«Женщины ГУЛАГа» –
как путь к осмыслению прошлого и пониманию настоящего
22 апреля в рамках специального показа на 41-м Московском международном кинофестивале в Центре документального кино прошёл премьерный показ молодого кинорежиссёра Марианны Яровской «Женщины ГУЛАГа».
Мне, как её бывшему однокурснику, было немного сложно привыкнуть к новой роли милой девушки, которую, казалось, совсем недавно (а прошло уже более 25 лет) я запомнил улыбающейся, что-то по-детски щебечущей и весело позирующей мне на журфаковской скамейке в скверике, за памятником Ломоносова… Видимо, тогда я даже был немного влюблён в это миниатюрное божье создание…
Тогда она звалась Верою, училась на редакционно-издательском отделении и мечтала о пути тележурналиста, а потом, окончив факультет и поработав всё же на телевидении, решила посвятить себя служению документальному кино.
На красной ковровой дорожке во время официального открытия ММКФ мне невероятным образом удалось попасть ко входу в кинотеатр «Россия», где, снимая красоток вроде Лизы Боярской и Кати Климовой, я вдруг обнаружил до боли знакомое лицо. «Верочка!», − воскликнул я. Но пожилой мужчина, сопровождавший девушку (им оказался некогда известный политик 90-х Константин Боровой) поправил: «Она теперь Марианна!» − «Константин! Но я-то её полдесятка лет в университете знал и звал Верой!»
Константин Боровой и Вера-Марианна Яровская
Так что теперь я имел полное право именовать её Верой-Марианной.
Как я узнал позднее, это был уже третий фильм моей бывшей однокурсницы, но первый представленный на ММКФ…
Вера-Марианна Яровская
Зал «Центра документального кино» что на Зубовском бульваре, 2, был забит под завязку, и мне, как аккредитованному журналисту, видимо, чудом удалось найти свободное место во 2-м ряду.
Аншлаг
Сказать, что фильм не затронул душу – просто соврать себе. Смотря картину, я представлял себя рядом с Верой, пытаясь осмыслить и понять, сам будучи руководителем двух творческих коллективов (Издательского Дома «Русская Берёзка» и Продюсерского центра «Волшебная Мелодия») − как она всё это организовала, «слепила» качественный непритворный мини-шедеврик (кино всего-то идёт чуть более 50 минут), неспешно рассказав о судьбах этих шести женщин, прошедших жестокую и подлую лагерную «школу».
Фото 4-12
Как молоды и красивы они были…
И сделала это чисто, без надрыва, без апломба и пафоса, так часто присутствующего в нашем кино.
Вот критики часто и порой безуспешно делят кино на «женское» и «мужское», но здесь именно тот случай, когда, кажется, перемести меня, не информируя заранее, в кинозал и спроси по ходу показа: «Кто снимал эту картину?», я бы без сомнения ответил: «Женщина!».
Съёмочная группа фильма
И это здорово, что приходят такие таланты, к которым тянутся люди и старшего и младшего возраста. Вы бы видели, как горели от восхищения увиденным глаза студенток московских творческих вузов, и с каким чувством покидали премьеру глубокие старики…
А уже потом я узнал, что это творение будет номинироваться на документальный «Оскар» среди неамериканских (а точнее иностранных) фильмов и Вера-Марианна может стать первой обладательницей премии среди российских женщин-режиссёров…
Режиссёр
После показа режиссёр Яровская ответила на многочисленные вопросы действительно благодарных зрителей и дала слово вдове известного писателя –«сидельца» сталинских ГУЛАГов Наталье Дмитриевне Солженицыной, высоко и трепетно оценившей воплощенное на экране.
Наталья Солженицына
Немного, правда, смутило то, что вдова, как и её показавшийся несколько инфантильным (хотя и назначенный недавно генеральным директором солидной конторы − «Сибирской генерирующей компании») великовозрастный сын Степан, отказались предоставить телефоны для дальнейшего общения и полноценного сотрудничества, сославшись на то, что их координаты можно найти, позвонив в… «Дом русского зарубежья»… секретарше… Ну, товарищи, или господа, как вас правильно называть, похоже мы всё-таки, одно общее дело делаем − информируем и просвещаем общество, чтобы подобные злодеяния больше никогда не повторились, а сами друг от друга бегаем! Да, понимаю, многого нахлебались, насмотрелись людской неблагодарности, подлости, предательства, но ведь интуитивно понимать, кто друг, а кто враг, за это время, видимо, должны были прекрасно научиться… А так − как к нам будет тянуться необстрелянная молодёжь? Если уж биться, то, думаю, до победного конца?! До этого момента вы мне казались несгибаемыми борцами, режущими правду-матку и готовыми её разделить и донести смело до новых поколений… Вы ведь не чиновники, не политики, не бандиты, а общественные деятели: ваше кредо нести добро и правду простому народу и тянуть его за собой, собирать последователей, а не отталкивать их…
Мать и сын. Наталья и Степан Солженицыны
Мне это напомнило отказ от участия в круглом столе «Опасен ли фашизм в России?» московской районной газеты «Сивцев Вражек», где я в 1991 году работал в качестве корреспондента-редактора, ещё одной небезызвестной дамы − Елены Боннэр и тоже вдовы одного влиятельного оппонента власти, и, кстати, тоже Нобелевского лауреата Андрея Сахарова, когда она узнала из моего редакционного звонка на её домашний телефон, что у нас будет дискуссия с только набирающим обороты Жириновским и прочими… Услышав эту фамилию женщина категорически заявила: «Я с фашистом Жириновским за один стол не сяду!» И на все мои почти получасовые увещевания о том, что она не останется с ним наедине, и о том, насколько общественности важно её мнение как оппонента – я слышал только страх и определённый эгоизм очень немолодой женщины… А Жириновский, между прочим, принял приглашение без колебания и усадил за круглый стол ещё 3-х человек из его партии. А когда вышел номер газеты и главный редактор попросил меня отнести в штаб ЛДПР 5 000 экземпляров свежего тиража, меня там приняли с распростёртыми объятиями, купили 5 фото, оказавшихся тогда у меня при себе, предложили переформатировать газету под боевой рупор Вольфовича с большим его портретом на 1-й странице в каждом номере, при этом посулив зарплату в 10 раз превышавшую мою тогдашнюю, а вдобавок стали вербовать в главные фотолетописцы самого Ж., подсунув мне расписку о том, что я обещаю ходить с фотоаппаратом на все митинги и собрания… Впрочем, все сладкие посулы были и мной и главредом отвергнуты… Подумайте, почему… Многие меня не поняли до сих пор, тем более видя, как финансово и информационно поднялась его партия…
… А уже ночью по социальной сети я списался с бывшей однокурсницей и задал несколько актуальных вопросов, касающихся прошедшей премьеры и её жизни за океаном…
− Дорогая Вера! Это правда, что короткометражный фильм снимался на протяжении долгих 7 лет?
− Я, конечно, делала его не «подряд» семь лет, за это время я работала, наверное, на сорока театральных и документальных картинах как продюсер или исследователь (researcher) и телевизионных сериях (Дискавери, National Geographic, Исторический каналы). В среднем, сделать независимый документальный фильм в США занимает года четыре – так что это нормальный срок, дольше обычного, конечно… Но можно сделать быстро, дёшево и хорошо – только надо выбрать два из трёх. Мы хотели хорошо и сравнительно дёшево.
− Ты выступила в качестве режиссёра, продюсера и автора сценария?
− Да. Я фактически сделала фильм одна, но помогали продюсеры – Пол Грегори – экономист и историк, автор книги «Женщины ГУЛАГа», и два исполнительных продюсера – они оскароносные, а ещё киноакадемики – Митчелл Блок и Марк Харрис (Марк был режиссером трёх (!) оскароносных фильмов).
− Твой дед по материнской линии Виктор Петрович Яблонский (актёр МХАТА-2 и Ленфильма) не был в ГУЛАГе, но с лихвой натерпелся сталинщины − его выслали за 101-й километр ...
− Дед был очень талантливым и свободолюбивым человеком, жизнелюбом, писал хорошие стихи, играл в театре, его карьера развивалась стремительно, в том числе и как киноактёра – он играл казака-пластуна, пробовался у братьев Васильевых на роль Чапаева вместо Бабочкина… Сыграл несколько главных ролей, казалось, так будет и дальше, но в начале 1935 года по доносу неизвестного «доброжелателя» о «неправильной трактовке убийства Кирова» был исключён из партии и выслан из Ленинграда. По всей вероятности, дед загремел бы в лагеря, если бы не вмешательство Александра Фадеева, тогдашнего главы Союза писателей СССР с которым они вместе работали над экранизацией известного романа писателя «Разгром», где дед сыграл главную роль командира партизанского отряда Левинсона…
После возвращения в Ленинград, главных ролей ему по той лютой традиции уже никто не давал, да и о кино пришлось забыть. Стал играть в театре исключительно врагов народа…
А когда грянула война, несмотря на имевшуюся у деда актёрскую бронь, он написал заявление и ушёл добровольцем на фронт, где вскоре и погиб от вражеской пули…
− Что конкретно тебя натолкнуло на создание подобной киноленты, сколько лет ты к этому шла?
− Отчасти история семьи, а точнее деда, отчасти визит в Москву в 2011 году. Я делала 20 видеоинтервью (как продюсер) для первого музея толерантности – холокоста в Москве в помещении галереи «Гараж» − и с удивлением поняла – что самый большой в мире музей Холокоста есть, а музей ГУЛАГа – если и есть, то это две небольшие комнаты почти без экспонатов. В одной из них крутили старый фильм Би-Би-Си 90-х годов.
И ещё сильно поразило, что были переписаны школьные учебники (я посмотрела): сначала шло про «успехи индустриализации» и героизм – и потом уже немного про Сталина. Цитаты историков в учебниках, восхваляющие Сталина. Как будто просто вернулись «вспять». Это было заметно со стороны – как в том опыте с лягушкой: если резко ее поместить в горячую воду – лягушка сразу ошпаренная выпрыгивала. А если медленно эту воду нагревать, лягушка оставалась в этой нагревающейся до кипящего состояния воде, пока…. Пока её, надеюсь, не спасали…
− Почему ты решила отказаться от повествования оппонентов, которые в твоём фильме трясли портретами Сталина у Кремлёвской стены?
− Этот фильм считается у киношников коротким – всего-то чуть более 50 минут. И за это время не так много можно рассказать. Мне кажется, всё видно и по лицам этих оппонентов, и по лицам узниц, прошедших ГУЛАГ. Видимо, по тем же причинам, по которым мне не было бы интересно брать длинные интервью и интересоваться, «как они дошли до жизни такой» у неофашистов, у фашистов. Фильм был не о них – можно было снять, но пусть снимают другие. Фильм был об этих моих женщинах-героинях, которые выжили несмотря ни на что, чтобы рассказать правду.
− У тебя присутствует в повествовании шесть женщин, а титрах их восемь…
− Мы отсняли гораздо больше материала, чем вошло в фильм. Например, мы снимали Евгению Виттенбург, замечательную женщину, отца которой арестовали по «делу учёных» и сослали за полярный круг. Они с матерью как декабристки поехали с ним. Но Евгения не сидела в тюрьме, мы оставили в фильме только тех женщин, которые непосредственно получили срок, работали в лагерях. Другая не попавшая в картину героиня тоже была дочерью осуждённой.
Но мне хотелось поблагодарить всех, кого мы снимали. Каждая история удивительная.
− К началу 41-го ММКФ в живых из твоих героинь осталось только двое?
− Трое. Адиле Аббас-Оглы уже 99 лет, она полностью потеряла зрение и слух, живет в Абхазии. Фильм показали в Сухуми, но, к сожалению, Адиле его уже не увидела, зато увидела её дочь. Елена Посник – она лежит, не встаёт, но у неё ясный ум, и она попросила меня посмотреть фильм. И Надежда Левицкая, ассистентка Солженицына. Она приходила вчера на показ, вы видели.
Умерли Вера Геккер – её сын вчера был на показе, крестьянки Фекла Андреева и Ксения Чухарева. Им было уже под сто лет.
− "Женщины ГУЛАГа" были сняты по мотивам книги американского экономиста и специалиста по экономической истории России и СССР Поля Грегори. Насколько хорошо ты знаешь его лично?
− Фильм был сделан параллельно с книгой Пола Грегори «Женщины ГУЛАГа – Пять жизненных историй». Пол предложил мне – давай, я напишу книгу, а ты сделаешь фильм!
− Где ты работала после окончания журфака и какое ещё дополнительное образование получила?
− После окончания факультета журналистики МГУ начала работать внештатным корреспондентом на «Эхе Москвы», потом корреспондентом программ «Новости», «Время» и «ТСН» на Первом канале «Останкино» − и, наконец, была в числе первых корреспондентов парфёновской программы «Намедни» на НТВ.
А в 2001 году закончила киношколу − факультет кинопроизводства Университета Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе. Там обучение длится три с половиной года, что даёт степень Магистра Изящных Искусств – Master of Fine Arts. Это самая старая частная киношкола в США – в ней учились такие известные режиссёры как Джордж Лукас (создатель фантастической киноэпопеи «Звёздные войны») и Рон Ховард (творец нашумевшей в начале 2000-х биографической кинодрамы «Игры разума»).
– На премьере ты поведала о неизвестной в России профессии, которой зарабатываешь: ресёчер − исследователь полнометражных документальных фильмов. В поисковых системах эта профессия появляется как "поисковик" отдела кадров...
− Я бы перевела “researcher” как «исследователь» − возможно, и «архивист» или «продюсер архивов» (если есть архивы). Архивные материалы для кино должен кто-то искать, и для художественных, и для документальных фильмов, и это в Голливуде − профессия. Я была продюсером архивов на 80 фильмах и телесериалах. Фильмы «Неудобная правда» («Оскар» 2007 г.), «Киндертранспорт» («Оскар», 2001 г.), «Последние дни во Вьетнаме» (номинация на «Оскар» 2014 г.), «Самсара», многие другие… Есть фильмы, которые целиком построены на архивных материалах, и заниматься этим должен профессионал. Я помню, когда работала корреспондентом на НТВ еще в 90-х в программе «Намедни» у Леонида Парфёнова, мне было лет двадцать, однажды шла по коридору «Останкино», навстречу Парфёнов. Мне надо было сдавать материал, он спросил: «Куда идёшь?», я ответила: «В библиотеку». Он: «Зачем?». Я: «Исследовать архивы, мне нужно факты посмотреть…». «Какие ещё архивы? Просто садишься и пишешь! Что там еще собралась исследовать – это же просто репортаж про Жанну Агузарову!» Я часто вспоминаю эти его слова, и теперь лекции могу студентам читать про кино документальное или художественное – «какие архивы»…
Естественно, фильм «Женщины ГУЛАГа» был основан и на архивных материалах тоже. Только это были мемуары, семейные фотографии, дневники, рисунки. Киноархивов ГУЛАГа сохранилось ничтожно мало, так что тут я не смогла показать свой профессиональный талант – в отличие от нацистских лагерей, где фашисты гордо документировали, снимали всё «для вечности». Фото и видео, снимавшихся внутри лагерей, документальных съёмок этих ужасов практически не сохранилось, широкого доступа к этому нет, всё было методично уничтожено – как, впрочем, и сами лагеря. Как вы видите, на территории России существует только один восстановленный лагерь-музей «Пермь-36», в отличие, скажем, от Европы и некоторых бывших советских республик, где и нацистские, и сталинские лагеря сохранены, превращены в музеи, и туда потоком едут туристы. Например, для фильма мы снимали кадры в музее КГБ в Вильнюсе. В России вся эта память была стёрта, уничтожена в 90-х годах. Остатки поселений вокруг лагерей просто сжигали – об этом мне рассказывали очевидцы.
− И ещё на презентации фильма ты обмолвилась, что «Женщины ГУЛАГа» номинированы на "Оскар" среди иностранных документальных фильмов …
− Это был шорт-лист премии «Оскар» в категории «Лучший документальный короткометражный фильм». Наша 40-минутная картина была упомянута в десятке лучших − за неё проголосовали академики документальной ветки киноакадемии. Вчера мы показали удлинённую, почти часовую версию. А «Оскар» давали за 2018 год (фильмам, которые были сделаны в 2018 году, премию вручали в 2019 году).
Номинация – это пятерка лучших, а на «Оскар» – выбирают один.
Сначала, когда подаёшь фильм на «Оскар» (например, так было с российской картиной «Собибор») – нужен театральный прокат, победы на фестивалях и т.д. Академики голосуют и таким образом в одной категории отбирают десять лучших. Это и называется шорт-лист. Потом из 10 лучших отбирают пять номинированных – тогда ты уже в красивом платье или костюме идёшь в зал для вручения наград, и там уже из пяти фильмов выбирают один, режиссёру вручают статуэтку. Попасть хотя бы в шорт-лист очень трудно, в Голливуде об этом знают, это как стать кандидатом в мастера спорта – а дальше уже чемпионат мира. Только, в отличие от спортивных соревнований, в которых результат зависит от того, выиграл ты чемпионат или нет – остаётся фильм, который, я надеюсь, будут смотреть годы спустя.
− Это твой третий документальны фильм. Первый ведь получил «Студенческий Оскар»? А о чём был второй?
− Первый фильм назывался Undesirables – «Неудобные», и он действительно получил премию «Студенческий Оскар». Такие награды вручаются Киноакадемией с 1973 года. Это такой куб с медалью, на которой изображен Оскар. Кстати, в киноакадемии нам тогда сказали, что у тех, кто получал «Студенческий Оскар» – а среди лауреатов были и Спайк Ли, Роберт Земекис – 14% шансов получить «настоящий».
Это был фильм, тоже снятый в России. В Москве, Казани, во Владивостоке в 90-х – мы снимали, как мэр Лужков «чистил» Москву от «нежелательных» элементов перед юношеской Олимпиадой.
Я помню, когда мы получили эту награду, мне позвонил российский журнал «Вог» − попросили об интервью. Я отказалась, сказала, что тема не соответствует направленности журнала. Жалею до сих пор – пусть лучше «Вог» пишет о действительно важных темах, для этого можно перетерпеть и фотосессию….
Второй фильм назывался «Святые Рыцари» (Holy Warriors), вышел в 2007 году. Его взяли на 30 фестивалей в разные страны − от Китая и Сербии до Франции и Индонезии. Героями были как солдаты срочной службы, так и наёмники, которые воевали в Чечне, Афганистане, участвовали в других локальных военных конфликтах после развала СССР. Эти люди нашли каждый свою религию – один бывший снайпер стал священником, другой стал шаманом, третий ушёл в мусульманство… Они просили не показывать фильм в России, и мы выполнили их просьбу…
− Когда ждать твой четвёртый фильм и какова будет его тематика?
− У меня в работе сейчас несколько проектов, свои и чужие, все на разных стадиях производства, некоторые даже ещё на стадии идеи, но нет пока ни одного, про который я могла бы сказать – вот это ОН! Надеюсь, что достаточно скоро смогу сказать.
P.S. Мне как русскому человеку, конечно, жаль, что столь талантливая и очень трудолюбивая девушка из России сняла столь актуальный и талантливый фильм на американские средства и по сюжету американского же историка и исследователя наших же проблем…
Ласкающая взор и душу любого режиссёра картина: заполнены все ступеньки
Текст: Алексей Щепин
Фото: из архива героинь фильма,
Анна Лабунская и Алексей Щепин