем поговорить в баре. Пойдемте, это недалеко, - предложила она.
    Они молча прошли несколько метров.
    - Это здесь, – толкнула дверь Ирэн.
    В баре было достаточно многолюдно, но тихо.
    Ирэн села за столик и заказала рюмку ликера, Кирилл - виски с содовой.
    - Я – журналист, – приступил к объяснению своего появления детектив. – По просьбе графа Лачинского, - с ударением и паузой, как хороший актер, произнес он, - я собираю материалы, касающиеся знаменитого рода князей Радзивиллов.
    Ирэн со вниманием слушала Кирилла, но не могла понять, какое она имеет отношение к знаменитому роду.
    - Разве Анэт Радзивилл, родившаяся в Варшаве в 1940 году, не ваша родная тетка, а Кристина Раздзивилл – не ваша мать?
    Ирэн с сожалением посмотрела в глаза Кириллу.
    - Увы, нет! Мою маму зовут Николь Журден, по мужу Барьяль. И у нас нет родственников из рода Радзивиллов.
    - Простите, значит, произошла ошибка!..
    - Ничего, – мило улыбнулась она.
    Они еще с четверть часа поболтали на отвлеченные темы и разошлись.
    Кирилл был разочарован. Он взглянул на часы и пошел в ресторан «Бель эпок». Ужин был сервирован безукоризненно. Подняв настроение бутылочкой красного вина и коньяком на дижестив, Мелентьев вернулся в отель, намериваясь хорошо выспаться на широкой кровати, и утром выехать в Брюссель.

* * *
   Утро было солнечным, со свежим ветерком, сохранившим в своих воздушных потоках запах моря. Кирилл не очень торопился. Поезд с киногруппой должен прибыть в Брюссель только около трех дня.
    Позавтракав в отеле, детектив сел в машину и выехал за пределы Брюгге.
    Несколько раз он набирал Леонида, но тот не отвечал.
    - Привет, – наконец, дозвонившись, сказал Кирилл. – У меня – отбой. Ирэн Барьяль оказалась не той Ирэн.
    - Понятно. Тогда записывай. Только что получил адрес еще одной Ирэн.
    - Кто бы мог подумать, что их так много!.. Диктуй!
    - Тебе повезло, она совсем рядом, в Брюсселе.
    - Что?! – встревожено воскликнул Мелентьев. – Черт возьми, я же могу не успеть!
     Кирилл записал адрес и бросил трубку.
    «Я должен опередить!.. Должен!.. Иначе исчезнет последнее вещественное доказательство, и погибнет девушка!..»
    Кирилл прибавил скорость. Он был абсолютно уверен, что убийца,   воспользовавшись его отсутствием, сразу же отправится к Ирэн. В том, что преступнику известен адрес девушки, детектив уже не сомневался.
    Чувствуя, что ему не успеть вовремя, и чертыхаясь от такого катастрофического стечения обстоятельств, Мелентьев позвонил на сотовый Сергея Навруцкого. Ответом было молчание.
    «Черт!.. И почему эти обстоятельства вечно стекаются в ненужном месте и в самое неподходящее время?!..»
    Он проехал еще несколько километров, сотовый Навруцкого по-прежнему не отвечал.
    «Мне необходимо как-то задержать убийцу!..»
    Детектив позвонил в отель, в котором должна была остановиться съемочная киногруппа.
    - Я хотел бы поговорить с мсье Навруцким! – по слогам произнес фамилию актера Кирилл. – Он уже приехал?
    Портье посмотрел в книгу и ответил:
    - Номер 316. Соединяю!..
    Кирилл молниеносно сосредоточился.

    В небольшом вестибюле отеля поднялся большой гвалт: размещалась киногруппа.
    Князев, получив ключ от номера, поднялся на свой этаж. Он хотел было заглянуть к Навруцкому, но, услышав, о чем тот говорит по телефону, притаился около двери. Едва Сергей положил трубку, как Князев поспешил вниз.
    
    Кирилл проклинал все на свете: и платные проезды, задерживающие движение, и светофоры маленьких городков, следовавших друг за другом, и, наконец, пробки на подъезде к Брюсселю.
    Он посмотрел в блокнот и уточнил адрес: рю Виктуар, что означало улица Победы.
    «Любопытно, что почти во всех городах есть улица Победы, но при этом каждая имеет свой особый смысл. Что для одних победа – то для других – поражение!» – не без иронии подумал Кирилл.
    Чем ближе он подъезжал к этой улице, тем тревожнее становилось на сердце.
    Мелентьев остановил машину в соседнем переулке и торопливым шагом направился к четырехэтажному узкому дому с палисадником перед входом. Он нажал на кнопку домофона: ему никто не ответил.
    «Неужели опоздал? – с ужасом подумал он. – Сегодня суббота и девушка вполне могла быть дома… а, может, она просто вышла?..»
    Он вновь нажал на кнопку, и вдруг замок на калитке застрекотал и открылся. Кирилл посмотрел вокруг и с нехорошим предчувствием ступил в палисадник. Поднялся по лестнице на второй этаж и вошел в приоткрытую дверь.
    - Руки вверх и без глупостей! – раздался грозный окрик.
     Кирилл замер, но рук не поднял. Он понял, что проиграл и не хотел унижаться  перед убийцей. Детектив медленно повернулся и увидел перед собой презрительно усмехающееся лицо Князева.
    - Какого черта?! – взорвался Кирилл. – Что ты тут делаешь?
    - Кофе пью.
    Тут только Кирилл увидел сидевшую на диване совершенно очаровательную девушку лет двадцати пяти. На ее медно-каштановых волосах играли солнечные лучи.
    - Pardon, – поспешил он принести свои извинения.
    - Ирэн отлично говорит по-русски, - небрежно заметил Николай и сел рядом с ней.
    - Как ты сюда попал?.. – набросился на Князева Мелентьев, но вовремя спохватился и, подойдя к девушке, спросил:
    - Вас зовут Ирэн Барьяль?
    Она, недоуменно улыбаясь, кивнула в ответ.
    - Анэт Радзивилл – была вашей теткой? А маму зовут Кристина?
    - Откуда вы все это знаете? – удивленно подняла она бархатистые брови.
     - Так!.. - Кирилл быстро оглядел комнату. – Я вам все объясню, но чуть позже!..
    Однако, заметив ее тревожно метавшиеся глаза, был вынужден внести хоть какие-то пояснения.
     - Меня зовут Кирилл Мелентьев, я – частный детектив, - расхаживая по комнате и бесцеремонно открывая шкафы, заглядывая за пышные ветви растений, - говорил он. – Я веду расследование очень запутанного убийства, - он остановился перед плотной велюровой портьерой, - вам угрожает опасность, - размышляя о своем, продолжал говорить он. – Вас могут убить!.. Поэтому в ваших интересах выполнить то, о чем я вас попрошу.
    - Простите, – Ирэн поднялась с дивана. – Вы… - она явно растерялась, - вы уверены в том, что говорите?
    - Абсолютно!.. Понимаю, у вас такое впечатление, что двое умалишенных удрали из психлечебницы.
    - Признаться, да.
    - Отлично! У меня нет времени вас разубеждать.
    Ирэн вновь опустилась на диван.
    - Скажите, архив вашей тети остался в Париже?..
    - Нет, я взяла его с собой, намериваясь все-таки разобраться в нем.
    - Где он?
    - В спальне.
    - Хорошо. А теперь, Ирэн, слушайте внимательно. Если я не ошибаюсь, очень скоро вам позвонят и под каким-то предлогом попросят разрешения войти. Вы согласитесь.
    - А если не очень скоро? – с идиотской непосредственностью вмешался Коля Князев.
    Кирилл сдержался, по возможности вежливо ответив:
    - Мы будем оставаться здесь столько времени, сколько потребуется.
    - Да я не против, – с улыбкой поглядывая на Ирэн, ответил Николай.
    Кирилл послал Князеву многозначительный взгляд и вновь обратился к девушке:
    - Когда у вас поинтересуются, смотрели ли вы архив, вы должны сказать: - Да. Но таким тоном, который бы не оставлял сомнений, что вам известна одна страшная тайна и вы не прочь подзаработать на шантаже! Понятно?
    - Не совсем.
    Кирилл всплеснул руками.
    - Неужели вы никогда не играли перед зеркалом, воображая себя артисткой?
    - Было такое…
    - Ну вот…
    Раздался мелодичный стрекот домофона. Все трое насторожились.
    - Минутку! – крикнул Кирилл Ирэн и протянул Николаю маленькую видеокамеру. – Итак, чтобы не происходило, Николай снимает, а вы ничего не боитесь!.. Будьте сама естественность!..
    Ирэн ответила по домофону, а Кирилл с Николаем скрылись за плотными портьерами.
    Несколько мучительных минут и в комнату вошел Сергей Навруцкий.
    Он поздоровался с Ирэн и настороженно огляделся по сторонам.
     Кирилл взглянул на Николая, тот широко улыбнулся и выскочил из-за портьеры со словами:
    - Как я тебя?!
    Кирилл устало вздохнул и тоже вышел из-за своего велюрового укрытия.
    - Ничего не понимаю! – воскликнул замерший посреди комнаты Навруцкий.
    - Я тоже, – ответил Кирилл. – Каким образом здесь оказался Николай, и где ты пропадал столько времени?.. Я же тебя просил сразу ехать к Ирэн!
    - А ему Вику подставил! Шепнул, что Сергей уже горничную заприметил… - с невероятным довольством рассмеялся Николай.
    - Так и хочется дать по твоей дурацкой физиономии! – воскликнул Кирилл. – Из-за твоих шуток могли бы убить Ирэн!..
    Николай в красивом возмущении уже открыл рот, как раздался звонок домофона.
    Ирэн, абсолютно ничего не понимая, но, по-видимому, решив, не перечить сбежавшим из дурдома уже трем русским, оглядывала их с немым вопросом в голубых глазах.
    «Хороша!» – все-таки успел отметить Мелентьев.
    - Итак, по местам! – скомандовал он, шепнув Навруцкому: - Вмешаешься в крайней необходимости.
     Опять ожидание, звук шагов… легкий вздох воздуха от открывшейся двери.
    - Добрый день, – с улыбкой произнес Вадим Исленьев, замерев на пороге.
    - Добрый день, – ответила Ирэн, приняв его за четвертого сумасшедшего.
    Кирилл взглянул на Николая. Лицо того сияло от предстоящей потехи. Он подмигнул Кириллу, готовясь поэффектнее выпрыгнуть из-за портьеры. Но Мелентьев с силой сдавил ему руку. Глаза Князева остекленели от недоумения.
    - Разрешите войти? – спросил Исленьев Ирэн.
    - Да, пожалуйста!
    «Молодец!» – похвалил ее детектив за естественный, без придыхания страха, голос.
     - Проходите, садитесь.
    - Вначале, разрешите представиться: меня зовут Кирилл Мелентьев…
    «Эффектное начало», – не смог не отметить детектив.
    - Я – журналист.
    «Да это прямо моя легенда!»
    - В настоящее время занимаюсь родословной князей Радзивилл. А так как вы – прямой потомок этой знатной фамилии, то, мои поиски привели к вам.
    Ирэн несколько минут молчала, видно соображая, кто же настоящий Кирилл Мелентьев, тот – за портьерой или этот, сидящий перед ней.
   Она решила за лучшее несколько недоверчиво улыбнуться.
    - Меня интересует архив вашей тети, Анны Радзивилл, - тем временем продолжал Исленьев.
    - Ах, архив! – с пониманием, которое насторожило Исленьева, воскликнула Ирэн.
    - Да!.. Если бы вы были столь любезны, предоставить мне возможность поработать с ним.
    - Не знаю!.. Надо подумать, – уклончиво ответила девушка.
    - Ну хотя бы взглянуть на него, – мелко рассмеялся Исленьев.
    - Это не трудно, – ответила Ирэн и скрылась в спальне.
    Она вернулась с ящиком из красного дерева.
    - Тетя Анна всегда хранила его при себе.
    - Можно посмотреть? – голос Исленьева дрогнул.
    - Пожалуйста, – произнесла девушка и вскользь бросила: - Очень интересные попадаются документы!..
    Исленьев устремил на нее пристальный взгляд.
    Ирэн протянула ему ключ.
    Он осторожно повернул замок, поднял крышку и увидел бумаги, аккуратно разложенные по пачкам и перевязанные лентами.
    - А ваша тетя отличалась педантичностью. Женщинам это не слишком свойственно.
    - Тетя родилась под созвездием Козерога! – пояснила ему Ирэн.
    Исленьев быстро перебрал пачки и отобрал одну. Снял ленту, развернул бумаги и пробежал по ним взглядом.
    - Вы просматривали весь архив? – задал он вопрос Ирэн.
    - Весь!.. –  с некоторым вызовом ответила она.
    - И что? – с настойчивостью допытывался Исленьев.
    - Я же уже говорила: - Встречаются прелюбопытнейшие вещи!.. Тайные!.. Которые при небольшом усилии можно сделать явными!..
    Кирилл насторожился. Ирэн посылала прямой вызов Исленьеву.     
    Исленьев поднялся с дивана, прошелся по комнате и, сделав полукруг, очутился сзади девушки. Одно мгновение и шелковый шнур, змеей взметнувшись перед глазами Ирэн, обвил ей шею!.. Она протяжно захрипела…
   Кирилл бросился на спину Исленьеву, но тот изогнулся и вывернулся из захвата. Сильным движением он отбросил выскочившего из-за портьеры Навруцкого, но Кирилл вновь обхватил его сзади.
    - Сергей, у меня в кармане наручники! – крикнул он.
    Навруцкий с ловкостью заправского полицейского защелкнул браслеты на руках модного писателя.
    Тяжело дыша, Кирилл набрал номер полицейского участка.
    Исленьев, словно молнией, был поражен случившимся. Он еще до конца так и не осознал, что его взяли при попытке убийства.
   - Колька?! Где Николай? – поправляя рубашку, спросил Сергей.
    Кирилл пожал плечами и одернул штору. Князев, окаменев, продолжал снимать.
   - Хватит! Стоп мотор! – усмехнулся Кирилл.
   Николай опустил видеокамеру и медленно подошел к Исленьеву.
    - Вадим, объясни!.. За что ты ее хотел?..
    - Пусть тебе твой друг сыщик расскажет!.. – зло проскрежетал тот.
    - Кирилл! – разведя руки, словно сомнамбула с блуждающим взглядом, обратился к Мелентьеву Николай. – Объясни! Иначе я рискую сойти с ума!..
    - Что тебе объяснять? – внимательно разглядывая шею девушки, спросил он.
    - Ну это… все!..
    - Вам не очень больно? – ворковал Кирилл над Ирэн. – Я поступил эгоистично: мне были нужны факты!..
    - Нет, не волнуйтесь, – улыбалась она, поняв, что эти трое сумасшедших действительно спасли ее от убийцы.
    Николай вплотную подошел к Кириллу.
    - Объясни!..
    - Что тебе объяснять? Чего ты не понял? Вон Сергей не пристает ко мне, значит, догадался!
    - Нет, – отозвался Навруцкий. - Я боюсь догадаться!..
    Кирилл сделал шаг в сторону, но Николай опять возник перед ним.
    - Вот черт привязался! Он, - указал детектив на согнувшегося на стуле Исленьева, - убил Чинарова, Ираиду и поэта Вострякова!..
    Князев несколько секунд молчал, а потом выдавил вопрос:
    - Зачем?..
    Но тут в комнате появились полицейские. Майор Петров сдержал свое обещание Кириллу. Все бумаги необходимые для произведения ареста на территории зарубежного государства были оформлены. С полицией прибыли двое сотрудников Российского посольства.
    Они отвели Кирилла в сторону и удерживали вопросами минут десять. Затем переговорили с полицейскими и объявили Исленьеву, что он арестован.
    Исленьев поднялся со стула.
   - Минуту, – остановил Мелентьев конвой и, подойдя к Исленьеву, спросил: - Где архив Чинарова?.. Он не должен пропасть! Это единственное, что ты можешь сделать ради его памяти!
   Князев и Навруцкий тоже подошли к нему.
    - Где? – повторил детектив свой вопрос.
   Исленьев обвел их злобным взглядом, потом усмехнулся.
    - В моем кабинете, в сейфе. Шифр на обратной стороне портрета в гостиной, – он еще раз с каким-то презрительным сожалением взглянул на них и пошел к двери в окружении эскорта полицейских.
   
ГЛАВА  ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

    На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Каждый пытался осмыслить произошедшее, но в одиночку это оказалось не под силу. Первым молчание нарушил Николай.
    - Объясни! – устремил он на Мелентьева сверкающие яростью от непонимания глаза.
     Кирилл обвел всех присутствующих взглядом и с улыбкой сказал:
    - Мы забыли о самом главном - о даме!
    Ирэн улыбнулась ему в ответ и произнесла:
    - Спасибо.
    - Простите меня за случившееся, мне были необходимы неопровержимые улики, - вновь принялся извиняться Кирилл.
    Ирэн провела рукой по шее.
    - Пустяки, по сравнению с тем, что мне грозило… - она запнулась и неожиданно рассмеялась: - Но я вас по началу приняла за сумасшедших!..
    - Да, и впрямь вид у нас был еще тот! – отозвался Навруцкий и, сев на диван, попросил Кирилла: - Объясни, иначе я рискую сойти с ума!
    - Хорошо, – согласился детектив. – Только давайте сначала попрощаемся с очаровательной хозяйкой, мы ее и так слишком утомили.
    - В самом деле, извините, – поднялся Навруцкий.
    Но Ирэн, широко раскрыв глаза, яростно воспротивилась:
    - А я?.. Как же я?.. Я тоже хочу все узнать!.. Ведь я была участником задержания убийцы, даже вернее жертвой!.. Я тоже хочу во всем разобраться!..
    - Ну и отлично! – падая на диван, объявил Князев. – Сейчас нам очаровательная Ирэн приготовит кофе, а Кирилл расскажет об убийствах!..
    - Коля, ты что? – тихо шепнул ему Сергей. – Ты же не дома!.. Здесь так не принято командовать женщинами!
     Князев залился серебристым смехом.
    - Так везде принято, где есть настоящие мужчины!
    Ирэн, обращаясь к Мелентьеву, сказала:
    - Итак, я иду готовить кофе, но вы без меня ничего не рассказывайте.
    Кирилл галантно опустил голову.
    - Вот это да! – глубокомысленно произнес Князев, видно, отвечая самому себе на свои мысли.
    - Кстати, – обратился к нему Кирилл, – объясни, каким образом ты оказался здесь? Ведь я звонил Сергею.
    Князев недовольно поморщился.
    - Меня раздражали ваши недомолвки с Сергеем. Почему, думаю, ты ему доверяешь, а мне, - нет?! Вот я и стал прислушиваться…
    Кирилл снисходительно покачал головой.
    - Ты прислушивался не только к нашим недомолвкам с Сергеем, а вообще ко всему. Думаешь, я не знал, что ты подслушивал под дверью во время моего разговора с Храмовым?
    Щеки Николая наполнились воздухом, который он выпустил, изображая крайнюю степень возмущения, но этим и ограничился.
    - Ладно, - лениво махнул рукой Кирилл, - рассказывай.
    Глаза Николая хитро блеснули.
    - Что тут рассказывать? – лучась от удовольствия, переспросил он. – Я проходил мимо номера Сергея и услышал, как он с кем-то говорит по телефону… почувствовал… с тобой. Задержался, а потом, заглянув к нему в комнату, когда он был в ванной, открыл его записную книжку и увидел адрес Ирэн! – «Так, думаю, друзья что-то затевают интересное, а Колю, словно болтливую бабу, обходят десятой стороной. Не получится!..» – Переписал адресок, вышел в коридор, постучал к Вике в номер и шепнул, что мол Сереженька, друг милый, уже положил взгляд на одну горничную. Ну реакция Вики всегда предсказуема, – расхохотался Князев. – Таким образом я получил преимущество во времени!
    - Гениально! – с оттенком презрения воскликнул Навруцкий.
    Но Князев не обратил внимания.
    - Отыскав дом, я отпустил такси и смело, даже не задумываясь, нажал на кнопку домофона. Услышав голос, свежий как роса, ощутил всем существом, что это девушка необыкновенных достоинств. На  чистом английском я ей объяснил, что являюсь продюсером фильма, который снимает Грегори Храмов. Девушка оказалась осведомленной в делах кинематографа и сразу же издала восторженное: «Ах!». Я уже было собрался наплести ей, что ищу интерьер для съемок и, если она не против, хотел бы заглянуть в ее квартиру. Но на мою удачу она оказалась журналисткой. И уже через пять минут не я смотрел на нее просящими глазами, а она, посылая мне многозначительные взоры,  прозрачно намекала, как была бы счастлива побывать на съемках и взять интервью у Грегори Храмова. – «Нет проблем!» – ответил я. Но тут раздался звонок, и явился ты! – указал он на Мелентьева.
    - Ну, Коля, ты и прыткий!.. Далеко пойдешь! – ухмыльнулся Кирилл.
    - Когда не надо, – добавил Навруцкий. – Я тебе еще припомню Викторию!.. Еле отвязался от нее!..
    В комнату вошла Ирэн с овальным серебряным подносом. Взяв чашку, Кирилл заметил, что они пьют кофе из фамильного сервиза князей Радзивилл.
    Ирэн улыбнулась.
    - Не совсем, - чуть смущенно пояснила она. – Это только хорошая копия. Настоящий сервиз дома, в Париже.
    - Итак, все-таки в Париже, – воскликнул Кирилл. – А каким образом вы оказались в Брюсселе?
    - Окончила университет, заключила контракт с журналом «Современная женщина» и на пять лет уехала работать в Брюссель. Уже целый год как я здесь!..
    - Понятно.
    - Не томи!.. – прервав его, взмолился Князев. – Неужели Исленьев убил старика Чинарова и Ираиду?.. Как тебе удалось это узнать?
    - Благодаря Мирре Драгуловой, – искорки смеха засветились в глазах детектива. – Исленьев два раза пытался избавиться от Мирры, а на третий я устроил ему засаду и снял первую серию фильма памяти Чинарова.
    - Невероятно!.. – нервно потирая руки, произнес Навруцкий. – Невероятно!..
    - Что ж здесь невероятного?! – с непониманием отозвался Князев. – Избавится от Мирры?!..
    - Да ладно тебе, – оборвал его Сергей. – Если ты не переносишь человека, то не обязательно же его убивать!
    - Ничего не понимаю! – жалобно протянула Ирэн. – Какая Мирра?..
    - Да, расскажи все по порядку, – удобно располагаясь на диване, предложил Князев.
    Кирилл молча допил кофе.
    - Изложение преступления дело серьезное, но так как я вынужден это делать не в официальной обстановке, то буду краток, и не стану вдаваться в детали.
    - Вот так всегда! Для кого-то и детали и ясность изложения, а для друзей – несколько слов сквозь зубы… - будто обращаясь в пустоту, нарочито вздохнул Князев.
    - В конце прошлого года, - оставив его замечание без внимания, не спеша начал Кирилл, - в канун Рождества, повесился мало кому известный поэт Геннадий Востряков. Я совершенно случайно узнал об этом от моего друга майора Петрова. Позже мне в руки попал  портфель Вострякова с письмами, стихами… Просматривая их, я обратил внимание на одно женское имя - Анна. Вероятно, это были черновики писем, которые он отправлял своему другу, графу Даниэлю Лачинскому. Востряков писал о своих чувствах к этой необыкновенной женщине. Читая письма, мне на память пришел режиссерский сценарий Арнольда Чинарова по роману «Вовлечение», который я нашел в его столе. Как вам известно, героиню романа зовут Лика!.. Но Чинаров твердой рукой повсюду зачеркнул это имя и вписал сверху него «Анна»!.. Тут мне вспомнилось еще одно письмо, - сосредоточенно говорил Мелентьев. - Когда я был у Исленьева, то в ожидании его, заглянул в кабинет, где приглашенная им для разбора архива его отца девушка просматривала и сортировала документы, статьи, записки, письма. Одно письмо ее заинтриговало. Освободившись, Исленьев зашел за мной в кабинет, и она указала ему на это письмо, сказав, что раньше ей не попадались бумаги, в которых шла речь о некой Анне. Вадим, бегло взглянув на листок, с добродушным смехом заметил, что, вероятно, она найдет еще немало таких бумаг. – «Отец увлекался женщинами, и, надо признаться,  я его понимаю», - сказал он. – Затем мы прошли в гостиную, посредине которой стоял внушительных размеров стол, заваленный альбомами и коробками с фотографиями. Вадим отвлекся на телефонный звонок, а я стал рассматривать фотографии. И почти сразу мне попалась вот эта, - он протянул снимок Ирэн.
    - Так ведь это тетя Анна! – воскликнула девушка.
    - Тогда я этого еще не знал, но меня очень заинтересовало имя – Анна, и я позаимствовал на время фото.
    - Как излагает! – не удержался от насмешливого замечания Князев. – Позаимствовал!.. А короче – стащил!..
    Детектив не удостоил его ответом.
     - А теперь, позвольте взглянуть на те бумаги, которые заинтересовали Вадима Исленьева, - обратился Кирилл к девушке.
     - Подождите, – мило нахмурила она лоб. – Вадим Исленьев?!.. Так это же писатель!.. А я думаю, где слышала это имя!.. – совершенно потерянно воскликнула Ирэн. – Значит, автор романа «Вовлечение» – убийца?!
    - Нет, – ответил  детектив.
    - Стой!.. – вскочил с дивана Князев и, усиленно ероша волосы, в волнении пробежался по комнате. – Кто же тогда убийца, если не Вадим Исленьев?
    - А разве я сказал, что убийца не он? – нарочито затягивая паузу, спросил Мелентьев. – Я сказал, что автор романа «Вовлечение» – не убийца!..
    - Так это… так это одно и тоже! – с возмущением воскликнул Николай.
    - Нет! Это не одно и то же! – возразил детектив и почувствовал, как выпуклые светло-серые глаза Навруцкого с напряжением смотрят на него. – Автор романа «Вовлечение» – Алексей Исленьев, а убийца – Вадим Исленьев!
    - Ах, вот оно что!.. – прорезал возникшую тишину недоумения возглас Навруцкого.
    Кирилл тем временем взял несколько писем из архива Анны Радзивилл.
    - «Милая Анна!.. – начал он, - я пропущу личное и  перейду к сути вопроса, - пояснил Мелентьев. – Итак, «… никогда не забуду дни, освещенные любовью…» – опять не то… А, вот! «Я хочу, если ты не будешь против, написать роман о нас!.. О тебе и мне, наших друзьях, о тех годах, которые перешли в вечность!.. Пусть наша молодость, наша сила, наша любовь вновь оживут на страницах!.. Я хочу подарить миру историю об удивительной женщине, о тебе!.. Я хочу, чтобы все узнали, как светилось солнце в твоих волосах…» Опять личное…    Однако! – Кирилл не сдержал улыбки. - «… какие маленькие были у тебя ножки и как волнительно-красиво смотрелись на них серебряные туфельки…» Так … так… - бормотал про себя детектив. – «Хочу, чтобы как можно дольше оставалась в земном миру память о тебе».  – И так далее… - «Знаю, что это будет мой последний роман. Пишу его в строжайшей тайне ото всех!.. Хочу удивить мир!.. Поделился идеей только с Геной Востряковым, или как мы его тогда называли, Эженом. Он пришел в неописуемый восторг и в такое же неописуемое волнение!.. Сразу бросился писать стихи!.. Я, думаю, вставить их в книгу, ведь и он будет одним из персонажей, который безответно, но от этого ни чуть не меньше, чем другие, был влюблен в тебя. Может статься, если роман будет принят с пониманием и интересом, я напишу по нему сценарий. Но доверю его только Арнольду Чинарову. Только он сможет воплотить на экране те пронзительно нежные чувства, ту любовь, что связывала и, надеюсь, до конца будет связывать нас!..» – Кирилл обвел всех внемлющих взглядом. – Теперь все понятно? – спросил он.
    Все одновременно шумно перевели дыхание.
    - Получается, что Вадим украл роман у своего отца, – констатировал Навруцкий. – Но ведь это же черт знает что?!
    Мелентьев попросил у Ирэн разрешения закурить. Она подала ему пепельницу.
    - Да, совершенно верно! Полагаю, что Алексей Исленьев почти полностью закончил свой роман, оставалось лишь поставить точку, но смерть сделать этого ему не позволила. Похоронив отца, Вадим, страдающий комплексом детей знаменитых родителей, жаждущий любыми средствами заявить о себе как о неординарной личности, решает воспользоваться той тайной, в какой писался роман. Он выждал немного времени, а потом ввел текст в свой компьютер, отредактировал, насколько возможно, под свой стиль, изменил некоторые факты, время событий и, главное, имена!.. Так Анна Радзивилл стала Ликой Богучарской. Как и предполагал покойный Алексей Исленьев, роман получил оглушительный успех. В течение нескольких месяцев Вадим Исленьев вознесся на писательский Олимп! Он стал самым модным и самым читаемым автором!.. Однако, его, возлежавшего на душистых лаврах славы, осмелился потревожить безвестный поэт Геннадий Востряков. – Кирилл взглянул в глаза Ирэн, в которых светилось, переливалось всеми красками любопытство. Он сделал паузу, и девушка, очнувшись, пробормотала:
    - Невероятно!..
    - Полагаю, - продолжил детектив, - что Исленьев младший, прежде чем рискнуть издать роман отца под своим именем, продумал все, постарался предусмотреть малейшую вероятность разоблачения. Как он мог размышлять?.. Роман  писался в строжайшем секрете ото всех! Отец ему, вероятно, не раз сам об этом говорил. Следовательно, было необходимо просмотреть архив покойного Алексея Исленьева и уничтожить все, что относилось к Анне Радзивилл. О том, что отец столь неосмотрительно доверился Вострякову и поделился сокровенной мечтой о фильме с Чинаровым, Вадим не подозревал. Абсолютно уверен, что он навел справки об Анне Радзивилл и, узнав, что муза отца уже умерла, только обрадовался. Последнее препятствие к плагиату уничтожилось само собой. Его, конечно, не мог не волновать архив Анны Радзивилл, но, полагаю, он рассудил так: «Женщина умерла! Париж далеко! И кто из родственников будет копаться в пожелтелых листах!.. К тому же отец мог и не сообщать ей о своих намерениях!» Можно только догадываться как Исленьев младший мучился между безумным желанием отдать роман в печать и страхом перед неожиданным разоблачением. Победила жажда славы!.. Так из пописывающего небольшие рассказы автора он стал писателем. И наконец замолкли голоса, шептавшие при его появлении: «Это сын знаменитого писателя Алексея Исленьева». Теперь стали говорить просто: «Писатель Вадим Исленьев». И тут, когда медные трубы без устали оглашали воздух фимиамом славословия, в квартире Исленьева раздался звонок. Во всяком случае, можно представить себе это именно так. И злорадно хихикающий Востряков сообщил, что ему известно, кто является настоящим автором романа. Исленьев отреагировал, полагаю, мгновенно. Вначале он, конечно, дал Вострякову денег. Но жить под постоянной угрозой разоблачения он, вполне понятно, не мог. И тогда пришло решение – убить безвестного поэта. Исленьев воспользовался идеей фикс Вострякова, что если набросить себе веревку на шею и она затянется, то, следовательно, ты - великий поэт земли русской, равный Есенину… Однажды он пришел к Вострякову, жившему в маленькой квартирке на последнем этаже. Востряков был изрядно пьян и несомненно начал свои разглагольствования по поводу самозатягивающейся веревки. Исленьев, думаю, предложил ему попробовать, пообещав подстраховать, в случае, если веревка начнет затягиваться… и подстраховал, только наоборот… затянул покрепче!..
    Расправившись с Востряковым, Исленьев продолжал наслаждаться своей славой. Чинаров с готовностью откликнулся на его предложение экранизировать роман. Исленьев написал сценарий и был заключен контракт. Но вскоре режиссер открыл Исленьеву, что он очень сомневается в его авторстве. Вероятно, у Чинарова были какие-то письменные доказательства от Исленьева старшего. Может, это были какие-то заметки, может, набросок сценария… Узнать это уже вряд ли удастся, так как, похитив архив режиссера, Исленьев, несомненно, уничтожил эти доказательства.
    - А что это был за трюк с публикациями из похищенного архива Чинарова?.. – удивился Навруцкий.
    - Да, – подхватил Князев. – По моему папашке Арнольд прошелся хорошо, но он наплевал… он мудрый!.. Цитирует Тацита: «Пренебреги клеветой - и она зачахнет» и добавляет: - И правда тоже!»
    - Я думаю, что причина этих публикаций была двоякой: во-первых, комплекс бездарности у Исленьева, который испытывал патологическую зависть к талантливым людям, так как хотел, даже лучше сказать, жаждал быть одним из них. Вот он и нанес удар по яркой, одаренной личности, актеру Василию Князеву. А во-вторых, таким образом, привлекая внимание к архиву, похищенному неким неизвестным, он неожиданно посылает Элле Романовой пленки последнего фильма Чинарова, в котором она играла главную роль. Этим действием он хотел запутать следы, хотел, чтобы все внимание сосредоточилось на Романовой. Ведь сразу же напрашивалась мысль о том, что именно она убила режиссера, упорно отказывавшего ей в демонстрации фильма и в передаче пленок.
    - Да!.. – покачивая головой и с трудом воспринимая объяснения детектива, открывающего Исленьева с неизвестной для него стороны, пробормотал Навруцкий. – Но как ему удалось подставить Регину?! – неожиданно воскликнул он, и вновь его светло-серые глаза устремились на Мелентьева.
    - Случайно!.. Все невероятное происходит только благодаря праздно шатающегося случая. Регина долго и упорно вспоминала, кому она могла недвусмысленно рассказать о своем намерении припугнуть Чинарова с помощью пистолета.
    - Так ты знаешь, где Регина?! – подскочил на кресле Навруцкий.
    - Конечно, знаю, – довольно улыбнулся Кирилл. – И не так давно она мне позвонила и высказала предположение, что этим человеком мог быть Исленьев!.. Она вспомнила, что разговаривала с ним в ресторане «Аркадия», в тот день, когда ты, - обратился он к Навруцкому, - отмечал премьеру спектакля «Блок и его Незнакомки». Регина поделилась с Исленьевым своей идей припугнуть бывшего мужа. Он, как и следовало ожидать, энергично отговаривал ее. И тут она бросила ему фразу из спектакля «Надейся, я тебе разрешаю!», в котором героиня заставляет своего любовника подписать брачный контракт, наведя на него дуло пистолета. Исленьев догадался, как именно решила действовать Регина. Было не трудно несколько дней последить за ней. Когда Дымова пришла к Чинарову, Исленьев осторожно проник в квартиру режиссера. Дубликат ключей он, несомненно, подготовил себе заранее.
    Итак, из гостиной раздаются повышенные голоса Регины и Арнольда, а Исленьев, скользнув по коридору, скрывается в ванной. Думаю, лицо его не было спрятано под шапкой-маской, так как стараясь все предугадать, он таким образом подготавливал себе отходной путь - «Зашел к Арнольду, дверь была открыта…»  Но все складывалось именно так, как того желал убийца. Регина, дойдя до точки кипения, а она у нее довольно низкая, навела дуло пистолета на Чинарова и потребовала немедленно вписать ее имя в контракт. В это же мгновение за ее спиной всего на долю секунды появляется Исленьев и, не дав Чинарову даже возможности изобразить на своем лице удивление, стреляет в него.
    Как утверждает Регина и находившаяся в то же время в спальне Ольда Самарина, выстрел был один. То есть случай опять позабавился!.. Два выстрела, один, направленный Региной в стену и другой, направленный Исленьевым в Чинарова совпали!.. Регина опешила, а Исленьев уже выскользнул за дверь и поспешил по черной лестнице на улицу. Но!.. – Кирилл возвысил голос. – Опять шутка случая!.. В то время, когда Исленьев выходил из квартиры режиссера, остановился лифт, за светло-коричневым стеклом которого была вездесущая Ираида!.. Она увидела Исленьева, а он ее – нет! Не предав особого значения этой встречи, Ираида входит в квартиру и видит Чинарова с прострелянной головой лежащего на полу и Регину, замершую в состоянии прострации с пистолетом в руке. Естественно, Ираида тут же озвучила то, что увидела: «Ты убила его!» – закричала она Регине. Та, очнувшись, стала яростно доказывать обратное, утверждая, что стреляла в стену. Но переубедить Ираиду невозможно, не мне вам об этом рассказывать, - заметил детектив. – Регина, осознав весь ужас своего положения, убегает. Несколько дней она прячется на даче своих приятелей, потом звонит мне, и я помогаю ей найти более комфортное убежище.
    - Значит, ты с самого начала знал, что Регина не виновна в смерти Чинарова?! – не выдержал Навруцкий.
    - Да!
    - Ну ты даешь! – замотал головой Князев и попросил у Ирэн чего-нибудь покрепче чем кофе.
    - Но почему Арнольд сразу не объявил всем, что Исленьев украл роман у своего отца? Зачем ему понадобилось это скрывать? Полагаю, он не собирался его шантажировать, как поэт Востряков! – высказал свои сомнения Сергей Навруцкий.
    Кирилл откинулся на спинку кресла и с удовольствием сделал несколько глотков коньяку.
    - Я тоже думал об этом и пришел к заключению, что Чинаров решил ошеломить мир и примерно наказать плагиатора!.. Представьте, премьера фильма!.. Ажиотаж!.. Журналисты с горящими глазами, переливающийся словами и бриллиантами бомонд, группа эстетов, критики… Идут заключительные титры и вдруг: «Фильм снят по роману Алексея Исленьева «Вовлечение». Сценарий Вадима Исленьева!» Что тут начинается?! Вы можете себе представить?!.. Обвальная пресс-конференция… громовой скандал!..
    - Прости, - вмешался Навруцкий, - но, по-моему, ты не совсем прав. Вряд ли бы Арнольд пошел на этот, согласен, заманчивый ход, чтобы привлечь внимание к своему фильму. Такой поворот событий скорее бы отвлек внимание от самого фильма! Арнольд мог наплевать на что угодно, но только не на свою картину! Он очень трепетно относился к своим творениям.
    - Я размышлял об этом! Но тогда каким образом можно было обличить вора?.. Просто дать пресс-конференцию или послать письмо в газету?.. Полагаю, Чинаров долго размышлял прежде чем  прийти к такому решению. Во-первых, он, как истинно талантливый человек, с огромным презрением относился ко всякого рода плагиаторам. А тут просто вопиющий случай - сын похищает славу отца!.. Друга Чинарова!.. Во-вторых, Чинаров уже пережил столько премьер, что вполне мог решиться на такой трюк. Несмотря на свое всеобщее признание, он был неравнодушен к рекламной шумихе. К тому же согласитесь, такое разоблачение на глазах у всех было бы равносильно гражданской казни Вадима Исленьева. А это очень по-Чинаровски – нанести точный удар. Может быть, Алексей Исленьев и не одобрил бы столь безжалостных действий друга, но удел ушедших – молчание. - Мелентьев обвел взглядом своих слушателей и продолжил: - Полагаю, Арнольд каким-то образом, может быть, случайно, а может быть, намеренно, дал понять Исленьеву, что ему известно, кто настоящий автор романа  «Вовлечение»! Это и решило его участь!..
    - Ужас!.. Просто невозможно поверить!.. – взволнованно ероша свои черные кудри, воскликнул Николай. – Ей-богу, если бы я сам не увидел, как он накинул шнур на шею Ирэн, с ожесточением утверждал бы, что это подлая клевета на талантливого писателя!..
    - А Ираида?!.. – задал мучительный для него вопрос Навруцкий. – Каким же образом Ираида?.. Как Исленьев догадался, что она видела его?
    - Ну, а ты как думаешь? – грустно усмехнулся Кирилл.
    Навруцкий промолчал.
    - Ираида ему сама об этом сказала!.. Увы, шантажистов не пугает очевидная неизбежность стать следующей жертвой убийцы. Они считают себя ловкими, хитрыми, умеющими просчитывать ходы преступника намного вперед. Все их здравые мысли затмевает возможность получить крупную сумму. Конечно, Ираида не была уверена, что именно Исленьев убил Чинарова, поэтому она лишь слегка намекнула… но, увидев, как Исленьев отреагировал на ее слова, поняла, что убийца – он. Избавиться от Ираиды Исленьев решил во время вечера в «Российском». Полагаю, он шепнул, что ждет ее в малой гостиной. Ираида поспешила туда, уверенная, что увесистая пачка долларов ляжет ей на ладонь, но вместо этого шелковый шнур обвился вокруг шеи… и  утром был обнаружен ее труп с сине-черным лицом и вывалившимся изо рта языком. Однако следует заметить, что Исленьева все время преследовал рок!.. Случайности, цепляясь друг за друга, оплели его невидимой паутиной, из которой ему никак не удавалось выбраться. Убийство Чинарова вызывало цепную реакцию. После него уже надо было убрать Ираиду, а после Ираиды Мирру Драгулову!.. Он дважды пытался это сделать!.. Но, первый раз, когда он напал на нее в подъезде, накинув на шею излюбленный им шелковый шнур, Мирре удалось столкнуть с лестницы пакет с бутылками вина. На шум прибежал охранник, и Исленьев был вынужден скрыться. Второй раз он попытался убить ее в подземном гараже, но пуля прошла мимо, и в это же время в гараж въехала машина с молодыми людьми. Они вызвали по сотовому телефону милицию.
    Мне стало ясно, что убийца уже не остановится. Тогда я проводил Мирру в надежном место, попросив ее уведомить нескольких близких друзей, что она уезжает к себе на дачу. Вместо Мирры на ее дачу, само собой разумеется, отправился я и как следует подготовился к встрече с убийцей: установил несколько скрытых видеокамер, а сам спрятался в кладовой при входе. Исленьев появился на третий день. Обошел дом и, кривясь от досады, удалился ни с чем. Но я успел отснять первую серию своего фильма!.. – рассмеялся Кирилл.
    - Стой! Стой! – яростно замахал руками Князев. – Выходит, что когда ты приехал в Варшаву, ты уже знал, что убийца - Исленьев?
    - Конечно.
    - Тогда зачем было нужно допрашивать Храмова?..
    - Чтобы ты сообщил Исленьеву, что я веду расследование совсем не в том направлении.
    - Ах вот как! – с нескрываемой обидой воскликнул Николай.
    - Заметь, я тебя об этом одолжении не просил!
    - Это все чепуха! – перебил их Навруцкий. – Я не понял, зачем ему понадобилось убивать Мирру?
    - Как невольного свидетеля! Дело в том, что в тот отрезок времени, когда была задушена Ираида, Мирра, Исленьев и Храмов находились в комнате смежной с большим залом. Храмов выходил из этой комнаты, чтобы уединиться и позвонить в Америку. Не знаю под каким предлогом, но только Исленьев тоже оставил Мирру. Однако она не сообщила об этом ни мне, ни майору, ведущему расследование. Мирра  даже тени сомнения не могла допустить, что Вадим Исленьев, мужчина, на которого она положила свой острый взгляд и уже протянула железную руку, чтобы привлечь его в свои дракульи объятия, мог быть убийцей. Несомненно, она посчитала, что совершенно ни к чему втягивать Исленьева в неприятные разбирательства. За что он должен бы быть ей благодарен. Но, так же можно предположить, что Мирра, ревнуя Исленьева, которым она увлеклась со всем пылом стареющей женщины, выждав немного времени, тоже прошла на балкон, через который Исленьев проник в малый зал. И, вероятно, она столкнулась с ним именно в тот момент, когда, задушив Ираиду, Исленьев спешил обратно. Однако, как и следовало влюбленной женщине, она не придала этой встрече на балконе никакого значения. А Исленьев подписал ей смертный приговор. Он не мог жить в ожидании, что в любое время Мирра сможет обо всем догадаться. И тогда, опять шантаж, только со стороны действительно ловкой и хитрой женщины, от которой будет нелегко избавиться. Поэтому он решил заблаговременно ликвидировать Мирру. Мы не утомили вас, Ирэн? – обратился Кирилл к девушке.
    - Нет, напротив!.. – очарованно глядя на Мелентьева, - с придыханием выпустили фразу ее губы.
    - Тогда, я продолжу, тем более что неясного осталось совсем немного. Конечно, можно так же предположить, что Мирра догадалась о том, что Исленьев убил Ираиду и захотела этим воспользоваться, чтобы навеки привязать его к себе. Стареющая красавица ни за что не хотела оставаться одна! Хотя я больше склонен к версии, по которой влюбленная Мирра не замечала пятен на своем солнце. Но я это узнаю! – Кирилл хитро сверкнул синим огнем глаз. – Драгулова – моя должница!.. Итак, остается заключительная часть. – Мелентьев немного помолчал, собираясь с мыслями. – Исленьеву не было пути назад!.. Болезненная форма честолюбия не давала ему покоя. К тому же он успел вкусить от славы!.. Почему он решился украсть рукопись отца?.. – задал сам себе вопрос детектив и ответил: – Полагаю, что воспитанный в атмосфере уважения талантов, преклонения перед ними, он с детства возомнил себя одаренным и не представлял себе другого занятия, как быть знаменитым и талантливым. Однако его первые литературные опыты не принесли ему ожидаемого громогласного успеха. В душе родилась ненависть к славе отца, которая, по его мнению, попросту затмевала его собственный талант. Думаю, что он ни на минуту не сомневался в своей исключительности. Человеку, с детских лет уверовавшему в свой талант, трудно осознать, что он – один из многих, что он обыкновенный заурядный автор книг, о которых помнит только он сам. И тут умирает его отец. О существовании рукописи не знает никто! Несомненно, Исленьев старший именно так и говорил сыну. Может быть, всего одна бессонная ночь решила судьбу этой рукописи, а может, и один час!.. Исленьев наконец становится знаменитым писателем. Кража рукописи повлекла за собой убийства, так как оказалось, что все-таки есть люди, которые не только слышали о работе Исленьева старшего над романом, но даже имели письменные подтверждения тому. Устранив самых близких и опасных свидетелей его плагиата, Вадим насторожился и более внимательно просмотрел архив отца. Там-то он и обнаружил письма Анны Радзивилл, черновики писем к ней Исленьева старшего. И лишь по чистой случайности письмо, попавшееся в руки девушки-секретаря, не было уничтожено им.
    На удачу плагиатора княгиня Радзивилл умерла, но осталась племянница. И тогда Исленьев решил ликвидировать на всякий случай последнее звено. Он решил исхитриться и получить возможность просмотреть архив Анны Радзивилл, чтобы похитить компрометирующие его бумаги. Если бы Ирэн сказала ему, что даже не заглядывала в архив, что было правдой, не так ли? – спросил Мелентьев, взглянув на девушку, ответившую ему кивком головы. – То Исленьев, забрав бумаги, даровал бы ей жизнь.
    - Но как ты догадался, что он придет к Ирэн именно сегодня?! – удивился Князев.
    - Я подумал, что он должен воспользоваться моим отсутствием. Однако то, что он придет именно сегодня, я мог только предполагать. Поэтому на всякий случай  попросил Сергея побыть с Ирэн до моего приезда. Ну а потом, благодаря великолепной игре Ирэн я получил визуальные доказательства попытки Исленьева расправиться с очередной свидетельницей его плагиата, - Кирилл погладил рукой видеокамеру, - а также письменные доказательства работы Исленьева старшего над романом «Вовлечение». Вы позволите на время взять письма Алексея Исленьева к вашей тете? – спросил Мелентьев Ирэн.
    - О, да, конечно! Вы можете взять весь архив, если это необходимо!..
    - Итак, теперь в моем распоряжении двухсерийный фильм «Памяти Арнольда Чинарова» и письменные улики, - подвел итог Кирилл.
     - Гениально! – хлопнул в ладони Князев. – Это надо отметить!..
     - Что отметить? – подняв на него опустошенный взгляд, устало спросил Навруцкий. – Что ты протягивал руку убийце и считал его своим другом?.. Что сын выдающегося русского писателя – вор и убийца?
     - Ой!..  Вот это не надо!.. – замахал руками словно голландская мельница Николай. – Изобличен убийца, спасена очаровательная девушка!.. И все благодаря Кириллу!.. Разве он не заслуживает, чтобы за его здоровье были подняты бокалы?.. Давай!.. – толкая Навруцкого в плечо, говорил Николай. – Поднимайся!.. А вы Ирэн, - обратился он к девушке, - выбирайте самый лучший ресторан в бельгийском королевстве!
    Полчаса спустя друзья сидели в ресторане и поднимали бокалы за самого лучшего детектива, какого только они знают.

* * *
    На следующий день Кирилл отправился в Москву.
    Из аэропорта по пути домой он заехал на квартиру Исленьева.
Не зажигая света, детектив прошел в гостиную, навел луч фонарика на портрет матери Исленьева и приподнял его от стены. В самом углу, прямо около рамы, были написаны шесть цифр.
    Мелентьев прошел в кабинет, набрал шифр, и тяжелая дверца сейфа плавно открылась. На нижней полке стоял большой железный ящик. Кирилл вынул его, открыл и, убедившись, что это архив Чинарова, покинул квартиру.
    Приехав к себе, он упал на диван и тотчас заснул.
    На следующий день, проснувшись довольно поздно, Кирилл принялся просматривать бумаги покойного Чинарова. Он нашел завещание, которого так боялась Алла. Действительно, Арнольд все оставлял своему внебрачному сыну, Куракину Евгению Михайловичу. Кирилл взял завещание и несколько бумаг, в которых упоминалось имя Мирры Драгуловой. Посмотрел на часы – девять!
    «Время как раз для светского визита», – отметил он и позвонил Драгуловой.
    - Кирилл!.. Вы!.. – задохнулась дама. – Да!.. Конечно!.. Мы с Аллой ждем вас!.. Приезжайте!..
    
    Мелентьев поздоровался с уже знакомым ему охранником и поднялся на второй этаж. Мирра рванула дверь так, что Кирилл отшатнулся.
    Алла, напряженно вглядываясь в его лицо, приподнялась с дивана.
    - Я принес интересующее вас завещание! – обратился он к Куракиной.
    Она вздрогнула.
    - В принципе, я должен был бы передать его по назначению!..
    Лицо Куракиной исказилось от ужаса, она сделала большой шаг и взмахнула рукой, словно хотела закрыть детективу рот.
    - … Но так как вы обратились ко мне за помощью, полагая, что сокрытие этого документа будет во благо для одного известного нам лица, то я передаю его вам! – протянул он ей большой конверт.
    Алла порывисто схватила его и прижала к пышной груди.
    - Спасибо! – опустив глаза, прошептала женщина. – Я сейчас!.. – Она резко повернулась и вышла в другую комнату.
    - Вы – волшебник! – воскликнула Мирра, протягивая к нему руки.
    Кирилл ловко уклонился от объятий и серьезно сказал:
    - А теперь я задам вам один вопрос.
    Мирра в искреннем удивлении округлила глаза.
    - Вы догадывались, что Ираиду Свободину убил Вадим Исленьев?..
    Драгулова, прижав руку к груди, вздохнула и замерла. Потом, отведя глаза в сторону, с плохо наигранным возмущением сказала:
    - По какому праву вы обвиняете Вадима Алексеевича?!
    - Он уже арестован! – между прочим, заметил Мелентьев.
    - Но?!.. – Мирра растерянно затрясла головой.
    - Так вы догадывались, что Ираиду задушил Исленьев? – повторил детектив свой вопрос.
    - Да!.. Но не сразу!..
    - Отлично, – удовлетворенно произнес он. – Дадите показания майору Петрову. – Надеюсь, теперь вы поняли, кто пытался вас убить?
    Мирра покорно кивнула.
    - Исленьеву будет предъявлено обвинение в трех убийствах, плагиате и покушениях на вас и Ирэн Барьяль, – пояснил детектив Драгуловой.
    Мирра обезумевшими глазами смотрела на Кирилла.
   - Что вы сказали?! – воскликнула она. – В трех убийствах?.. Плагиате?
   - Вы не ослышались! Исленьев убил поэта Вострякова, Арнольда Чинарова, Ираиду Свободину и присвоил себе роман, написанный отцом.
    Драгулова, подкошенным деревом упала на диван.
    - Не может быть!.. Вадим?!..
    В комнату вошла Алла Куракина и с улыбкой протянула Мелентьеву конверт.
    - Ваш гонорар, – игриво произнесла она.
    - Благодарю.
    - Господи!.. Мирра, что случилось? – увидев свою подругу близкой к потери сознания, испугалась она.
    Но Драгулова лишь беззвучно открывала рот.
   - Возьмите! – протянул ей Кирилл несколько листов. – Это все, что было в архиве. Ни в каких других бумагах ваше имя больше не упоминалось. Кстати, - заметил он. – Чинаров оставил о вас только лестные воспоминания!.. Архив я передам Марии Николаевне, она займется отбором материалов для публикации. Так что если хотите войти в историю… можете вернуть их обратно, – улыбнулся Мелентьев и поспешил покинуть дам, чтобы избежать расспросов.

* * *
    Утром он проснулся от звонка. Голос звонившего был настолько взволнован, что, казалось, врывался в комнату через телефонную трубку. Журналист Беседин одновременно и требовал и молил Кирилла о немедленной встречи.
    - Как друга прошу! – кокетливо повизгивая, говорил он.
    - А что случилось? – не понял Кирилл.
    - Он еще и спрашивает, – ласково вознегодовал Беседин. – Раскрыл преступление века!..
    «Черт, оперативно!» – был вынужден отметить детектив.
    - Извини, друг, - с усмешкой ответил Мелентьев, - но я не даю интервью!..
    - Как?!.. Ну нет!.. Это с непривычки!.. – успокаивал его журналист.
    - Не будем тратить времени, – с нескрываемой досадой произнес Мелентьев и отключил телефон.
    Позавтракав, Кирилл спустился в гараж, сел в джип и, выехав наверх, обнаружил, что окружен репортерами. Они с наглостью щелкали фотоаппаратами и были готовы влезть в кабину.
    «Черт! – злился Кирилл. – Какая сволочь все успела разболтать!.. Ах! – ударил он кулаком по рулю, - конечно же Коля Князев!»
     Позвонила Мирра Драгулова, уже полностью овладевшая сенсацией.
    - Кирилл! Сегодня вечером у меня!.. Будут самые, самые!..
    - Не могу!
    - Отказа не принимаю! – с уверенностью некогда красивой женщины произнесла она.
    «Ну и не принимай», - мысленно ответил Мелентьев, а сам позвонил Леониду Петрову.
    - Привет! Сегодня же передам тебе весь материал по делу, – сказал он.
    - Отлично!.. – бодро воскликнул Петров.
    - Ты Самарину уже отпустил? – поинтересовался Кирилл.
    - Ой, прости, друг!.. Закрутился, просто вылетело из головы!..
    - Черт!.. Леня!.. Я же просил, я же звонил тебе из Брюсселя!..
    - Все!.. Сейчас оформим!..
    - Нет, уж лучше я приеду, чтобы самому убедиться.
    Разъяренный Кирилл помчался к Петрову.
    - Ну вот тебе твоя Самарина! – с широкой улыбкой добряка тут же сказал он, завидев Мелентьева.
    Бледное подобие когда-то пленительной женщины сидело на краешке стула и затравленно смотрело то на Петрова, то на Кирилла.
    - Гражданка Самарина вы свободны за отсутствием улик, – бросил ей Петров казенную фразу.
    Несколько секунд она продолжала сидеть не в силах осмыслить слова произнесенные майором. Потом медленно встала. Ее глаза, проблуждав по кабинету, остановились на Кирилле и покрылись туманной влагой. Она сделала несколько шагов навстречу ему.
    - Спасибо! – произнесла Ольда и расплакалась, прижавшись к плечу Мелентьева.
    - Трогательно, – пробормотал Петров. – Прямо картина!.. Невинная жертва и благодетель.
    Кирилл укоризненно посмотрел на друга.
    - Пойдемте, Ольда, я отвезу вас домой, – обняв ее, сказал он.
    Репортеры не дремали!.. Выход детектива Мелентьева, поддерживающего изменившуюся до неузнаваемости Ольду Самарину, был заснят десятком камер.
    Мелентьев спешил, но не смог оставить Самарину одну в состоянии психологического шока.
    «Вот, черт, – почесывая подбородок, думал он. – Ладно!»
    Открыв бар, он налил полстакана виски и сказал девушке:
    - Пейте!..
    Она слабо покачала головой.
    - Ольда! Так надо! – подводя ее руку со стаканом ко рту, настаивал он. – Понимаете, Храмов мне сказал, что если вас отпустят в течение ближайших двух недель, то он согласен вновь сделать с вами пробу. Он до сих пор не нашел актрису на роль Лики.
    Отблеск понимания впервые блеснул в глазах Самариной.
    Кирилл воспользовался этим просветлением. Он пристально смотрел на нее и говорил.
   - У вас есть шанс!.. Уникальный шанс!.. Но для этого вы должны заставить себя все забыть!.. Потом… потом вы дадите выход своим эмоциям, а сейчас надо забыть!.. Надо сосредоточиться только на одной мысли: - Я должна получить роль Лики!..
   - Вы считаете, это действительно возможно? – тихо спросила Ольда.
   - Уверен!.. Храмов так сожалел, что вы не смогли приехать в Варшаву!..
    Ольда выпила виски, осмотрелась вокруг, встала и, подойдя к зеркалу, неожиданно беспомощно оглянулась на Кирилла.
    - Вы считаете, что это возможно? – указывая на свое отображение, переспросила она.
    - Убежден! И вы сами это знаете! Хорошая ванна, два-три дня отдыха и полная, безоговорочная уверенность в своих силах! Понятно?
    - Понятно! – напряженно дыша, как перед прыжком в воду, ответила Самарина.
    - Ну вот и отлично! – бросил ей с улыбкой Кирилл и, взглянув на часы, поспешил в коридор. – Удачи! – крикнул он ей, скрываясь за дверьми лифта.

    Кирилл ехал за своей наградой!.. Шумный аэропорт, прилетающие, улетающие… голос диктора, объявившего о прибытии рейса из Барнаула.
    Зеленые, искрящиеся глаза, золотисто-каштановые волосы и сверкающая улыбка девушки, увиденной им в юности на экране, девушки, ставшей его первой любовью!..
    - Кирилл! – раздался звонкий голос.
    Регина вырвалась из медленно ползущей толпы и повисла у него шее.